Хотелось сказать: «Эй, ребята, если вы хотите основать собственное молодежное движение, какие проблемы, но не надо занимать чужое имя».
В ответ мы слышали следующее: «Да вы ничего не понимаете. Панк начался в Англии. Понимаете, там все сидят на пособии по безработице, им действительно есть на что жаловаться. На самом деле панк — протест против классовой несправедливости и экономических проблем, все дела…»
Я возражал: «Ну как же! Скажите только, какого хуя делал Малькольм Макларен, когда тусовался в Нью-Йорке и работал менеджером New York Dolls и вдумчиво втыкал на Ричарда Хелла в «CBGB»?
Но бесполезно соревноваться с имиджем булавок и «панковских» причесок.
Боб Груэн: Приехал Джон Хольмстром, и после очередного концерта то ли в Тулсе, то ли в Оклахоме мы позвали народ праздновать его день рожденья. Все собрались в моем номере, и у нас было бухло на любой вкус, и к нам пришли несколько местных ребят, которые тоже были на концерте. Среди них была одна потрясная блондинка, но нам шепнули: «Между прочим, девочка Лора раньше была мальчиком Ларри».
Эта яркая блондинка оказалась парнем, который с помощью операции избавился от своего члена. Все в Тулсе его знали, но мы-то нет. На первый взгляд он выглядел как симпатичная девушка.
В конце концов Сид пошел с ней в свой номер, и все, кто был на вечеринке, сказали: «Ничего себе! Сид пошел с транссексуалом».
Когда он вернулся, мы стали спрашивать: «Эй, Сид, ну, и как тебе?»
Он ответил: «Эээ, нормально».
Сид не искал приключений, приключения находили его сами. Как будто он был чем-то вроде магнита. Все валилось на него. Вокруг Сида постоянно происходили стремные вещи. В ту же ночь какой-то ветеран Вьетнамской войны предложил Сиду свою подружку, причем сам ветеран хотел наблюдать процесс.
Через некоторое время Сид вернулся и сказал: «Я просто насрал ей в рот».
Я спросил: «Что? Ты шутишь? На фига ты это сделал?»
Он сказал: «Ну, знаешь, ее друг сказал мне, что хочет, чтобы она испытала нечто незабываемое».
В той ситуации его слова показались мне не лишенными смысла. После нескольких порций бухла можно сказать себе: «Ну что же, все в порядке. В конце концов, это же не мой рот!»
Люди приходили получить встряску. Они не хотели ласки. Они приходили посмотреть, действительно ли Sex Pistols такие свирепые, и если убеждались, что так и есть, то хотели еще худшего. Те, кто приходили туда, не дружили с головой. То есть я хочу сказать, парня, который отрезал свой член, не назовешь нормальным человеком.
Раскол между Малькольмом и Ноэлем начался из-за того, что Ноэль пытался ограничить контакты группы и держать ситуацию под контролем. Он стал разбрасывать нас по разным отелям. Никто из журналистов не мог нас найти.
Малькольма это выводило из себя. Его идея, наоборот, заключалась в постоянном контакте с прессой. Он постоянно поощрял всякие инциденты. Малькольм любил, когда события выходили из-под контроля. Веселье и контроль были в его понятии несовместимы. Именно из-за этого он всем так нравился. Потому что рок-н-ролл любит бесконтрольность. Вы не должны сидеть на своих местах и бояться, кабы чего не вышло. Вы должны смело войти в хаос.
Sex Pistols выигрывали отнюдь не в музыкальности. Какие еще группы были великими в то время? Bad Company и Led Zeppelin. А Sex Pistols стали успешными, играя совсем другую музыку.
Дэнни Филдс: Каждый вечер Sex Pistols появлялись у Уолтера Кронкайта.
[67]
Можете себе представить прессинг рекламы? Уолтер вещал: «И вот теперь они прибывают в Америку!»
Я вот думаю: для кого показывали все эти новости? Зря они вытаскивали это на экраны. В Англии Sex Pistols попадали на первые полосы газет каждый раз, когда громко рыгали или пердели, а делали они это часто и со вкусом. Та же фигня получилась в Америке, и именно из-за этого вышло, что на панк-рок навесили такой ярлык. Ведь если нечто под этим названием появляется в семичасовых новостях и на первых полосах газет, именно это нечто и начинает считаться настоящим панк-роком.
Так было с Sex Pistols. Они рыгали, пердели и матерились. Было ли музыкой то, что они делали? Может быть, да, может быть, нет. Кто тратил время на то, чтобы слушать их музыку? Вы думаете, Уолтер Кронкайт когда нибудь слушал их музыку дольше двадцати секунд? В репортажах о Sex Pistols не было музыки. Просто социальный феномен из Англии, который заодно немножко поигрывает музыку.
Но они никогда не делали ничего скандального. То есть они не сделали ничего достаточно радикального, чтобы появиться в семичасовых новостях на CBC. Что они сделали радикального в музыке, сроду никто не замечал. Их не за то ценили.
Боб Груэн: Когда в конце турне мы добрались до Сан-Франциско, в группе чувствовалось напряжение. Чтобы задобрить ребят, Ноэль Монк повез их за покупками. Мы отправились в магазин для геев, гигантский супермаркет кожаных вещей, чтобы ребята купили кожаные куртки. В магазине хватало всякого: были и фаллоимитаторы, и какие-то гели. Сид накупил кожаных браслетов, кожаных ремней, и кроме того — всяких гелей, смазок для ебли в жопу — и намазал себе голову. Они были как крем, и Сид выдавил себе на волосы целый тюбик и поставил их торчком. Джонни Роттен сказал: «Отлично, Сид! Теперь ты можешь засунуть свою голову в чью-нибудь задницу».
Легс Макнил: Когда Хольмстром позвонил мне с дороги и попросил приехать в Сан-Франциско на последний концерт турне, у меня не было ни малейшего желания туда ехать. Но Джон сказал, что это моя работа, что я представитель Punk и я должен показаться там, что это нужно для рассказа, который он пишет. Кроме того, Том Форкейд, который снимал там фильм, по словам Джона, отвалил нам кучу денег, так что приехать на концерт — мой долг перед Томом.
Я прихватил с собой сотрудника Playboy, и мы отправились в Сан-Франциско.
Боб Груэн: После шоу в Винтерленде все фанаты писали кипятком от восторга. Сид вернулся на сцену, осмотрел публику и вытащил четырех симпатичных девушек, стоявших в первых рядах. Он сгреб их и сказал: «Идем со мной».
Билл Грэм, стоявший рядом, вскипел от возмущения. Конечно, музыканты часто выходили к зрителям и разговаривали с девушками, иногда договаривались с какой-нибудь подругой, но никогда не было, чтобы кто-то вытаскивал сразу четырех и говорил им: «Идите со мной».
Накануне вечером я впервые увидел Джонни с девушкой. После концерта он ушел с какой-то подругой, которая ждала его за кулисами. Это было несколько неожидано, потому что с первой минуты нашего знакомства я ни разу не видел, чтобы Джонни вообще кто-нибудь нравился.
Казалось, у него поганое настроение с первого дня турне. Казалось, все вызывает у него тошноту. Поэтому я удивился, когда после концерта в Винтерленде увидел, как Джонни со слабой улыбкой на лице идет под руку с девушкой. Это было очень по-человечески и тронуло меня, потому что это было так не в стиле Джонни — получать удовольствие от жизни.
