— Потише вещай. Болтушка напала? — Прошипел с пола Джеф.
— Приходуйся, давай. — Добродушно проворчал Радедорм и продолжил, но уже значительно тише:
— Это путь, с которого уже нет возврата. Но не бойся, используй свой шанс, чтобы изменить себя и стать выше недоебаной толпы ебучих урелов, не знающих кайфа вмазки. Ты будешь выше пидорасов-совков, ты будешь ссать и срать им на лысины, пролетая над их безмозглыми бошками. Ты будешь ебать всех самых красивых баб и никто тебе в этом не помешает. Ты будешь свободен от условностей и хуиных комплексов, которыми напичкал тебя красножопый совок, который только и стоит того, чтобы засандалить ему километровым хуилой, чтоб разорвать к ебеням все его задроченные кишки и чтоб издох он в страшных муках не в силах отсосать сам себе!..
Слова пролетали мимо меня, почти не затрагивая сознание. Заботило меня одно: Мулька лежала уколотая, а Джеф набирал в шприц, уже ширнувший четверых сегодня (а за все время его жизни?…), остатки мульки. Сколько их? Сколько мне достанется? И достанется ли вообще?
Но Джеф закончил процедуру выбирания и улыбнулся. Он улыбнулся мне:
— Готов?
В горле стало неудобно, словно мне вставили, без на то моего согласия, чужой протез. Горький и скребущий.
Я судорожно кивнул, рукав и так у меня был закатан выше локтя.
— Может сядешь?
Сказать, что я сел, значит соврать. Я бухнулся на холодные жесткие ступени и протянул руку.
— Поставь локоть на колено. — Приказал Джеф. Пришлось повиноваться.
— Нефедыч, перетяни ему.
И Нефедыч обхватил своими лапами мою несчастную руку.
— Не смотри, если страшно, — Разродился советом Джеф, но я решил, что мне не будет страшно, что я буду смотреть как…
Игла вонзилась в мою руку. Боли почти не было. Разве что самую малость, на которую и внимание обращать совестно.
— Классные веняки. — Шептал Джеф. — В такие с закрытыми глазами ширять можно.
Пока он это говорил, в шприце показалась кровь. Моя кровь.
Сейчас…
Нефедыч убрал сдавливавшие руки и Джеф начал медленно вводить в меня мульку. Наркотик. Неужели это я?…
— Если станет нехорошо, говори сразу.
Я замотал головой.
— На приходе резких движений не делай и закрой глаза.
Вдруг шприц выдернули. Оказывается все… Наркотик в крови. Кровь во мне. А где же приход?
Я мерз на ступенях, смежив веки и исподтишка поглядывая за новыми приятелями. Я боялся, что пока я тут лежу, они тихо съебутся и оставят меня одного…
Вы ждете описания того, что со мой произошло после укола?
А почти ничего!
Я не понимал, чего надо ждать. Я сжался внутри. Я боролся со всем, что хоть на гран могло показаться странным.
Я ждал немыслимых ощущений, а их-то и не было! Я подготовился к галлюцинациям, но, вот хуйня, ни хуя подобного!
Да, появилось какое-то приподнятое состояние. Да, захотелось пить и ссать. Да, на языке появился привкус горького миндаля. Ну и что?
И это все?
Ради этого люди рискуют жизнями? Ради этого идут на риск быть посаженными в тюрягу?
Непонятно…
Поебень какая-то.
И ничего страшного.
Эта мысль меня успокоила. Хотя нет, я был слегка возбужден, хотелось рассказать всем о том, насколько напрасны, безосновательны, неприпиздны были все мои страхи.
— Ну, как? — Наклонился надо мной Радедорм.
Мне не хотелось его огорчать, ведь он поделился со мной, хотя эфедрин был куплен на мои кровные, ведь он все это сделал, хотя и по моей просьбе, ведь…
— Хорошо… — Выдавил я из себя.
И понял, что не соврал.
Легкое тело. Ясные мысли. Что еще надо?
Потом мы долго тусовались по вечерней Москве. А вечером, почти ночью, я пришел домой и что-то писал до самого утра…
ЭКЗАМЕН
— Клочкед, — Сказали они, — Ты умеешь варить мульку?
Клочкед окинул взором эту парочку студентов. Они поймали его в сортире, куда на переменах сбиралась курящая часть студентов мужеского пола. Пока Клочкед застегивал ширинку, они переминались с ноги на ногу, пытались спрятаться друг за друга, их очи болтались долу, но наметанный глаз Клочкеда сразу узнал в этих пионерах Шантора Червица и Чевеида Снатайко.
— А кто это вам спзидил такую хуйню? — Пожал плечами Клочкед. И увидел, что Шантор Червиц и Чевеид Снатайко запаниковали.
— Ну, как, это, этот, как его… Семарь-Здрахарь…
— А-а-а… Так он сам, вроде, варит…
— Да, да! — Обрадовался Чевеид Снатайко.
— Он нам все рассказал. — Закивал Шантор Червиц.
— Мы попробовали… — Признался Чевеид Снатайко.
— Но у нас ничего не получилось. — Откровенничал Шантор Червиц.
— А Семарь-Здрахарь говорил… — Начал выкручиваться Чевеид Снатайко.
— Что ты варишь лучше всех… — Заискивал Шантор Червиц.
Не сдерживая себя, Клочкед рассмеялся:
— Это как же надо варить мульку, чтобы она не получилась?!..
Шантор Червиц и Чевеид Снатайко краснели, пыхтели и прятали под кафельный пол свои бесстыжие глаза.
— А на хуя вам мулька? — Проверял решимость неофитов матерый торчикозник Клочекд. — Покайфовать хотите? Так лучше пойдите по пивку…
— Не-е-е… — Затрясли головами Чевеид Снатайко и Шантор Червиц. — Нам для дела!
Проморгавшись, Клочкед переварил эту небылицу, но решил выяснить все до конца:
— Какого?
Перебивая друг друга, Шантор Червиц и Чевеид Снатайко ринулись в объяснения.
— Нам говорили… — Многозначительно делал паузу Шантор Червиц.
— Что от мульки не спишь. — Вздымал брови Чевеид Снатайко.
— И работоспособность повышается. — Размахивал руками Шантор Червиц.
— А мы хотим… — Выпячивал подбородок и поджимал губы Чевеид Снатайко.
— Сдать сессию. — Подпрыгивал на месте Шантор Червиц.
— Так, чтобы степуха была… — Горестно вздыхал Чевеид Снатайко.
— Троечники! — Врубился Клочкед. — Хотите на мульке экзамены сдать!.. Вот умора! Вы сами-то врубаетесь, какую вы хуйню порете?!
— Какую? — Переглянулись Чевеид Снатайко и Шантор Червиц.
— Ба-альшую!
— Почему? — Недоумевали Шантор Червиц и Чевеид Снатайко.
— Чтоб не спать и работать всю ночь, мулька не нужна. Обычного джефа хватит. Выпиваешь пузырь, морковкой закусил, и понеслась пизда по кочкам!
