Понимаешь, что значат эти цифры?
– Ага. – Кивнул Чевеид Снатайко. На самом деле он понял одно – девка гонит. Ну и что, что гонит? Разве сам он не занимается тем же самым?
– А еще они украли моего сына.
«Вот это бля… У нее и сын есть… – Подумал Чевеид Снатайко. – Как бы не вляпаться в роль спасителя…»
– Он мне говорил: «Мама, мама…» А они привели меня в свою квартиру. Я жила там несколько дней. А потом поняла, что они сажают меня на наркотики, и сбежала от них. Я пешком дошла до Москвы. Видишь, как ноги все стерла? А потом меня менты взяли… Я сумку выкинула, а в ней паспорт деньги… Они меня до отделения на пятках по асфальту волокли… Я им в отделении такой скандал устроила!..
Вот, смотри, что он со мной сделали!..
И фемина продемонстрировала Чевеиду Снатайко пятки.
Ноги у незнакомки действительно оказались сбитыми и стертыми.
– Хочешь, я тебе их полечу? – Предложил Чевеид Снатайко. – Я умею.
– Да. – Ответила девка. Она и дальше что-то бубнила, но наркот сконцентрировался на биоэнергетическом заживлении мозолей и не слушал ее гонов.
– Я есть хочу. – Сказала деваха через четверть часа непрерывного трепа.
– Я уже сутки ничего не ела.
– Э-э-э… – Замялся Чевеид Снатайко. – понимаешь… Я здесь, в лесу, кое-что оставил. Спрятал… И это мне надо забрать…
– Я туда не пойду! – Решительно отрезала незнакомка. – Они там меня могут схватить!
– Ну, давай я один схожу… – Выдал Чевеид Снатайко и понял, что сморозил полную чушь… Ежели он пойдет искать разбросанный стрем-пакет, то девка совершенно спокойно может скипнуть и тогда о физической ебле на сегодня можно будет забыть. – Или нет… Я тебя сейчас накормлю… А потом один сбегаю… Хорошо?
По пути к дому Чевеида Снатайко, куда тот решился-таки повести незнакомку, как раз обретался круглосуточный магазин. Выбор там был не ахти какой, цены слегка, но завышенные, однако отовариться хавчиком было больше
просто негде… Если не считать невъебенно дорогой супермаркет у противоположного выхода из парка.
По дороге Чевеид Снатайко рассказывал девке про этот парк, про графьев Воронцовых, про их кровавые забавы с крепостными. Вся эта информация бралась невесть откуда, ведь Чевеид Снатайко про этих самых графьев знал только то, что они вообще когда-то существовали, и уходила туда же, не находя подготовленного для нее места в памяти торчка. Девка пугалась, сама, в свою очередь, рассказывала, как ее ебал директор Цирка на проспекте Вернадского, как она дала в морду Земфире, как ее песнями восхищался некий Владимир Семенович, как она обманула какую-то международную спецслужбу, как ее уволили в запас за нарушение субординации…
Жратвы в магазине она назаказывала минимум на неделю плотного обжорства. Чевеид Снатайко, несколько урезал ее аппетиты, уложился в последние три сотни, а когда девка возжелала покурить легкий «Парламент», сунул ей в рот «Яву» и намекнул, что бы на большее она не рассчитывала.
До квартиры добрались без приключений. Умудрившись проскочить в скрипучую дверь незаметно для спящей матушки Чевеида Снатайко, они тихонько похавали на кухне. Причем ела больше девка, Чевеид Снатайко ограничился парой стаканов сока. Поглотив половину копченой курицы, пакет «Чудо-Юдо-молока»,
и еще много чего, незнакомка сказала, что хочет спать. Безмолвно выматерившись, из-за перманентно откладывающейся ебли, винтовой провел ее в комнату, где телка не раздеваясь угнездилась на чевеид-снатайковской кровати и тут же засопела.
Вдоволь налюбовавшись этой непришейнопиздой идиллии, Чевеид Снатайко взял сумку, фонарик и отправился обратно в парк.
Его поиски выброшенного винта, компота и прочих винтоварных причиндалов, длились целых четыре часа. Прицепив фонарик на козырек бейсболки, Чевеид Снатайко сперва попытался восстановить маршрут своих антиментовских метаний. Удалось ему это лишь частично. Кое как выйдя, по его приблизительным расчетам, на точку рассеивания, он ползал в темноте на коленях по парку, то и дело натыкаясь на пустые бутылки, банки и прочий совершенно ненужный мусор.
Рядом несколько раз проходили какие-то люди с такими же фонариками. Сначала Чевеид Снатайко думал, что они, откуда-то узнав, что тут можно найти целых две машины с винтом, тоже их ищут, но потом, узрев, как одна из фигур радостно танцует вокруг найденой бутылки, понял, что эти деятели ему не конкуренты, но все одно, поспешать стоит, ибо эти неврубные очистители территории от стеклотары могут запросто раздавить своими алкоголическими ножищами пробирки, реактор, да и вообще все…
Лишь когда рассвело, торчок нашел баян с контролем. Это был знак. Второй обнаруженный баян оказался с винтом. Порадовавшись, Чевеид Снатайко подумал, а не втрескаться ли на месте, но потом отказался от этой идеи, ибо зависать в парке после вмазки, когда его дома ждет объект поебания
– не есть правильный выбор.
К девяти утра обнаружено оказалось абсолютно все и сумка на плече Чевеида Снатайко обрела былую привычную тяжесть.
К этому времени, путем нехитрых логических построений, винтовой уже догнал, что девка ему досталась слегка крейзанутая. Но ведь и психованых бабцов можно ебать!
Радостно подходя к дому, Чевеид Снатайко вдруг услышал, как в его квартире разговаривают по телефону. Сообразив, что это может быть только егойная матушка, которая обнаружила неизвестную телку, попиздела с ней и, выяснив, что та находится в несколько спутанном состоянии сознания, теперь звонит в дурку, чтобы те приехали и забрали нежданную гостью сына-наркомана, да и его самого, коли тот посмеет явиться.
Влетев в квартиру, Чевеид Снатайко действительно услышал, как говорят по телефону…
– Пятьсот восемьдесят два, шестьдесят и тридцать один. Нет, пожалуй, это не подойдет. Тогда так. Триста девяносто один, двенадцать и шестьсот семь. Да. Так гораздо лучше. Когда они меня спросили, откуда мне все известно… Что, буду я им все рассказывать. Нет, никогда. Разве что, пятьсот пятьдесят, семнадцать и девять. Но это они и без меня знают…
Голос доносился из туалета. Женский голос. Но не голос матушки.
Чевеид Снатайко заглянул в свою комнату. Девки на кровати не оказалось. Чевеид Снатайко заглянул в комнату матушки. Матушка, о чудо, спала. Чевеид Снатайко проследил ход телефонного шнура. Телефон стоял под кроватью и по нему никто не разговаривал. Чевеид Снатайко осмотрел дверь в туалет. Никаких телефонных шнуров под нее не вело. Свет внутри не горел.
Чевеид Снатайко задумался.
– …чтобы следить за мной им не нужно никаких особых приборов. Они могут настроиться на отражение от стекол в окнах и этого достаточно, чтобы узнать, что там думают…
Деваха оказалась крейзанутой посильнее чем то «немножко», которое показалось Чевеиду Снатайко в самом начале. Та неадекватность подвинтового состояния, давшая возможность Чевеиду Снатайко общаться с крейзи герл на равных, с попуском и возвращением в более-менее обычное состояние сознания ушла, и теперь винтовой с ужасом слушал то долбанутое существо, что он привел к себе домой…
