И я отпиздила Конни.
Я просто повалила ее на землю и начала пинать и бить ее. Я не давала ей подняться. Она лежала на земле, и я сделала все, чтобы она там и осталась. И позаботилась, чтобы она не дотянулась до моих волос. Повалив ее, я поняла, что мне надо просто продолжать пинать и бить ее, не дать ей встать, и все будет в порядке. Так что я ее избила, и была счастлива, что сделала это, — и мы с Ди Ди покинули поле боя.
Единственное, что Ди Ди сказал на следующий день: «Плохо, когда ты вот так вырубаешься пьяный. Может прекратиться доступ кислорода к мозгам». Я сказала: «Ага, Ди Ди, точно».
Ричард Хелл: Однажды Ди Ди позвонил мне и сказал: «Я написал песню, которую Ramones не хотят играть». Он сказал: «Она еще не закончена. Может, я приду к тебе, покажу, и если тебе понравится, мы ее доделаем?» И вроде бы он принес с собой акустическую гитару. А у меня был бас. В основном песня была готова, не хватало одного куплета. Я написал две строчки. Вот и все. Это в основном песня Ди Ди, хотя тот кусок, который написал я, удался хорошо.
Ди Ди Рамон: Я написал эту песню в пику Ричарду Хеллу, потому что он сказал, что хочет написать песню лучше, чем «Heroin» Лу Рида, а я пришел домой и написал «Chinese Rocks».
Я написал ее сам, дома у Дебби Харри, на Первой авеню и Первой стрит. Потом Ричард Хелл дописал к ней строчку, так что я написал его как соавтора.
Артуро Вега: Ramones поговорили о «Chinese Rocks» и решили ее не исполнять, потому что Томми Рамон сказал: «Никаких наркотиков. Ничего о наркотиках. Эта песня не для Ramones. Отнеси ее кому-нибудь еще».
Ричард Хелл: Споры вокруг этой песни начались потому, что мы стали играть ее с Heartbreakers. Я принес ее на очередную репетицию, как приносил все песни в последние годы. Я пел ее сам, ведь это я ее принес, и она стала популярной в Нью-Йорке.
Но когда я ушел из Heartbreakers, они продолжали ее петь и в конце концов даже записали. И поставили на ней свои имена, хотя в песне ничего не изменилось — они просто добавили свои имена. У Джонни Фандерса был великолепный песенный инстинкт. У него всегда были великолепные темы и самые яркие идеи, но он не имеет никакого отношения к «Chinese Rocks».
Джерри Нолан: Heartbreakers все еще пытались собраться с мыслями. Но тут Ричарду Хеллу стало с нами плохо. Сначала Ричард думал, что будет фронтменом. У него был своеобразный стиль, но он просто не мог бороться с Джонни. Ричард очень самоуверенно считал, что нам надо избавиться от Джонни. Но я, блядь, просто поржал. Я сказал: «Ричард, извини, друг, но ты что, правда думаешь, я поругаюсь с Джонни ради тебя? Скорее это тебе придется уйти».
Ричард Хелл: Меня начала доставать тупость песен Heartbreakers. Звучали они хорошо, но знаешь, тексты… «Гуляем с тобой, не могу смотреть на тебя — не могу не смотреть на тебя». Я просто не понимал, что они хотят сказать.
Роберта Бейли: Heartbreakers совсем не помогло то, что Ричард гулял с Сейбл, бывшей большой любовью Джонни Фандерса еще времен New York Dolls. Думаю, не случайно Джонни порвал с Сейбл, и она начала гулять с парнем из его группы. И Ричарду нравилась телега «Подруги рок-звезды».
Сейбл Старр: Мне было очень хуево из-за Джонни Фандерса. Я долго пыталась собраться с мыслями. Мы познакомились с Китом Ричардсом, и это было очень странно. Понадобился такой великий человек, как он, чтобы показать мне, насколько хороша я. Он прекрасный человек.
Мы с Китом поехали в Атланту, у меня были деньги и мне хотелось в Нью-Йорк, посмотреть, как там дела. Мне было интересно, как там Джонни — я не видела его почти год. Он позвонил мне в первый же вечер, как я приехала, и сказал: «Не хочешь сходить погулять со мной?»
Это было нелегко, но я все четко понимала. Я разобралась в себе — я была там с Китом Ричардсом, не с ним.
Так что я пошла гулять с Джонни, а он познакомил меня с Ричардом Хеллом — и я влюбилась в Ричарда и переехала к нему жить.
Айлин Полк: Мне не нравилось, что Ди Ди принимает наркоту, из-за Конни — я заметила, что это ее дверь в его жизнь. И я не собиралась запрещать ему что-то, но время от времени он сам решал завязать. И пару раз таки завязывал, но каждый раз опять начинал. Он обходился без дури пару недель, но Конни всегда ждала его с большим «колесом» в кармане. Так она его и держала.
Ди Ди Рамон: Конни вела себя странно: повернулась на ножах и розочках из бутылок, могла броситься на любого, кто попался под горячую руку. А однажды ночью она напала на меня.
Нэнси Спанджен жила на Двадцать третьей стрит. Однажды ночью я был у нее, заявилась Конни и увидела меня в постели с Нэнси. Так что Конни порезала меня за то, что я ебал Нэнси.
Но Конни по большому счету было это похуй, потому что она спиздила у Нэнси коллекцию серебряных долларов и продала ее, чтобы купить дури. Конни просто сказала: «Пойдем ширнемся».
Я сказал: «Хорошо».
Так что мы оставили Нэнси одну.
Дэнни Филдс: Я любил разборки между Конни и Ди Ди. Именно этим и должны заниматься мальчики и девочки: резать друг друга. Конечно, не стоит умирать, но быть на волосок от смерти — или от того, чтобы пропустить выступление — это наш метод.
Ди Ди Рамон: Конни не раз приводила меня на грань смерти, но в чем-то она помогала мне остаться в живых. Она, больше никто. На мне лежала ответственность — надо было каждый вечер играть — и всем было по барабану, есть ли у меня крыша над головой, доза на вечер и что-нибудь пожрать.
Конни было не все равно. Кроме нее, у меня никого не было.
Глава 24
Металлик КО
[55]
Уэйн Крамер: В 1972 году когда развалились МС5, мы потеряли друг друга из виду. Это было словно потерять родных братьев — мы были друзьями еще со школы, мы вместе начинали, мы вместе прошли через огонь и воду. В конце, когда команда развалилась, это было так болезненно и так неприятно, что мы вообще перестали говорить друг с другом. Мы перестали быть друзьями.
Так что я убрал свою гитару на полку и пошел в дурь-дом, потому что дурь убивает боль и все становится по барабану. Конечно, когда в тебе живет такая боль, начинаешь стремиться к примитивным удовольствиям.
Когда группа развалилась, я пошел в уголовники. Я воровал, прятал и продавал телевизоры, оружие и наркотики. В 72-м, 73-м и 74-м в Детройте не было музыки, о которой стоило бы говорить. Это был пиздец. Дела в автомобильной промышленности пошли неважно, так что клубов больше не было, и если я выходил и выставлял два-три дома за вечер, я снова был звездой.
Когда распалась группа, во мне осталась большая дыра, и я пытался заполнить ее наркотиками и преступлениями. Но если деньги попадают в дырявые руки, их всегда слишком мало, и приходится придумывать новые способы изъятия денег у людей, вот так.
