Ричард сказал: «Я собираю антикварные иглы».
Потом он начал гнать про то, что он мазохист, и дырки у него в руках потому, что ему так нравится. Он говорил: «В чем проблема? Я втыкаю в себя всякую фигню. Я знаю, что это отклонение».
Так что они просто забрали героин и отпустили нас. Когда копы ушли, Хелл сказал: «Черт бы побрал этих ебаных копов, им только и нужно, что наша дурь, теперь придется идти опять вырубать — а у нас даже баяна нет».
Ричард Хелл: Джанк-тусовка была как секс, просто веселуха. Я хочу сказать, на этом деле еще был притягательный налет запретности, но при этом никто не считал джанк опасным.
Знаешь, технически, даже если у тебя развилась зависимость, достаточно две недели ничего не принимать, и она исчезнет. И так ты это и воспринимаешь. И тебе кажется, что ты сможешь прожить в таком режиме года четыре-пять, пока не увязнешь в этом слишком глубоко. Это был простой прикол, но знаешь, самый главный прикол — что ты разгоняешься. С героином дела идут лучше!
Артуро Вега: Мне не нравится героин. Мне он совсем не нравился, но я ширялся несколько раз за компанию с Ди Ди. Первый раз, когда он меня уколол, я не мог двигаться. Я не мог встать. И мне дико хотелось сблевать. Меня тошнило, тянуло в сон, и я говорил, как те джанки на улице.
Ди Ди сказал мне: «О, тебя крепко вставило, могу сказать по твоему голосу, хотел бы я говорить так же, как и ты, это значит, что тебе действительно хорошо».
Я сказал: «Оооо, милый, оо, нет, не моооогу, о, не могу встать, Ди Ди».
Ди Ди же ответил: «Ну и отлично!» Ха-ха-ха.
Я сказал: «Нет, я сейчас сблюю».
В другой раз он ширнул меня первым, потом зарядился сам и начал синеть. Я чуть не обосрался. Ди Ди спросил меня: «Как думаешь, со мной все в порядке?»
Я ответил: «Не знаю, Ди Ди, тебе виднее».
Он не отключился, ничего такого, но я увидел, как его кожа стала резиновой и посинела, и у меня поехала крыша. Я заорал: «О Господи!»
Пэм Браун: Когда я впервые увидела Ramones в «CBGB» и увидела Джоуи Рамона, я сказала: «Мой клиент». Я в него безумно влюбилась. Так что я собрала чемоданы и переехала к нему жить. Ди Ди и Конни спали на кровати около окна, и мы с Джоуи каждый вечер, лежа под одеялом, прикрывали головы и надеялись, что в нас ничего не попадет, потому что Ди Ди и Конни дрались.
Конни совсем не дружила с головой. Я шла в «CBGB» с Конни — и вот уже она тащит меня куда-то, ловит такси: оказывается, она спиздила три сумочки у бедных панковских девочек! Оп — и она уже в такси, роется в кошельках — знаешь, совсем сбрендила.
Артуро Вега: Я пустил Конни, Ди Ди и Джоуи Рамона на свой чердак на Второй стрит. С Джоуи не было проблем. С ним все было отлично. Мы отлично уживались. И мне нравилась Конни. Она обычно звала меня «Артуро, моя ненависть» вместо «Артуро, моя любовь». Она говорила: «Я бы тебя возненавидела, но не могу».
А все потому, что я всегда говорил ей правду. Я говорил: «Конни, ты слишком старая. Знаешь, если Ди Ди добьется хоть какого-то успеха, он тут же тебя бросит». Ха-ха-ха! Я говорил: «Тебе надо завязывать с наркотой, тогда у тебя останутся шансы. Может, тогда вы будете ближе друг к другу. Но даже так, он все равно может тебя бросить, знаешь, просто потому, что ты слишком старая».
Но Ди Ди у меня надолго не задержался, потому что они с Конни постоянно дрались. Однажды я пришел домой с концерта, Конни была под балдой, они дрались и кидались друг в друга моими банками с красками. Краска была повсюду, и они подожгли пол свечами, так что я сказал Ди Ди, чтобы он сваливал.
Ричард Хелл: Мы с Ди Ди тусовались вместе год или два, в основном вырубая дурь. Можно достать пакетик геры за три бакса. Это стандартная цена. Мы закупались на углу Двенадцатой стрит и Авеню А. Там торчало человек десять-двенадцать пуэрториканских детишек, лет по тринадцать, это были гонцы. Мы давали им три бакса, и они приносили пакетик.
Я чувствовал духовное родство с Ramones. Я любил их и не ставил при этом никаких условий. Они были просто теми, кто они есть. Лиза Робинсон наняла меня написать про них статью для Hit Parader — это первая статья про них, которую напечатали на всю страну. У них все песни были на две минуты, и я спросил у них названия песен. У них тогда было штук пять-шесть таких: «Я не хочу назад в подвал», «Я не хочу гулять с тобой», «Я не хочу, чтоб меня учили, не хочу, чтоб меня приручали» и «Я не хочу» еще что-то там.
И Ди Ди сказал: «До «Я хочу понюхать клея» у нас не было ни одной позитивной песни».
Они были совершенны, ты в курсе?
Но Ди Ди был единственным из Ramones, с кем я мог тусоваться. Мы так толком с ними не подружились, так что я мало знаю о них. Разве что Джонни серьезно собирал бейсбольные карточки, Джоуи тащился от английских певцов, а Томми был хорошим продюсером.
Было видно, что Ди Ди — глючный товарищ. Он был таким прикольным. В этой компании Ди Ди был главным дурачком. Но он дурачился настолько хитро, что фиг поймешь, где он и правда так смотрит на мир, а где притворяется. Он играл дурачка. Все его приколы были ему на пользу.
Айлин Полк: Меня тянуло к Ди Ди Рамону, потому что он играл в группе, а мне нравилось гулять с ребятами из групп. При этом он был красивый. Он был, можно сказать, восхитительный, но уверена, что какая-то часть меня просто хотела хаоса — то бишь украсть Ди Ди у Конни.
Это была хорошая драма, и у меня была идеальная отмазка. Потому что если бы Конни пришла и сказала: «Это мой парень», я бы от него отказалась.
Но она избила меня, и я считала, что у меня есть полное право разрушить ее жизнь. Она порвала мое платье прямо перед кучей людей. Так что когда мы в следующий раз нарвемся на Конни, я отметелю ее в говно.
Мы с Дорианом Зеро и Ди Ди квасили в баре на углу Одиннадцатой стрит и Шестой авеню. Дориан ушел. Мы сидели вдвоем с Ди Ди, и тут появилась Конни!
Я не знаю, как, блядь, она узнала, что мы там; у нее был свой радар, она всегда могла найти Ди Ди. Так что она приперлась в бар и заявила: «О, Ди Ди, я хотела тебе сказать, что счастлива, что вы вместе, и я до сих пор люблю тебя, но давай будем хотя бы друзьями…», все такое. Потом она ушла.
Я сказала: «Ди Ди, она ждет нас снаружи». А он сказал: «Нет, нет, ничего подобного».
Конечно, она ждала. Мы вышли из бара, Конни подбежала и стала вопить на Ди Ди. Он упился в сопли, а Конни его толкнула. Он долбанулся башкой о решетку радиатора большой старой машины, «кадиллака», а потом еще раз долбанулся, уже о тротуар. И вот он в отключке.
Я сразу поняла, что или выиграю эту драку, или мне будет очень больно. Так что я не сдерживалась — это в первую нашу драку я сдерживалась, потому что вокруг была куча народу и я думала, они мне помогут. Но в этот раз не было никого. Только Ди Ди без сознания на асфальте.
