Сначала все они продолжали беседовать. Поскольку я просто стоял и ждал, он в конце концов меня заметил и произнес:
— А, привет. Чего вернулся? Что-нибудь забыл?
Я уверенным шагом подошел к кассе. Его друзья расступились, чтобы меня пропустить. Я передал ему записку.
— С днем рождения. — Улыбнувшись, я вышел из магазина.
Снова проделал тот же фокус с переходом на другую сторону улицы, спрятался в тени и начал наблюдать.
Он развернул записку, раскрыл ее и начал читать, а потом сложил и передал друзьям. Они по очереди тоже все ее прочитали.
Потом он пожал плечами и развел руками.
Они все вместе засмеялись.
Унижение мое оказалось полным и совершенным. Внезапно мне почему-то стало очень трудно стоять. Я понял все ясно и точно. Он был натуралом.
Это открытие сопровождалось чтением вслух моего письма — в моей собственной голове и моим собственным голосом:
Привет! Понимаю, ты удивишься, но... когда я тебя сегодня увидел, что-то во мне сразу зазвенело. Хотел тогда же, сразу, тебе что-нибудь сказать, да застеснялся. Наверное, я слишком застенчив. А сказать я хотел, что очень рад знакомству и не прочь как-нибудь в ближайшее время с тобой увидеться. Номер в конце письма — телефон моей матери. У нее я живу часть времени, а еще я живу в Нортхэмптоне. Она все понимает, так что звони без опаски. Я действительно очень хочу с тобой познакомиться, но речь НЕ идет о случайной связи. Я СОВСЕМ не того сорта. Наверное, дело в том, что меня уже обижали раньше, и мне не хотелось бы снова ошибиться. Мне шестнадцать лет, для своего возраста я достаточно взрослый. Ах да, меня зовут Огюстен, но, возможно, я должен был написать это в самом на-чале. Вот вроде и все. Пока.
Огюстен.
На обратной стороне письма я написал «С днем рождения!», причем, как мне теперь казалось, ужасным девчачьим почерком.
Внизу был нацарапан номер маминого телефона. Теперь, возвращаясь домой, я очень боялся, что он или его друзья начнут звонить и издеваться. Так допекут, что мать будет вынуждена менять номер. Дороти придет в ярость, и мне придется во всем сознаться. А когда Дороти узнает, что я написал эту жуткую записку совершенно незнакомому человеку, она расскажет всем. Узнает Натали. А если узнает она, то узнают и остальные члены семейства Финчей. Включая Бренду.
Катастрофа.
Я полез в задний карман за сигаретами, но оказалось, что забыл их взять.
Тьфу ты, пропасть!
Одно я знал совершенно точно. Больше ноги моей не будет в этом супермаркете — ни за что на свете. С тех пор, когда я бывал у матери и они с Дороти за чем-нибудь отправляли меня в магазин, мне приходилось бежать значительно дальше, в «Камбердэнд фармз». К счастью, по ночам они меня за покупками не посылали: ведь «Все звезды» был единственным круглосуточным магазином в городке.
А вдруг они все-таки когда-нибудь меня туда пошлют? Вдруг им что-нибудь срочно понадобится?
Ну что же, может быть, именно в ту ночь его там не окажется. Даже очень может быть, что не окажется. Скорее всего он студент и у него много занятий. Он должен учиться, а поэтому не может работать каждую ночь.
А вдруг именно в ту ночь, когда мне придется туда идти, он и будет работать?
Дойдя до двери, я вконец измучился. Уже представлял, что мать с Дороти дожидаются меня, воинственно сложив руки на груди. Однако когда я вошел, в доме было совершенно тихо.
Еще ни разу в жизни я не чувствовал себя так погано и так запутанно. Тем более что виноват был во всем сам. Сам сделал себя узником, который не может ходить по опреде-ленной стороне улицы и заходить в определенный магазин.
В полной темноте я опустился на диван. Потом встал и пошел на кухню за сигаретами. Закурил и начал смотреть на тени африканских масок на стене, на мамины рисунки в рамочках, на книжные полки.
И я понял, зачем нужен советчик: чтобы сказать тебе, чего именно делать не следует.
Подарок небес
В то лето принц Чарльз женился на леди Диане Спенсер, и никто в доме Финчей не мог смотреть телевизор, не думая о Натали.
— Боже, да ты вылитая она, Натали, правда, — заметила Агнес, усаживаясь на диван и, словно муха, потирая одну ногу о другую.
— А, ну, может быть. — Натали закурила «Мальборо лайт».
— Действительно, Натали, — вмешалась Хоуп, — не попросишь Кэйт сделать тебе такую же прическу?
— Вы что, с ума посходили? Я вовсе никакая не Диана. И мы совершенно с ней не похожи.
Однако на самом деле они действительно были очень похожи.
Можно сказать, что принцесса Диана представляла собой версию Натали из параллельной вселенной. Ту Натали, которая не переспала с мужчиной в одиннадцать лет, в тринадцать не была продана родным отцом и никогда не думала работать в «Макдоналдсе».
— Все дело в глазах, — сказал я. — У вас глаза одинаковые. Да и вообще что-то в твоем лице очень ее напоминает.
Натали повернулась ко мне:
— Ты так считаешь?
— Да.
Она ущипнула меня за плечо и улыбнулась.
— Ты такой врун.
— Нет, правда. Вы с ней действительно очень похожи.
Она встала и задрала подбородок.
— Я принцесса Натали Финч, а все вы должны целовать мою королевскую задницу.
— О, сядь, пожалуйста, — взмолилась Агнес. — Не начинай перед нами воображать. Есть одно, чем обладает Диана, но чего очень недостает тебе. Это фигура.
— Ох, Агнес, зря ты, — вступилась Хоуп.
Натали уселась на ручку кресла.
— Ты хочешь сказать, что я просто жирная корова?
Агнес снова повернулась к экрану телевизора.
— Я вовсе не называла тебя жирной коровой. Просто ты более крупная девушка, чем Диана, вот и все.
— Вся в тебя, — парировала Натали.
Агнес пожала плечами и снова почесала одну ногу другой.
— Я, конечно, не только что вылупившийся цыпленок, но в твоем возрасте у меня была хорошая фигура. Когда мы с твоим отцом впервые...
— Не могу поверить, — усмехнувшись, прервала ее Натали. — Не могу поверить, что ты способна назвать собственную дочь жирной.
— Я вовсе не называю тебя жирной. Я просто говорю, что когда встретила твоего отца...
— О, заткнись, пожалуйста, Агнес. Никому не интересно слушать твою очередную историю, — попросила Хоуп.
— Не затыкай мне рот. Я имею полное право говорить. И имею полное право считать...
— Хоуп права. Нам вовсе не интересно слушать твою вечную болтовню.
— Прекрасно, — обиделась Агнес.
