— Надо возвращаться, — решительно сказал я.
— Ни за что! — заявил Славик. — Ты с ума сошел!
— Слава! — сказал я тоном, не допускающим возражений. — Мы своих друзей в беде не бросаем. Заруби себе на носу! Я не знаю, как ты там себе хочешь, мне неинтересно, но тебе придется пойти со мной обратно. Потому что иначе я просто брошу тебя прямо тут одного, а дальше ты выбирайся отсюда — из этого города — сам. Ты меня понял?
Наверное, я выглядел настолько страшно, что Славик не решился спорить. По самому большому счету он неплохой мужик, иначе бы я вообще с ним не общался. Ну а то, что он испугался… Так не всем же быть героями. У нас героями не рождаются, у нас героями назначают.
Внезапно Славик успокоился и даже усмехнулся.
— Хорошо, — сказал он с нескрываемым сарказмом. — Отлично. Давно мечтал умереть в бою. Только вот куда идти?
Я огляделся и понял, что Славик, подлая его душонка, прав. Я совершенно не представлял, где мы находимся и куда нужно идти, чтобы выручить Лешу. Я крепко задумался, но даже в такой ситуации не позволил себе потерять бдительность и продолжал внимательно следить за окружающей обстановкой.
Мы выскочили куда-то на окраину базара. Народу здесь было гораздо меньше, чем в центре, но все равно очень много. Больше всего было молодежи, и так как я понятия не имел, что за катавасия произошла в этой богом проклятой кальянной, то опасался неприятностей с любой стороны.
После некоторого размышления я пришел к выводу, что в первую очередь нужно установить связь. Если Леша возьмет телефон, то на девяносто процентов проблема решена. Я взял сотовый и попытался набрать номер Алексея. Это был роуминг, это было безумно дорого, как мне представлялось тогда, а у меня на телефонном счете явно не хватало для этого денег, ведь я планировал обойтись, при нужде, максимум эсэмэсками, но выбирать уже не приходилось. Сигнал прошел (я было обрадовался), но вскоре вырубился: трубку никто так и не взял.
— Ну что там? — нетерпеливо запрыгал вокруг меня Славик.
— Звонок сбросили.
— Ну, тут много вариантов, — протянул Слава. — Скорее всего, звонок заработал, и кто-то телефон нашел. В любом случае он точно не у Лехи.
— Что, в милицию идти, что ли? — от полной безнадеги сказал я вслух.
Я бы пошел обратно в кальянную, потому что слово «свои» для меня не пустой звук, каким бы циничным ни сделали меня прошедшие годы. Но вся беда была в том, что я и правда не представлял себе, куда же мне идти? Было совершенно понятно, что дай мне десять попыток найти нужное место на базаре, и я не смогу использовать ни одну.
— Ладно, — сказал я, — если он просто потерял нас и потерял телефон, то должен добраться до дома самостоятельно. Если только помнит адрес и деньги не посеял. Или догадается заплатить за звонок и перезвонит мне. Или тебе. Все, давай возвращаться.
Я, разумеется, нисколько не ориентировался в местности, и мы пошли наугад, самое важное было найти какое угодно такси. Любое. Мы выбрались на какую-то довольно большую шумную улицу, идущую параллельно реке, и тут я увидел сразу несколько такси. Я выбрал одно, на мой вкус, более приличное. Назвал адрес — магазин «Юность» — и этот «пароль» снова сработал. Водила без лишних вопросов завел свой тарантас, и мы покинули этот странный восточный базар и его непонятных враждебных обитателей. Зато теперь вместо одной головной боли я получил две: собственно само задание, которое мне стало представляться еще более опасным и непредсказуемым, и исчезновение Лехи. Вот так вместо помощи он мне принес новую серьезную проблему.
В самом угрюмом расположении духа я со Славиком добрался до дома наших добрых немцев и позвонил в наружный звонок. Как и в прошлый раз, на сигнал к нам вышел Олег Карлович, снова убрал с дороги собаку и очень удивился отсутствию нашего друга.
— Сейчас все расскажу, — очень хмуро ответил я, — давайте пройдем в дом. Не на улице же…
Весьма озадаченный хозяин провел нас на кухню, подтянулся явно переживший суровое похмелье Игорек, а в дверном проеме в своей обычной позе истукана застыла Хельга. Я рассказал им все, и довольно подробно. «Может быть, — думал я, — они смогут объяснить, что тут произошло». Лично меня смущало то, что нападавшие жестоко били битами мирно сидящих в кальянной стариков. Бить битами стариков — это как-то… Ну, я местных обычаев не знаю. Может быть, теперь тут это в порядке вещей.
— Скорее всего, — задумчиво и очень расстроенно сказал Олег Карлович, — киргизы били узбеков. Владельцы — узбеки?
— Да, — подтвердил я, — менеджер их сразу сказал, что это узбекская кальянная. Но я, право, не понимаю…
— О-хо-хо, — откровенно загрустил дед, — что-то будет. Надо было вам сегодня уже уезжать.
Подошедшая Нина Иосифовна согласно кивнула головой, в глазах у нее блестели слезы. Здесь вообще, видимо, как-то очень много плакали в последнее время. Не к добру…
— Завтра утром, — возразил я веско, — если вернется Леша. А если не вернется, то придется искать. Я без него возвращаться в Россию не собираюсь.
Немцы растерянно переглянулись. Вот честно говорю, если бы они что-то вякнули про контракт или выполнение моих служебных обязанностей, я бы взорвался и наговорил бы им много лишнего. Не знаю, кто что там себе думал, но все молчали.
Правильно делали.
Глава 7
До вечера я мыкался по этому опостылевшему мне двору из угла в угол и изучил его вдоль и поперек. Хозяйство у немцев было по-немецки исправным, но было хорошо заметно, что поддерживать его в полном порядке у дедов уже не хватает сил. Здесь нужны были крепкие молодые руки. Между тяжелым ожиданием новостей об Алексее у меня мелькала мысль, что немцы из Рейха правы — валить надо дедам из Оша, все равно скоро сил содержать все это добро у них совсем не останется.
Я еще пару раз пытался звонить на Лешин номер, но он продолжал оставаться недоступным. Я еще больше нервничал и мерил шагами двор. Славик засел в беседке и, по-моему, дремал. То ли нервы у него были железные (в чем я сильно сомневаюсь), то ли не было сердца. Скорее — второе, но меня это не особенно трогало, потому что Славу я знал очень давно, прекрасно понимал, что он такое и чего от него ждать. И потом — и за Лешу, и за Славика отвечал в конечном счете только я.
Смеркалось, тут в доме прозвенел знакомый дверной звонок, и я сам с надеждой побежал к калитке, за которой стоял Леха, живой, здоровый и даже улыбающийся.
— Блин, — сказал он. — Ну и денек сегодня выдался! Думал — сдохну.
— Ляксеич! — громко закричал Славик, тоже только что подошедший. — Жив, курилка? А мы думали, что ты уже лапти склеил!
Это у Славика юмор был такой. Специфический.
— Рассказывай, — потребовал я.
— Погоди, я пить хочу — умираю! Дайте воды.
Я оглянулся: на крыльце стояла вся немецкая семья. Нина Иосифовна первой нарушила их общее молчание:
