— Ну так мы собираемся хорошенько повеселиться здесь сегодня вечером! Подумайте об этом, мы же всегда здесь веселимся!
Он фанатично улыбнулся и сложил чашечкой руку у своего уха в преувеличенной попытке расслышать ответ аудитории.
— Да! — закричали они.
— Я имею в виду, разве не так?
— ДА!
Доктор Эйхнер, мимоходом осматривая первые ряды, чтобы увидеть Тривли, сидел, вытянувшись в струну, на своем месте, ошеломленный и смущенный поведением ревущей толпы. Он едва не начал жаловаться Фросту, когда внезапно наконец заметил Тривли, сидевшего на краю ряда, очень близко к сцене. Доктор немедленно полез во внутренний карман пальто, чтобы вытащить маленький бинокль, «Зейсс 6X15», и продолжил, стараясь не показаться чрезмерно подозрительным, смотреть в направлении Тривли. Там, как он мог видеть, двое друзей воодушевленно комментировали действия ведущего, подталкивали друг друга локтями и с одобрительным хохотом по очереди кивали молодому человеку у микрофона. С каждым ответом аудитории Тривли поднимал рупором обе руки ко рту и, видимо, тоже, крича изо всех сил, присоединялся к реву публики, а компаньон смотрел на него с явным обожанием, время от времени оживленно оглядываясь вокруг, чтобы посмотреть на реакцию соседей. Затем Тривли снова посмотрел на него, и оба они безудержно рассмеялись, оживленно переглядываясь с другими сидящими рядом зрителями. Несомненно, эти двое были парочкой любимчиков в студии.
Доктор Эйхнер продолжал рассматривать их через бинокль, отпуская несколько сторонних замечаний в сторону Фроста, не поворачивая головы — и, таким образом, не успел заметить, что последний сидел уже практически в ступоре, склонившись вперед, и не сводил подернутых пеленой глаз с затылка человека, сидевшего впереди. Однако как только доктор решил вручить бинокль Фросту, в студии раздалось громкое гудение, извещающее, что съемки начинаются. Молодой человек у микрофона драматически воздел руки, и, в море подавленных хихиканий и покашливаний, последовало открытие шоу. Молодой человек сделал эффектный кувырок назад, завершив его «французским сплитом», и публика взревела от восторга. Повернувшись, он представил ведущего, пухлого, гордо держащегося в тени мужчину, который в тот же самый момент живо взбежал на сцену.
Это было популярное юмористическое радио — и телешоу под названием «Каково мое заболевание?», и ведущий представил четырех участников жюри, когда те церемонно вошли и уселись на свои места за столом: женщину — известного комментатора, профессионального футбольного тренера, актрису и профессора логики из университета Чикаго. Участники жюри в тон ведущему добродушно посмеивались в ответ. Они редко глядели прямо на публику, все больше на ведущего, который поощрял любой их контакт с аудиторией, постоянно переводя взгляд с участников на публику и обратно, с неизменной доброжелательной улыбкой.
Доктор Эйхнер на мгновение отвлекся, а затем заново навел свои стекла бинокля на Тривли, и, когда ведущий занял свое место во главе стола на сцене и вызвал первого главного участника, доктор едва успел это отметить. Его не было видно, его вкатили на сцену в абсолютно затемненной, слегка приподнятой занавешенной клетке.
— Вы можете говорить? — спросил ведущий.
— Да, — последовал приглушенный ответ.
— Хорошо. Прошу вас, участники.
Видимо, несколько первых вопросов, судя по тому, как быстро и скучно задали первый вопрос, программа начиналась по знакомому и надоевшему шаблону.
— Локальное или общее? — спросил футбольный тренер.
— Локальное.
— Проявление видимое? — спросила женщина-комментатор.
— О да.
— Это — ваше лицо? — спросила актриса, взяв листовку.
— Нет.
Прозвучал гудок, сигнализировавший об ошибке, и ведущий сделал несколько заметок в своем блокноте и значительным взглядом посмотрел на публику. Реакция аудитории была неоднозначна — вздох облегчения, поскольку это не было лицо, смешанный с вскриком разочарования, что актриса, очевидно, любимица публики, ошиблась. Она в свою очередь, казалось, сконфуженно улыбнулась и даже слегка покраснела.
— Эти проявления, — начал профессор, повысив голос, чтобы его услышали, — ниже или выше линии талии?
— Ниже.
— Это на конечностях? — продолжал он.
После легкого замешательства последовал ответ:
— Да.
— На одной конечности? — поторопился профессор, напав на след, и когда ведущий знающе кивнул, все остальные участники в предвкушении заулыбались.
— Да.
— И это — слоновья болезнь?! — вопросил профессор.
— Да.
Профессор победил в первом туре, и ведущий, ликуя, быстро подхватил:
— Да, это слоновья болезнь! — И в тот момент, когда навес был скинут и участник предстал пред ними всеми, публика, как один, затаила дыхание, издав вздох изумленного ужаса, а затем взорвалась в аплодисментах профессору, участнику, ведущему и всему составу жюри, и его участники обменялись дружескими жестами, поздравляя друг друга, а актриса оживленно, но сдержанно продемонстрировала восхищение победой профессора.
— Что здесь происходит? — обратился доктор к Фросту во внезапном приступе раздражения, когда начались вопросы второму участнику. Однако Фрост сидел, словно склоненный Будда, и, казалось, потерял ощущение реальности, хотя его глаза все еще были приоткрыты, и ему явно не грозило упасть со стула. Доктор повернул линзы бинокля на участников и всматривался в происходящее на сцене, неслышно бормоча что-то в сторону, когда началась новая серия вопросов и ответов:
— Ваше заболевание общее или локальное?
— Общее.
— Симптомы этого заболевания видимы?
— Еще как!
Это вызвало смех в аудитории и понимающие улыбки некоторых участников за столом. Однако актриса, чья очередь была сейчас отвечать, оставалась предельно серьезной.
— Это ваше лицо… — начала она, но ее тут же резко одернула женщина-комментатор, как всегда, заявившая невозмутимо твердым тоном:
— Общее.
— О да, конечно, тогда этого не может быть — слава богу! — И она повернулась с победной улыбкой к аудитории, которая единогласно зарокотала. На мгновение она казалась растерянной.
— Вы может говорить? — выпалила она.
— Ну…
Аудитория зашумела, но с прощающим добродушием.
— Нет, я имею в виду, можете ли вы ходить?
— О, да.
Актриса издала вздох облегчения, и вопросы продолжились.
— А боль у вас тоже… общая? — спросил футбольный тренер, приподнимая одну бровь.
— Неееет.
— Это прогрессирующее заболевание? — вопросил профессор.
— Ну да, — неуверенно ответил голос.
