— Достаточно. Но я так и не выяснил, что стало с ней.
Он замолчал. Молчал и кадаверциан, глядя на человека, который посвятил всю свою жизнь поиску исчезнувшей любимой женщины и грезил бесполезной мечтой о том, чего невозможно вернуть.
— Скажи, где Флора? — спросил, наконец, Эд.
— Она погибла.
В лице мужчины ничего не дрогнуло, только взгляд на мгновение стал пустым.
— Как это случилось?
— Она пыталась убить одного из нас. Но не справилась.
— Ты отомстил за нее?
Кадаверциан знал, что может солгать, и Эд никогда не сумеет проверить его слова. Однако не стал этого делать.
— Нет.
— Почему?!
«Глупец, — устало думал Кристоф, глядя на багровеющего мужчину. — Что ты можешь понимать. И перед тобой ли мне оправдываться…»
— Я предполагал, что ты подлец! Ты мог это сделать, но даже пальцем не пошевелил.
Дико было сидеть рядом с человеком, вспоминая общее прошлое, и постоянно чувствовать призрачную тень Флоры, стоящую между ними.
Эд поднялся, поставил на стол дипломат, открыл его, вынул связку бумаг и бросил их перед Кристофом:
— Я нашел это в спальне не так давно. Во время ремонта ломали стены, и обнаружился тайник.
Некромант, взглянув на верхний лист, узнал почерк Флоры…
Это были короткие записи формул асиманской магии, несколько иероглифов леарджини, призыв лудэра. Наброски для выступления в Совете по какому-то незначительному поводу. Длинное заклинание даханавар, многократно зачеркнутое и переделанное. Отрывок делового письма.
А потом вдруг неожиданно мелькнуло знакомое имя…
«Амир очень любезен. Рассыпается трескучими комплиментами и едва не дымится от желания угодить. Но я прекрасно понимаю, что ему нужно. Пытается усыпить бдительность, втереться в доверие. Как забавно будет посмеяться над ним потом.
Над всеми ними.
Хотя в рассуждениях огнепоклонника есть несколько здравых идей. Быть может, одной из них стоило бы воспользоваться… Если бы Крис не был столь непроходимо упрям!»
Кадаверциан чувствовал на себе пристальный взгляд человека. Эд внимательно наблюдал за выражением его лица. А колдуну было все труднее сохранять прежнюю невозмутимость.
«Сегодня асиман намекнул, что я могу быть более перспективной главой клана, чем Фелиция, — писала Флора двадцать лет назад. — Как будто это неизвестно без него. Но можно ли, действительно, рассчитывать на поддержку огненных? Да, некоторые их заклинания действительно очень мощные, но они совсем не то, что мне нужно. Если бы я могла надеяться на помощь некроманта…»
Кристоф едва сдержался, чтобы не закрыть глаза, пытаясь лучше слышать давно замолчавший голос… как будто она стояла рядом и продолжала говорить с ним.
— Я не смог прочесть то, что здесь написано, — тихо произнес Эд. — И переводчики, к которым обращался, тоже не сумели перевести.
Естественно, не сумели. Для записей использовался язык, мертвый уже несколько тысячелетий. Считалось, что на нем говорил сам Основатель.
— Но, надеюсь, ты нашел в этом что-то полезное. И теперь у тебя достаточно сведений, чтобы… принять нужные меры.
Кристоф невесело улыбнулся. На несколько минут Эд решил забыть о соперничестве и искренне желал стать союзником.
— Насколько я вижу, тебе самому хотелось бы принять эти меры?
Человек промолчал, но по его глазам стало видно — он бы хотел. И принял, если бы к смерти Флоры оказался причастен смертный.
— Понимаю, Эд. Вампиры — не твои партнеры по бизнесу. И киллера на них нанять невозможно. Поэтому ты решил использовать в этом качестве меня?
Лицо мужчины почти сравнялось цветом с бордовой ковровой дорожкой на полу.
— Нет. Я не собирался…
— Но не за тем же ты позвал меня, чтобы мы вместе порыдали над этими бумагами. Каких реальных действий ты от меня ждешь?
— Тот, кто убил ее…
— Флора знала, на что шла.
— Она слишком любила жизнь. Она не могла предвидеть этого!
— Ей было триста лет, Эдуард. Она должна была понимать, что делает.
— Ты смеешь обвинять ее?!
Кристоф поднялся:
— Тебе лучше забыть обо всем. Не вмешиваться в наши дела и не пытаться манипулировать нами. Мной. И, если ты надеешься, что я буду приходить сюда, чтобы дать тебе возможность упиваться воспоминаниями двадцатилетней давности и обсуждать с тобой твою потерянную любовь, ты ошибаешься. Флора мертва. Дай ей покой, не оскорбляй ее память нелепыми интригами.
Некромант взял бумаги, сложил, убрал в карман куртки, не обращая внимания на яростную гримасу человека.
— И вот еще что. Если вы все-таки решите снести кладбище, я позабочусь о том, чтобы тебя закопали на нем в самое ближайшее время. — Кристоф развернулся и пошел к выходу.
— Где она похоронена? — отрывисто бросил Эд ему в спину.
— Что? — Кристоф с удивлением оглянулся через плечо.
— Где могила Флоры?! — мужчина повысил голос. — Где вы хороните своих умерших?
— Мы выносим их на солнце.
Глава 13
Вниз, по крысиной норе
Амбиции — это последнее прибежище неудачников.
Оскар Уайльд. Заветы молодому поколению.
21 декабря
Дона медленно шла по пустой темной улице. Крупные хлопья снега падали так медленно, что девушке казалось, будто она плывет на лодке в облаке лебяжьего пуха…
Прогулки перед сном были стилем жизни вилиссы.
В ее родной Англии семнадцатого-восемнадцатого века ночные моционы могли закончиться весьма плачевно для одинокой юной девушки. Революции, заговоры, войны… Страну бросало из одной крайности в другую, и за неполные шестьдесят лет, что Дона провела там (сначала человеком, потом — кадаверциан), Туманный Альбион пережил монархию, республиканское правление, военную диктатуру и снова монархию. Дорогостоящие, шумные увеселения перед дворцом Уайтхоллом сменялись запретом на любые развлечения, будь то театр, скачки или петушиные бои. Но потом торжества снова возрождались. В еще большем блеске.
Вилисса с улыбкой вспоминала себя прежнюю. Двадцатичетырехлетней Донатэле — наследнице богатого английского рода — хотелось танцевать, посещать музыкальные вечера и театральные представления. Она восхищалась Карлом I, красивым, смелым, элегантным и ничем не напоминающим своего неуклюжего болтливого отца. Единственное, что объединяло этих королей — разногласия с парламентом, которые, в конце концов, привели Карла на эшафот, а его сторонников — в изгнание, тюрьмы, к нищете. Власть взял Кромвель. Некоронованный король, попытавшийся уничтожить все, что было дорого Доне. Включая родных девушки, и ее саму — ведь они оставались сторонниками Карла. Если бы не Вольфгер, тело юной леди с перерезанным горлом нашли бы в канаве. Мэтр спас ее и сделал своей ученицей.
