Ли закатила глаза.
— Говард, ты — чертов эгоистичный ублюдок, и больше говорить не о чем. Ты получил то, что заслуживаешь. Я тебя любила по-настоящему. — Ее голос смягчился. — И возможно, отчасти люблю и до сих пор. Но это не значит, что ты мне подходишь, и это не значит, что я к тебе вернусь.
Говард заплакал. Ли услышала, как на том конце линии в бокале позвякивает лед.
— Прошу, не поступай так со мной, Ли. Ты нужна мне, как никогда раньше.
Ли представила, как он сидит за столом в своем номере в «Мариотте». Лицо, наверное, все еще опухшее от швов, пара бутылок виски из мини-бара валяется в мусорном ведре под столом. Его туалетные принадлежности выстроились на полочке в ванной: одеколон «Эгоист», увлажняющий крем и гель вокруг глаз «Армани», мусс для бритья «Тодд Олдхэм». Его чемодан стоит на полу в чулане, и ей знакома каждая вещь, которая в нем лежит. В бумажнике из кожи аллигатора до сих пор наверняка лежит фотография жены, и она почти уверена, что сейчас на нем тот галстук, что жена подарила ему на день рождения в прошлом году.
Она понимала, что браку Говарда настал конец и он теперь принадлежит ей, если она его все еще хочет. Было бы очень просто сесть в машину, проехать двадцать минут до его отеля и остаться с ним. Ведь она и вправду разрушила его жизнь своим маленьким представлением — оно попало во все газеты. Ее телефон с тех пор не перестает звонить: «Последние новости», «Сегодня», литературные агенты из Нью-Йорка.
— Мне очень жаль, Говард, честно. Я и не думала, что все так будет. Но я считаю, что ты поступил непорядочно, солгав мне, и мне было обидно, поэтому я и сделала то, что сделала, из обиды и злости. Из-за того, что очень тебя любила.
— Я тебя тоже очень люблю, Ли.
— Все кончено, Говард. Пока.
— Умоляю, не вешай трубку, умоля…
Ли бросила трубку «Я люблю его, — подумала она. — Но этого недостаточно».
Потом она вернулась к компьютеру и дописала письмо, адресованное Пегги Джин:
Дорогая Пегги Джин,
Аманда рассказала, что ты в «Центре Энн Секстон» и пробудешь там еще какое-то время. Я хочу, чтобы ты знала: я желаю тебе всего самого лучшего. Мы с тобой никогда не разговаривали и не были близкими подругами, но мне небезразлична твоя судьба, и я хочу, чтобы ты это знала. Ты прекрасная телеведущая, я всегда тобой восхищалась. Моя мать была алкоголичкой, но она вылечилась и не пьет вот уже четырнадцать лет. Тебе нечего стыдиться.
Я буду думать о тебе и молиться о твоем выздоровлении.
Ли
— Три части антивозрастного восстанавливающего геля для глаз «Ойл-оф-Олай», одна часть сахара и полчасти заменителя сливок, — объяснил Максу художник-декоратор.
— А выглядит так натурально, — поразился Макс, наклонившись и разглядывая искусственную сперму в пластиковом стаканчике.
— В том-то и дело, милый. — Художник устроил маленькую фабрику по производству искусственной спермы на коробке рядом со столиком для сотрудников, где было полно крекеров, сыра, фруктов и прочих закусок. В кулере под столом можно было взять газировку или минеральную воду.
— Иди за мной, — велел Эд. — Проведем небольшую экскурсию. Вот это — место для изготовления декораций, а там… — Он показал на освещенную платформу в дальнем углу площадки, декорации которой напоминали пиццерию. — Там мы сегодня будем снимать.
Эд познакомил Макса с сотрудниками, большинство из которых были в джинсах и футболках и носили на поясе потрескивающие рации. Худенький темноволосый мальчик сидел на складном металлическом стуле и читал «Вэнити фэйр».
— Это Шон. Мастурбатор.
— Мастурбатор? — переспросил Макс, когда Эд подвел его к парню.
— Эй, Шон, объясни Максу, что ты делаешь на площадке.
Мальчик оторвался от журнала и спокойно произнес:
— Помогаю парням поддержать эрекцию, пока они ждут своего выхода. — И снова уткнулся в журнал.
— Здесь мы храним прожекторы, — Эд проводил Макса в угол, где стояло пятнадцать или двадцать гигантских прожекторов на металлических подставках с колесиками и с толстыми черными электропроводами у основания. — Там другие декорации, — пояснил Эд, ткнув пальцем туда, где у стены павильона стояли «стены», оклеенные обоями, с окнами и из искусственного кирпича. — Эй, Трикси, детка, как дела? — крикнул Эд обнаженной, блестящей от масла женщине с самыми громадными грудями, какие Макс только видел в жизни. В руке она держала стаканчик из «Старбакс».
— Привет, Эдди, — бросила она, остановилась и чмокнула его в щеку.
— Это Макс. Макс, познакомься с Трикси.
— Привет, Макс. Пожала бы тебе руку, но я вся в масле. Только что закончила сцену. Значит, ты и есть новый парень? — спросила она, сделав глоточек кофе.
— Ну, наверное, — пробормотал Макс.
— Он пришел на пробы, сейчас увидим, любит ли его камера, — пояснил Эд, хлопнув Макса по спине.
Трикси улыбнулась.
— Желаю удачи. Ты просто забудь про камеру. Знаю, это непросто, но если ты будешь все время думать, что делаешь это перед камерой… — тут она взглянула на ширинку Макса, — …то у тебя не встанет. — Трикси помахала ручкой и прошла мимо, задержавшись у столика с закусками, чтобы угоститься виноградом.
— Это Трикси Громовая Щелка, та самая Трикси Громовая Щелка, — пояснил Эд. Они подошли к площадке, где трое голых мужчин сидели на полотенцах, накинутых на складные стулья, кричали, глядя в телевизор.
— Привет, ребята. Как жизнь? — спросил Эд, когда они подошли ближе.
Парни оглянулись и с улыбкой кивнули.
— Давай, давай, давай! — выкрикнул один из них. Потом они заорали хором: — Ура! — вскочили со стульев и стали хлопать в ладоши.
— «Бронкос» в этом сезоне просто класс, — воскликнул один из парней и подошел к Эду и Максу. — Здорово, приятель. Как дела?
— Все в порядке, — ответил Макс.
— Макс, познакомься, это Роки. Он и ребята работают с Трикси, ты ее только что видел.
— О, так значит, вы работаете с Трикси! Милая девушка, кажется.
— Послушай, Роки. У Макса сегодня пробы. Ты не составишь ему пару?
У Макса перехватило дыхание. Этот Роки был ростом по меньшей мере шесть футов три дюйма
[11]
и состоял из одних только мускулов и члена. Человек-ротвейлер.
— Ты имеешь в виду так, игрушки? Оки-чмоки и все такое, в легкую? — спросил он.
— Да, Роки, ты знаешь, что делать. Десять минут максимум.
Роки пожал плечами, взглянул на Макса и снова пожал плечами.
— Конечно, никаких проблем. — Двое других ребят начали кричать, и Роки бросился обратно к телевизору. — Ну нет, чертов… а… дерьмо! — Он стукнул кулаком по телевизору.
