Лишь абстрагировавшись от применяемых Мустангом понятий, можно было понять суть его выступления:
– Вы менты, и поэтому я вам ничего не скажу.
Уменьшив звук, Петр Никитович кивком указал на скалящего зубы бандита:
– Знаешь, кого мы взяли?
– Знаю. – Просто ответил Дарофеев.
– Ах, да, все забываю, с кем имею дело… Так вот, гражданин Воскобойников по кличке “Мустанг” уже года два в розыске. За ним длинный хвост тянется. Но он калач тертый, с наскока не расколется… Другие-то, так, мелочевка. Запоют как миленькие. А этот…
– А что вы от него хотите? – Полюбопытствовал целитель.
– Признания, конечно.
– А если я… – Начал Игорь Сергеевич, но осекся, вдруг сообразив, что сам напрашивается на новую работу.
“Но, собственно говоря, почему нет? – Пришла в голову контрмысль, – Теперь мне работать с Дроздовым. А это прекрасный повод преподать себя.”
И он закончил фразу:
– …Кое-чего ему расскажу?
– А ты можешь? – Восторгнулся капитан. – Ах, ну, да…
Он немного задумался, потом лицо его просветлело:
– Нет, тебе этому подонку показываться нельзя. Хотя это и запрещено, я дам тебе полистать его дело. Ты сам выбери эпизоды и расскажи о них. Так можно?
– Можно. Заверил его Пономарь:
– Но не сейчас. Мы еще должны на кладбище успеть.
6.
Вернувшись с похорон, Дарофеев и Петр Никитович взяли несколько пухлых папок с делами, в которых фигурировал Сергей Петрович Воскобойников-Мустанг. Вскоре Игорь Сергеевич оказался в уже знакомом кабинете с мешками мака. Зеленая масса активно прела, и опийный запах был слышен уже в коридоре.
– Вот, не успели еще уничтожить. Вещдоки. Шестнадцать мешков маковой соломки… – Пожаловался Дроздов.
Целитель вспомнил, что почти эти же слова говорил и Синельников, когда первый раз привел его в это помещение. Перед глазами сразу встал гроб с телом убитого.
На кладбище Николая Николаевича провожали всего около десяти человек: вдова, сын, несколько стариков и старушек, Дарофеев так и не узнал, кто из них кем кому приходится, еще какие-то незнакомые люди.
В форме были только двое. Федин и Дроздов.
После того, как могильщики закопали гроб, Галина стала всех звать на поминки. Она подошла и к Игорю Сергеевичу. Скрепя сердце он отказался.
Выпив стопку водки за упокой души безвременно усопшего (хотя Дарофеев знал, что это не так, причем из первых уст), поникший, Игорь Сергеевич поплелся вслед за милиционерами. Сейчас же, когда перед ним лежали объемистые картонные папки, топорщащиеся разноцветными листами бумаг, целитель пришел в необходимое расположение духа.
Пономарь раскрыл первое дело. Пролистнул несколько страниц.
“…из квартиры потерпевшего Михаленко В.И. были похищены деньги и ценности на сумму свыше двухсот пятидесяти тысяч рублей…” Прочел целитель.
Он не стал выходить в глубокую медитацию, в этом случае можно было обойтись и более простыми методами. Такими, как автоматическое письмо.
Взяв ручку, Игорь Сергеевич склонился над листом чистой бумаги. Несколько минут настройки – и из-под ручки поползли неровные строки, написанные размашистым почерком.
В полчаса Дарофеев исписал около десятка страниц.
Потом, пробираясь сквозь дебри незнакомого почерка, Петр Никитович чуть не подпрыгивал от радости:
– Ты понимаешь, что ты написал?! Да тут же каждый шаг этого ублюдка!
Они прошли в знакомую комнату с мониторами.
– Включи звук на пятую. – Попросил Дроздов оператора.
Некоторое время на экране был виден только стол и спинка стула. Появился недовольный Мустанг:
– Что, начальник, делать тебе нечего? Спящего человека тягаешь?
– Ничего, Воскобойников, у тебя еще будет время отоспаться. Услышал Дарофеев голос стоящего спиной к видеокамере следователя.
– За трое суток разве отоспишься?
– Не трое, а тридцать. Ты подозреваешься как участник организованной преступной группы.
–Ну, ну… Валяй. Спрашивай. Будешь послан…
– Так… – Следователь пошелестел бумагами:
– Вчера, около одиннадцати часов утра, тебе позвонил Жаба, в миру именуемый Валерием Геннадьевичем Птушко. Он назначил тебе срочное свидание через час. Встретившись у него на кваритре, по адресу…
Прозвучал адрес.
– …вы распили бутылку водки "Жириновский" и Жаба дал тебе задание от Рыбака. В задании говорилось: встретить гражданина Дарофеева завтра утром, около восьми, и избить до полусмерти… Так?
Мустанг, осоловевшими глазами смотрел в пространство.
– Так? Повторил вопрос следователь.
– Откуда ты?.. – Бандит в бешенстве посмотрел на милиционера. – Жабу взяли? И он раскололся? Ха! Не верю!..
– Продолжаю. – Спокойно сказал следователь. – Затем ты, в присутствии Птушко, позвонил следующим лицам…
Следовало подробное перечисление семи сообщников.
– …Трое из них отказались. Дальше рассказывать?
– Ну, Жаба! Архангелам продался! Утопить меня хочешь?! Так я сам тебя утоплю! Ну, мент, валяй, записывай!
– Они всегда так. – Гордо пояснил Дроздов:
– Стоит расколоть кого-нибудь повыше, его подчиненные сразу начинают стучать на бывшего шефа.
– А этого Жабу уже поймали? – поинтересовался Игорь Сергеевич.
Они уже поднимались наверх, в дроздовский кабинет.
Петр Никитович нахмурился:
– Пока нет. Но на сегодняшний вечер намечена крупная операция. Наконец, нам выделили силы, чтобы одновременно накрыть все рыбаковские шалманы. Ты дал их адреса, помнишь? Наши ребята эти дни за ними наблюдали. Столько снимков сделали! И почти на каждом – те, за кем мы очень давно охотимся.
– Наконец-то…
– Да. Вот только вряд ли удастся взять самого Рыбака… Где он скрывается – никто не знает.
– Я пытался. – Дарофеев вдруг испытал укол вины, но подтвердил прежнюю ложь. – Но он под защитой этого анонимщика. Гнуса.
– Да, этот Гнус – странный тип. Никто его не видел, но все слышали. Бандиты говорят, что он имеет сильнейшее влияние на Рыбака. Такого отродясь не бывало, чтобы кто-то мог подчинить этого человека. Еще мы узнали, что с появлением Гнуса “крыша” Рыбака резко активизировалась. Они наладили связи с наркокартелями “Зололтого треугольника” и Бразилии. Но доказательств у нас никаких, до тебя, не было. Все наши внедренные агенты – убиты. Представляешь? И до сих пор никого не удается туда послать. На контакт с нашими подсадками они просто не идут.
