Потусторонний мир волновался около минуты, а затем все снова успокоилось. Только тревожно подрагивали листья плюща, обвивающего крестовину.
— И что теперь? — тихо спросил Вивиан, потирая затянувшийся порез на руке.
— Ждать, — отозвался мастер Смерти.
Ученик кивнул. Напряженно вглядываясь в туман, он пытался угадать, как будет выглядеть его Охотник.
Кинжал, торчащий в дереве, вдруг начал подрагивать. Повеяло холодом. В воздухе стал явственно ощутим странный, незнакомый запах. А потом белая пелена беззвучно выпустила из себя черную тень.
Она медленно проплыла над землей и опустилась на перекладину креста. Вивиан почувствовал сухость во рту, когда разглядел огромное существо, которое впивалось в древесину загнутыми когтями и, вытянув мощную шею, покрытую щетиной, жадно принюхивалось к крови, оставшейся на лезвии. Длинные крылья, спускаясь до самой земли, касались травы острыми зазубренными краями.
— Это он?
Мастер Смерти кивнул.
Тварь медленно повернула голову. На ее костлявой морде, напоминающей лошадиный череп, обтянутый серой кожей, блеснули глаза. Щелевидные ноздри дрогнули, втягивая воздух.
Помня наставления учителя, Вивиан шагнул вперед. Рывком поднял рукав свитера, открывая руку. Охотник тряхнул головой, словно его одолевали мухи, и медленно спланировал вниз. Сложив крылья, он неуклюже заковылял к некромантам, и ученик впервые улыбнулся — похоже, страшный монстр был больше приспособлен к полетам, чем к хождению по земле.
— Не делай резких движений, — негромко произнес Кристоф.
Тварь подошла совсем близко. Ростом она была в полтора раза выше человека. Вытянутое туловище с широкой грудной клеткой покрывала слипшаяся бурая шерсть, на шее висели длинные складки кожи. В круглых глазах без зрачков светились голод и нетерпение… От жутковатой фигуры пахло сырой землей и хищным зверем.
— В древности их называли ахурами, — сказал колдун.
Тёмный Охотник медленно повернулся к нему и оскалился, издавая тихое угрожающее шипение.
— Смотри, он еще помнит это название.
Тварь наклонила голову, принюхиваясь к запаху крови на запястье Вивиана, и тот подумал, что вряд ли смог бы спокойно стоять на месте, если бы рядом не было учителя.
В то же мгновение Охотник наклонился. Острые зубы сомкнулись на руке кадаверциана. Вивиан выдохнул и понял, что вряд ли сможет вдохнуть.
— Терпи, — велел Кристоф и добавил, чтобы подбодрить. — Мой Охотник пытался откусить мне голову.
— Этого, похоже, очень давно не кормили, — проговорил Вивиан через силу, с отвращением глядя, как тварь рвет его запястье.
Было непередаваемо омерзительно смотреть, как она пьет, жадно чавкая, нетерпеливо шевеля крыльями и переступая по земле когтистыми лапами. Очень хотелось выдернуть руку из клыков существа, но он терпел, хотя уже начинал чувствовать легкую слабость от быстрой потери крови.
— Терпи, — повторил Кристоф и вдруг резко вскинул голову.
Из тумана, то густеющего, то разлетающегося клочками вылетел еще один Охотник. Опустился на землю, задев крест острым крылом. На траву упало несколько щепок и срезанная плеть плюща.
— Это второй, — голос колдуна прозвучал на удивление невозмутимо, но он шагнул к Вивиану и крепко взял его за плечо. — К тебе явились два Тёмных Охотника.
Ученик не стал спрашивать, что это значит. Новая тварь казалась крупнее первой. Ее глаза отсвечивали зеленым, и по крыльям пробегали изумрудные икры. На косматой груди виднелись глубокие шрамы. Она злобно рыкнула на собрата, и тот поспешно отскочил в сторону, облизываясь длинным алым языком.
— Мне хватило бы и одного, — попытался пошутить молодой кадаверциан, чувствуя, что покачнулся и вот-вот начнет медленно оседать на землю. Пальцы учителя крепко сжали его предплечье, заставив устоять.
Потустороннее создание рванулось вперед и с жадностью вцепилось в запястье Вивиана. Хрустнули кости, кровь хлынула сильнее. Мир вокруг померк. Голос Кристофа долетал, словно сквозь вату, черный крест то приближался, то уносился вдаль, и плющ изгибался на нем, словно ядовитая змея.
А потом ученик почувствовал, как шевельнулась сила, спящая в груди, и увидел, что, отделившись от его тела, на Охотника опускается размытое серое облако. Последним, что он разглядел, был зеленый свет в руках колдуна и две лениво взмахивающие крыльями твари, тающие в тумане…
Вивиан очнулся в гостиной. В кожаном кресле, где так любил сидеть Лориан. В камине потрескивал огонь, над головой скалилась со стены в вечной ухмылке маска древнего божка. Кристоф стоял напротив, рассматривая узор на тяжелом кубке, который держал в руке. Но, судя по хмурому лицу, его занимала отнюдь не тонкость резьбы.
— Я опять что-то сделал не так? — хрипло спросил ученик.
Некромант поднял голову, и глубокая морщина на его лбу разгладилась. Однако из глаз не пропала настороженность.
— Как ты себя чувствуешь?
Медленно регенерирующее запястье мучительно болело — новое тело выражало бурный протест против подобного обращения. Но Вивиан решил не обращать на это внимания.
— Нормально. У меня получилось?
— Скажем так, — Кристоф протянул ему кубок, — свою порцию омаров с белым вином ты сегодня заработал.
«Дарэл проболтался! — со злостью подумал Вивиан. — Никто, кроме телепата, не мог вызнать про мои тайные желания». Он залпом выпил предложенную кровь и снова откинулся на спинку.
— Теперь я могу в любое время вызвать Тёмного Охотника?
— Теперь ты можешь вызвать двух, — ответил колдун, и между его черных бровей вновь залегла складка. Похоже, он был не слишком доволен новым достижением ученика.
— Двух?! Значит тот второй, действительно, был… Крис, но я никогда не слышал, чтобы они приходили парами.
Некромант, не торопясь, подошел, поднял кубок Вивиана, оставленный на полу. Поставил на стол. Вернулся на прежнее место. И пристально посмотрел в глаза ученику:
— Два Тёмных Охотника являлись лишь к одному-единственному кадаверциану за всю историю клана… Им был Вольфгер.
Глава 35
Волчица
Самые большие загадки таит в себе то, что мы видим, а не то, что скрыто от наших глаз.
Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея.
7-8 февраля
Мира неслась по застывшему парку. Волчье тело летело над землей серой тенью и сливалось с другими тенями.
По дороге она изредка останавливалась, жадно глотала снег, но он не мог заглушить едкого вкуса во рту. Недавно выпитая кровь продолжала жечь ее горло, так же как ярость — грудь. Казалось, под ребра насыпана пригоршня углей, которые перекатываются внутри, причиняя боль и мучительное удовольствие одновременно.
