Лири в тот период часто обедал с Маршаллом Маклюэном и этот мастер технологических парадоксов посоветовал ему перенести борьбу за психоделики на подлинное поле битвы, а имен-но — в прессу.
«Лизергиновая кислота — это возбуждает! — пел он очарованному Лири. — Сорок миллиардов нейронов, это очень много!». Следуя совету Маклюэна, Лири начал общаться с прессой, давая столько интервью, сколько было возможно. Четыре дня после вынесения вердикта техасского суда он провел пресс-конференцию в нью-йоркском пресс-клубе для иностранной прессы. Он появился там в профессорском твидовом пиджаке и бодро сообщил писакам, что они вполне могут определять род его занятий как «пророк-провидец».
Тим, конечно, оказался на первых полосах газет, но в результате обретенной популярности слава его докатилась и до местных газет, где сообщения о нем печатались рядом с проникновенными историями ясновидящих домохозяек. Если же его воспринимали всерьез, реакция прессы была обычно отрицательной. «Нью-Йорк тайме», например, пришла в страшное негодование по поводу линии защиты Тима, предпринятой им в техасском суде. Редактор написал осуждающую Лири передовицу: «Хотя Первая Поправка имеет широкую сферу применения, но это не значит, что она оправдывает антиобщественные или самоубийственные методы, поданные под соусом религии. Это не оправдывает и не должно, по нашему представлению, оправдать использование марихуаны и других наркотиков… Заслуживает ли доктор Лири серьезного осуждения, решать не нам, а суду. Но вводящая в обман и шарлатанская защита, построенная на «религиозных» основаниях, столь же опасна, как и употребление марихуаны».
В конечном счете в дело были вовлечены и деньги. Некоторые из интервью, подобно интервью, данному «Плейбою», оплачивались чрезвычайно хорошо. И (с учетом судебных издержек) деньги конечно были нужны. Но ценой, которую Тим платил, являлось его собственное самочувствие. Как считал Мецнер, Тим барахтался и все больше запутывался. Но хотя «внешне он все еще старался выглядеть веселым и пытался утверждать, что все идет по плану», это казалось «все более бессмысленным». Мартин Гарбус, один из адвокатов, старавшийся в защите использовать обаяние Тима, выразился даже более прямо: «творческая энергия [Тима], обрушившись в прессу и получив огласку, привела к тому, что возникла пугающая перспектива того, что он будет арестован в случае любой, самой малейшей провокации. Он смог бы выиграть суд один раз, другой, но в конечном счете он рискует потерять все, попасть в тюрьму и пропасть». Да, путь самоубийства — путь Сократа, которого тоже терзали каверзными вопросами о развращении молодого поколения. Это, как тонко заметил Лири, традиционная участь провидцев и пророков.
Сбор подписей для кампании «Спасите Тимоти Лири» 1971 год
Даже прежде чем суд штата Техас определил его судьбу, соседи в Миллбруке уже потребовали, чтобы он убрался оттуда. В колледже Беннет студентам показывали слайды с Лири и другими кастальцами, предупреждая, что общение с любым из них грозит исключением из учебного заведения. Говорили, что шериф округа Джон Квинлан заявил: «Я сделаю все, чтобы выдворить Лири из города».
Поместье Хичкоков находилось под постоянным наблюдением, иногда даже с воздуха. Было созвано Большое жюри, чтобы выяснить, существует ли возможность состряпать какой-нибудь обвинительный акт. Часто вопрос вертелся вокруг того, насколько Тим хорошо исполнял свои отцовские обязанности. Не поощряет ли он своих детей к принятию наркотиков? Кто за ними смотрит? Не слишком ли много у Лири подружек? Спал ли он с ними открыто?
Подливая масла в огонь, Лири именно в этот момент решил повторно открыть летнюю школу проводников в Миллбруке. Он выпустил брошюру на восьми страницах, которая стала праматерью всех будущих «нью-эйджевских» рекламных брошюрок, где описывал прекрасное место «с природными и рукотворными святынями», с комнатами, которые были предназначены для «экстатических переживаний, связанных с психоделической тематикой». Участники должны были провести две недели в Мил-лбруке, обучаясь умению проводить психоделический сеанс («Пока путешественник не получит нужные навыки для того, чтобы суметь подготовить детальный маршрут, знать ориентиры, уметь использовать внутренние компасы, психоделические сеансы могут оказаться обескураживающими и даже неудачными. Учащиеся познакомятся с комплексной серией навигационных пособий и научатся обучать других».) и рассказывать о своем опыте. Стоило все это четыре сотни долларов для каждого стажера, сотня долларов сбрасывалась для женатых пар, что свидетельствовало в пользу новой веры Лири в психоделическое единобрачие.
Брошюра, несомненно, заставила насупиться ряд официальных лиц. В прокуратуре округа Датчес строки вроде таких, например, как «нашей целью является превратить Миллбрук на время этих недолгих теплых, летних, солнечных дней в самое прекрасное и продвинутое место на этой планете», вызывали неадекватную реакцию. Окружной прокурор однозначно воспринимал это как новый коварный замысел Лири: секс нон-стопом все лето и наркотические оргии.
По Миллбруку поползли слухи о том, что «там тебе залезут под юбку быстрее, чем угостят ЛСД». В окружной прокуратуре в особенности рвался остановить Лири помощник прокурора, боевой экс-агент ФБР по имени Г. Гордон Лидди. Лири, укрывшийся за каменными стенами особняка Хичкоков, напоминал Лидди доктора Франкенштейна, и в мечтах он воображал, как ведет толпу разгневанных граждан по ступеням вверх к Большому дому — далее следует соответствующая мизансцена… Ведь и д-р Лири и д-р Франкенштейн были убеждены, что они заняты созданием Нового Человека.
* * *
Настал роковой день, 16 апреля. Лидди вместе с двумя десятками помощников шерифа подкрались к Большому дому и затаились среди деревьев в ожидании, пока все не уйдут в дом (Мария Манне и другие гости в этот момент пели мантры в священной роще). По наблюдениям оказывалось, что в Миллбруке находится примерно от тридцати до пятидесяти человек, и это вызывало определенные сложности. Чтобы получить веские доказательства (хранение наркотиков, пересечение границы штата с безнравственными целями и т. д.), следовало ворваться неожиданно и застать всех в своих комнатах. Лидди планировал «войти без стука» — когда погаснет свет и все заснут, тихо проникнуть в дом через входную дверь.
Но свет не гас. После священной рощи Лири повел гостей домой — показывать последний фильм. Учитывая строение мозгов помощников шерифа и иже с ними, голубое мелькание проектора могло означать только одно: там смотрят порнографию. Возник недолгий спор, кто пойдет это проверять (хотели все).
Несколько минут спустя счастливчик вернулся из разведки, сопя от отвращения.
«Это не порнуха. Никогда не догадаетесь, чего смотрят эти хипы. Водопад».
«Что???»
«Водопад, черт подери! Это просто фильм про долбаный водопад! Он течет и течет, и ничего не происходит — одна вода. Я долго смотрел, веришь? Думал, может, там из воды покажутся голые красотки, — ничего!»
