Книга Восточные постели, страница 36. Автор книги Энтони Берджесс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Восточные постели»

Cтраница 36

— Я не видел никакой бабочки. В любом случае, что тут плохого?

— Ох, боже мой. Вы нарушили табу. Наверно, не знали. Но в будущем, ради бога, осторожней. — Он сидел, тяжело дыша, Краббе не мог вымолвить ни единого слова. Воздушная фабрика насекомых стрекотала вдали. — И, — предупредил Манипенни, — если над нами сегодня гром грянет, ради всемогущего бога, не вздумайте в этот момент расчесывать волосы. Это очень серьезно. — Свинья теперь храпела самым нежным образом, стражи-темьяры ласково наблюдали за спящей. — Я медленно поеду, — сказал Манипенни. — Не хочу, чтобы что-то дурное случилось. — И они поползли дальше.

Краббе сидел неподвижно, молча, будто фотографировался, и думал: «Ох, поверит ли кто-нибудь, поверит ли кто-нибудь дома? Там просто не знают, все такие невинные, сидят в своих офисах на Флит-стрит и в Холборне».

Вскоре подъехали к окраинам Маваса. Манипенни остановился вроде бы где пришлось, в задавленном деревьями местечке, невидимом ни с одной другой точки длинных джунглей по обеим сторонам дороги. Река давно исчезла. Но из путаницы папоротников и лиан, гниющих пальмовых стволов, тихо вышли трое маленьких мужчин в набедренных повязках, вооруженных бамбуковыми трубками для стрельбы, улыбаясь, приветствуя. Манипенни коротко что-то сказал, сделал кабалистический знак. Свинью разбудили, сильно толкая, крутя за уши; она вместе с мужчинами выбралась под звяканье пустых консервных банок; мужчины уходили со смехом, махали руками. Джунгли их вмиг поглотили.

— Хорошо, — сказал Манипенни со вздохом. — Чем хотите заняться? Ленч в поместье пропустили. Прошел, — он прищурился на свои наручные часы, — час назад. Лучше переночуйте со мной. Хотя у Хейнса только одна свободная кровать. — Он запустил мотор, рванул рычаг, стиснув зубы, как бы от ненависти. — Можно жребий бросить. Один на полу будет спать.

— Я вчера ночью спал на полу.

— Ну, тогда и еще раз не будете возражать. Наш Темпл немножко больше привык к хорошей жизни.

— Симпатичный он парень?

— О да. Много говорит про фонемы, семантемы и билабиальные фрикативы. У него фургон с записывающей аппаратурой. Хороший парень.

Они въехали в Мавас, город приличных размеров для этого района хулу: широкая главная улица, несколько магазинов; чистый полицейский участок, окруженный растеньями в кадках; даже кинотеатр. Два здешних поместья — одно выше по реке, одно ниже — могли обеспечивать себя рисом, рыбой, мясом буйволов; местные долбильщики имели возможность скромно повеселиться свободным вечером. Манипенни подъехал к деревянному бараку с табличкой «Министерство по делам аборигенов», с переводом — краской посвежее — на официальный малайский: «Педжабат Каум Лели» (буквально «министерство оригинального племени»), и едва высохшей краской на дикие клинописные символы, полностью незнакомые Краббе.

— Его алфавит, — объяснил Манипенни. — Темьярский алфавит Номер Один. Но уже готовится Номер Три. — Говорил он это с какой-то мрачной гордостью.

В прохладном кабинете сидел Темпл Хейнс. Перед ним стояли три крошечных аборигена. На стене висел большой лист глянцевой тряпичной бумаги с картинками: мужчины, женщины, дети, лошади, свиньи, дома, поезда, аэропланы, буйволы, деревья. Темпл Хейнс по очереди указывал палкой на картинки, приглашая маленьких мужчин сказать, что там изображается. Казалось, он с радостью увидел Манипенни.

— Похоже, с этим диалектом я не особо продвинулся, — сказал он. — Все время одно и то же твердят. Как бы все одинаково называют. — И прочитал какое-то безумное слово из своей записной книжки. — Вот так вот.

— Да, — кивнул Манипенни. — Это значит «картинка».

— Зачем несколько изображений одной и той же вещи? — полюбопытствовал Краббе.

— Для множественного числа, — объяснил Темпл Хейнс. И поднялся. — Кажется, я не имел удовольствия. — Манипенни признался, что позабыл имя Краббе.

— Краббе, — представился Краббе.

— Краббе, — повторил Темпл Хейнс. — В Лондоне я был знаком с Краббе. С Фенеллой Краббе, поэтессой. Родственница какая-нибудь?

— Очень дальняя жена. Скоро больше не будет женой.

— Мне искренне жаль это слышать, — сказал Темпл Хейнс. — Я очень высоко ценю ее произведения. — Трое аборигенов с упреком взглянули на Краббе снизу вверх.

Темпл Хейнс казался чистейшим пассажиром «Мейфлауэра» [23] : невыразительные черты лица, ясные ореховые глаза, настолько же здравые, как глаза Манипенни безумные. Никакой стрижки ежиком: светло-каштановые образцовые волны аккуратно расчесаны на прямой пробор. Но штаны из акульей кожи сшиты по-американски, деликатно очертив круп, когда он повернулся потушить сигарету, от которой не бывает рака. На нем была быстросохнущая кремовая рубашка, галстук-бабочка в крапинку. На спинке стула висел пиджак.

— Думаю, все на сегодня, — сказал он Манипенни. — Можно на два их снова позвать? — Манипенни выкашлял отпущение. Трое маленьких мужчин неопределенно выразили почтение и зашаркали прочь.

— Где мой клерк? — спросил Манипенни. — Письма надо написать.

— Ушел, — сказал Хейнс. — Около часа назад. Очень любезно оставил мне кабинет.

— Если хотите съесть ленч, — сказал Манипенни, — можете получить у Ань Сю-чжу. Я на ленч никогда не хожу. — Взглянул на обоих безумным взглядом и сел за свой письменный стол.

Хейнс с Краббе вышли на жаркую улицу.

— Я дома в журнале читал одну ее вещь, — сказал Хейнс. — Длинные стихи о Малайе. По-моему, очень впечатляющие.

— Никогда не читал, — сказал Краббе. — Даже не знал про них.

— Правда? — Хейнс быстро взглянул на Краббе с искренним сдержанным недоверием. — У нас был краткий курс в Англо-американском обществе Юго-Восточной Азии в Лондоне. Очень полезный курс, дает общее представление. Она прочитала две лекции. Приходила с довольно видным малайцем, имя которого я позабыл.

— Зато я не забыл, — сказал Краббе, думая: «Так или иначе, что она о Малайе знает, черт побери?» — Без сомнения, его высочество Абан Даханский.

Слыша хрипоту в голосе Краббе, Хейнс снова взглянул на него со сдержанным любопытством.

— В любом случае, — сказал он, — она сделала себе имя. И очень помогла всем нам, приехавшим сюда впервые.

— Всем? — переспросил Краббе. — Кому?

— Разным организациям, — неопределенно ответил Хейнс. — Тут, в Юго-Восточной Азии, полно дел. — Вполне самодовольный голос, из записи «Четырех квартетов», хотя гораздо моложе. — Я, как вы догадались, занимаюсь лингвистическим направлением. Потом есть направление межрасовых отношений. И есть методы подготовки учителей, хронометраж и изучение трудовых движений на производстве, поведенческие навыки, статистика, социологические обзоры и, естественно, демографические исследования. Дел полно. Стоит, конечно, больших денег, но это наилучшее вложение капитала. Нельзя позволять коммунистам завладеть страной.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация