— Ну, для первого дня достаточно. Как знать? Может, что-нибудь и получится, — с наигранным оптимизмом заключила Натали.
— Да, — как можно веселее согласился я. Однако в душе я был уверен, что никто нас на работу не примет. И не только потому, что мы не имели опыта. Просто мы выглядели странными, другими. Настоящие Финчи.
— Пойдем в Смит, — предложила Натали. — Почему бы нам уже сейчас не получить от него пользу?
Студенческий городок колледжа Софии Смит можно без преувеличения назвать одним из самых красивых в Америке. Это я твердо знал, поскольку очень активно смотрел телевизор. Гарвард, Йель, Коламбия, Принстон, Беркли, Нортвестерн, университет Де Пола. Их все постоянно снимали для самых разных телефильмов. Я даже помнил, как Линн Редгрейв убегала от преступника по территории Холиока. А может, я путаю, и на самом деле это Эли Макгро плакала на территории Гарварда.
Городок Смит представлял собой сто пятьдесят акров увитых плющом кирпичных зданий и мягких холмов, на которых росли красивые высокие деревья. Под деревьями стояли не менее красивые скамейки. Имелась даже плакучая ива, склоненная над райским прудом. А за ней простиралось просторное футбольное поле. Посидишь в этих великолепных декорациях и забудешь все личные проблемы. Данное средство казалось мне даже более эффективным, чем ативан, хотя валиум все-таки, наверное, успокаивал лучше.
«Кто боится Вирджинии Вулф?» снимали как раз здесь, в студенческом городке, в маленьком белом домике, чуть пониже лодочной станции и рядом с водопадом. Этот фильм я смотрел в кинотеатре Амхерста и очень полюбил его — главным образом за то, что Элизабет Тэйлор и Ри-чард Бертон в нем очень походили на моих родителей. Как будто картину снимали у нас дома.
— Послушай, как шумит, — проговорила Натали, когда мы стояли возле водопада.
Мне этот звук напомнил тот нескончаемый шум, который рождает Нью-Йорк. Когда я был еще маленьким, мама несколько раз брала меня с собой на Манхэттен, в музеи. Больше всего мне понравился гул огромного города.
— Если бы можно было просто исчезнуть в этом звуке, — мечтательно произнесла Натали, облокотившись на перила.
И тут меня осенило.
— А ведь это можно.
— Что можно?
— Можно в нем исчезнуть. Можно пройти под ним, через него. Видишь вон тот выступ? — Я показал на выступ за стеной падающей воды. Он тянулся по всей длине водопада и казался достаточно широким, чтобы по нему пройти. Если, конечно, идти очень осторожно.
Натали пристально посмотрела на меня и даже рот раскрыла от удивления.
— Ты ведь шутишь, правда?
— Ну, не знаю. Нам скучно, а это все-таки занятие. Во всяком случае, что-то новое.
— Ты прав, — согласилась она.
Вот так мы, крепко держась за руки, начали свое путешествие под водопадом колледжа Смит в шесть часов вечера. Моя гипотеза относительно того, что нам удастся остаться сухими — только потому, что выступ проходил за водным занавесом, — не оправдалась. Вода оказалась на редкость мощной и холодной. Но самым мощным моим ощущением была рука Натали, крепко зажатая в моей руке. Если бы мы упали, то упали бы вместе, вдвоем.
Шум оглушал. Глядя на обычный стакан воды, ни за что не представишь себе, что это вещество способно так греметь — не важно, в каком количестве. Звук наполнял не только уши, а все тело. Я чувствовал, как вместе с ним вибрирует каждая моя клеточка.
Натали кричала, не переставая, всю дорогу. Этот первобытный, нутряной крик сопровождался истерическим смехом. Но я ее едва слышал.
Оказавшись на другой стороне, мы рухнули на траву футбольного поля — совершенно обессиленные и промокшие.
— О Господи, — пробормотала она.
Я лежал на спине с раскинутыми руками и смотрел в небо.
Еще ни разу в жизни я не чувствовал себя таким свободным.
Мы специально договорились не возвращаться домой проулками. Нет, мы отправились прямо по центру города, останавливаясь в каждом открытом магазине. Заходили даже туда, где всего лишь час назад заполняли заявления о приеме на работу.
— Пирожное и диетическую пепси, — заказала Натали продавщице, стоявшей за прилавком «Вулворта». Волосы ее прилипли к голове, и до сих пор с них капала вода.
Мои же волосы, из-за того мощного химического воздействия, которое они постоянно испытывали, были уже совершенно сухими.
Нам нравились взгляды, которыми нас провожали люди на улицах Нортхэмптона. Нам нравилось представлять, что могли подумать, встретившись с нами, юные снобы обоих полов. «Мам, не представляешь, каких чудиков я видел сегодня, когда заходил за батарейкой для часов в «Вулворт». Страх смотреть» — так они, наверное, говорили, прижав к телефонной трубке породистую челюсть.
Когда мы наконец добрались до дома № 67, доктор Финч, как обычно, вовсю храпел на диване, а Агнес сидела рядом и зашивала дырку на его носке. Носку было лет пятнадцать, не меньше. Заслышав наши шаги, она на секунду подняла глаза и снова склонилась над штопкой. Потом опять посмотрела на нас.
— Боже милостивый, что это с вами приключилось?
— Мы гуляли под водопадом в колледже Смит, — просто ответила Натали, словно мы прошлись до магазина и купили молока.
— Ненормальные, — засмеялась Агнес.
Мы пошлепали, капая, по коридору в кухню. Хоуп обзавидовалась.
— Ах, вот вы какие, — заныла она. — Со мной вместе никогда ничего такого не делаете.
— Ты бы все равно не стала это делать, — парировала Натали.
Хоуп возмущенно закрыла Библию.
— Нет, как раз стала бы.
— Что это такое? — нахмурилась Натали, снимая крышку с кипящей на плите кастрюли.
— Это мой особый суп.
Я подошел поближе и заглянул в варево Хоуп. Заметил в нем незнакомой формы кости и отшатнулся.
— Черт, воняет ужасно. Что ты туда засунула? — настаивала Натали.
Хоуп таинственно улыбнулась и многозначительно подняла глаза к потолку.
— Кое-что, — коротко ответила она.
— А что все-таки? — не выдержал я.
Она сделала знак, словно заперла на замок губы и выбросила ключ. Потом пожала плечами.
— Ну... — протянула Натали, — я этого есть не буду.
— Очень жаль, — заключила Хоуп, — не оценишь мой кулинарный секрет.
Натали искоса взглянула на Хоуп.
— Какой еще кулинарный секрет? — Она оттопырила прилипшую к коленкам юбку, чтобы хоть немного ее просушить.
— Ну, я просто пошла во двор и выкопала Фрейда. Теперь вот варю.
Натали с криком отпрянула от плиты. Она начала хлопать себя по ногам, рукам и груди, словно пытаясь скинуть целое полчище саранчи.
— Ах, Боже мой! Я всегда знала, что ты совсем ненормальная! Чокнутая! — изо всех сил вопила она.
