Джон силой отнял у нее беспроводную бритву и бросил ее на пол, где она с жужжанием вгрызлась в толстый ковер.
— Все хорошо, все хорошо, — стал приговаривать он, обняв ее, чтобы она перестала метаться. И вдруг так же внезапно, как взорвалась, она обмякла, вытаращившись немигающим взглядом в потолок.
— Она пыталась вскрыть вены моей бритвой, — сказал Джон Смайт психиатру в приемной «Центра Энн Секстон
[9]
».
— Но, мистер Смайт, во время обследования на запястьях вашей жены не было обнаружено порезов, — заметил доктор, глядя на Джона поверх круглых очков в проволочной оправе.
— Потому что это было не лезвие, а беспроводная электрическая бритва. Но все равно, она вырвала ее у меня из рук и начала водить ею по рукам, как ненормальная, вот так! — Он сжал кулак и сильно и быстро потер им запястье.
Доктор что-то записал в блокнотике, лежавшем у него на коленях.
— Я понял, — ответил он. — У нее было намерение, но не было средств. — И добавил: — Ваша жена раньше страдала психическими расстройствами?
— Разумеется нет. Еще три дня назад она была абсолютно нормальным человеком. Вы в курсе, что она одна из популярнейших ведущих «Магазина на диване»? — спросил Джон, как будто это могло служить доказательством ее психического равновесия.
— А проблемы с наркотиками, алкоголем? — спросил доктор.
Джон открыл было рот, чтобы ответить, но тут вспомнил бутылку картофельной водки и те таблетки, которые она в последнее время глотала.
— Не думаю. По крайней мере, мне ничего не известно. Хотя в последнее время она принимала слишком уж много каких-то витаминов. И рядом с ней я нашел пустую бутылку водки. Вообще-то, если задуматься, я заметил, что от нее часто попахивает спиртным… Но она утверждала, что это ее духи.
— Превосходно. Значит, мы имеем дело с потенциальной недиагностированной зависимостью от химических веществ. Проведем анализ крови. Значит, вы говорите, что подобное состояние вызвано недавней атакой маньяка-преследователя?
Джон рассказал врачу все, что ему было известно, то есть немного. И пояснил:
— В последний месяц мне казалось, что она испытывает сильный стресс. Она была так напряжена… а после случая с одноразовыми бритвами сорвалась.
— Вы говорите, что по всему вашему двору были разбросаны одноразовые лезвия. Как думаете, это происшествие связано с ее странной реакцией на то, что вы включили свою электрическую бритву?
Джон пожал плечами.
— Не имею ни малейшего представления. Все, что я знаю, — это то, что она тыкала бритвой себе в руки и все время визжала «волосатая сука».
— Волосатая сука? — переспросил доктор, отрываясь от блокнота.
— Именно так. Она все время выкрикивала эти слова.
— Интересно. — Доктор записал еще что-то и спросил: — Вы вроде говорили о Дебби Бун. Это та самая Дебби Бун, которая поет песню…
— «Ты — свет моей жизни». Да, она самая.
— Я как раз вспомнил эту песню. Чудесная мелодия. Так, вернемся к нашим баранам. Какие у вашей жены отношения с мисс Бун?
— Не имею понятия. Пегги Джин то и дело повторяла, что ей нужно поговорить с Дебби. Я вообще не понял, что она несет, пока наша соседка Тина, которая находилась в доме, когда полиция допрашивала жену, не объяснила, что Пегги Джин недавно общалась с этой самой Дебби Бун.
— Мистер Смайт, прошу простить меня за следующий вопрос, но я должен учесть все варианты.
Джон кивнул.
— Как вы думаете, быть может, у вашей жены и мисс Бун была связь, которая окончилась неудачно? Это и заставило миссис Смайт попытаться покончить с собой.
— Пегги Джин — лесбиянка? Невозможно. Или все-таки?… Нет, я так не думаю. Моя жена не… моя жена… она любит меня. У нас же трое детей, мальчики, сами посудите!
— Понимаю, мистер Смайт. Я всего лишь пытаюсь разобраться в ситуации и помочь вашей жене.
— Не могу даже вообразить…
— Ничего-ничего, мистер Смайт, мы больше не будем это обсуждать. Самое важное, что ваша жена здесь, она в безопасности и мы можем начать лечение. — Врач поднялся из кожаного кресла и протянул Джону руку.
— Так значит… это все? Осталось только ждать?
— Пока все. Мы будем держать вас в курсе состояния вашей жены, однако вы должны понять, что в первые тридцать дней ей запрещены посещения. Но вы можете позвонить ей, если это будет разрешено дополнительно.
Джон был расстроен. Он не умел готовить.
— «Центр Энн Секстон» практикует агрессивную терапию полного погружения. Важно, чтобы ваша жена была полностью сосредоточена на выздоровлении.
15
— Мистер Палантино? — спросил Макс, услышав голос на другом конце провода. — Меня зовут Макс Эндрюс. До недавнего времени я работал ведущим в «Магазине на диване» и звоню вам, потому что видел сюжет в «Шоу Лизы Гиббонс».
Узнав номер «Игл Студиоз» в Сан-Бернардино, Макс почти сорок пять минут пытался выяснить имя человека, с которым он должен поговорить насчет вакансии «актера» в одном из фильмов студии. И наконец его направили к продюсеру по имени мистер Палантино.
— Ведущий «Магазина на диване»? — удивился мистер Палантино. — И зачем вам менять такую работу на ту, что предлагаем мы?
Макс рассказал ему об инциденте во время эфира «Сонного воскресенья». О своих неудачных собеседованиях и прослушиваниях.
— Думаю, тот факт, что я узнал о вашей студии из «Шоу Лизы Гиббонс», говорит сам за себя.
Макс старательно отвечал на вопросы. Нет, у него нет опыта подобных съемок. Да, у него красивая внешность. Да, с размерами у него все нормально («Любая американская домохозяйка вам это подтвердит»).
— Вы уверены, что у вас нет никакого опыта, вообще никакого? — повторил вопрос мистер Палантино.
— Нет. Я бы вспомнил, наверное.
— Фантастика. Вы как раз то, что нам нужно. Сделаем так: пришлите нам портретный снимок и пару фотографий в обнаженном виде. Можно «Полароидом». Как только получу фото, я вам перезвоню.
Повесив трубку, Макс встревожился, что преувеличил свои достоинства, заявив: «О да, у меня потрясающая фигура». Он пошел в ванную, снял рубашку и встал у зеркала. Хотя у него и не было грудных мышц размером с грейпфрут и мощных бицепсов, он выглядел довольно прилично для своих тридцати трех: высокий, стройный мужчина, мускулистая грудь, слегка выделяющиеся мышцы пресса, красивые руки. У него была волосатая грудь, причем волосы росли красиво, естественно, от груди к животу, буквой «Т». Можно было их сбрить или оставить как есть. «У меня хороший потенциал», — решил Макс. Добавьте густую шевелюру светлых, как у Брэда Питта, волос, пышных и легко поддающихся укладке гелем. И хотя у него было красивое лицо, его нельзя было назвать кукольным. Черты были располагающими. «Я бы с удовольствием пригласил самого себя на свидание», — сообщил он своему отражению.
