— Хорошо, — кивнул Мазур. — Приготовьте мне костюм… и разыщите полковника Мтангу.
— Он во дворце, мон колонель.
— Тем лучше. Идите.
Когда слуга улетучился, бесшумно притворив за собой дверь, Лаврик легонько отстранил девушку и сказал без улыбки:
— Кто бы это ни был, надо идти. Я так полагаю без всякой похвальбы, что здесь к ребятам вроде нас мелкота липнуть не будет. А за час кое-что подготовим.
Жюльетт покачала головой:
— Интересно вы все-таки живете, ребята…
— Жизнь заставляет, — без улыбки ответил Лаврик.
Глава вторая
Алмазный блеск
В «Савое» Мазуру прежде бывать не доводилось, но он посещал парочку не менее роскошных ресторанов, а потому направился ко входу неторопливой, уверенной походкой настоящего полковника. Раззолоченный швейцар почтительно распахнул перед ним дверь, а в вестибюле тут же вышел навстречу метр в безукоризненном смокинге, с черной, разумеется, бабочкой, в знак своего высокого положения щеголявший с позолоченной (а может, и золотой) цепью на шее. Почтительно поклонился, выжидательно глянул:
— Месье?
— Мне назначил здесь встречу господин Юбер, — произнес Мазур с небрежным высокомерием здешнего офицера в немаленьких чинах. Обладатель цепи поклонился:
— О да, я предупрежден… Жан!
Моментально появился лощеный официант и, держась на полшага впереди, двинулся в зал направо. Пройдя его из конца в конец, они оказались в другом, гораздо меньше, столиков на дюжину, из которых занятой была только половина (а в большом и того меньше, многолюдство и веселье в таких заведениях начинаются ближе к вечеру, а пока что, сразу видно, здесь просто-напросто обедают те, кто может себе позволить именно здесь буднично обедать).
Они прошли в самый конец зала, где у высокого окна, сине-желтого витража, изображавшего переплетение здешних цветущих ветвей, за столом сидел один-единственный человек, вежливо вставший, едва приблизился Мазур.
— Ваш гость, месье Юбер, — поклонился официант и выжидательно остановился у стола.
Незнакомец с дружелюбным видом протянул руку. Пришлось ее пожать — и усесться после радушного жеста. Мазур разглядывал незнакомца в открытую: лет на несколько старше его самого, с наметившейся лысиной, лицо волевое, неглупое… Что-то во всем его облике вещует: привык командовать, если военный, и распоряжаться, если штатский. Рано строить догадки, но не исключено, что из тумана наконец вынырнула не очередная пешка, а фигура…
— Я не стал делать заказ в ожидании вас, — светским тоном сказал месье Юбер. — Хотя знаю ваши вкусы. Вы часто заказываете ризотто с морепродуктами и петуха в белом вине. Однако я подумал, что на сей раз вы пожелаете что-то другое…
Пусть Мазур и не был разведчиком, но кое-чего нахватался: конечно же, старается с самого начала легонько морально надавить, стервец, показать осведомленность: дескать, много я о вас знаю, сударь мой. Что подразумевает длительную слежку, конечно же. Нет уж, такими дешевыми приемчиками нас не смутить…
— Пожалуй, ризотто, — кивнул Мазур официанту. — И только. Я уже пообедал. Ризотто, рюмку «Мартеля» и «Эвиан».
И легким мановением головы отослал официанта. Ну, что же, это не ящериц жрать и не припахивающую уже малость жесткую верблюжатину, нужно пользоваться маленькими радостями жизни, коли дело позволяет…
— Вы не возражаете, если мы, прежде всего, обговорим парочку чисто технических вопросов? — все так же светски осведомился месье Юбер. — Вы, конечно же, пишете наш разговор?
Мазур (включивший крохотный магнитофончик в кармане, едва вошел в этот зал), неопределенно поиграл бровями.
— Не подумайте, что меня это удручает или противоречит моим замыслам, — непринужденно заверил месье Юбер. — Наоборот, не имею ничего против. Быть может, после нашей беседы вы сами сотрете запись, кто знает… В этом зальчике, я догадываюсь, уже присутствуют агенты тайной полиции? — он быстрым, цепким взглядом окинул невеликий зал. — Три столика были заняты уже после моего звонка к вам. Я не могу определить, кто именно за вами сейчас следит, да и не пытаюсь — все посетители выглядят безукоризненно. Хорошего агента вычислить трудно. Но они наверняка неподалеку от нас, не так ли? А ресторан, конечно же, под наблюдением? Я неплохо знаю полковника Мтангу — о, заочно — и прекрасно могу порой предвидеть его действия…
Мазур налил себе французской минералки и вновь неопределенно поиграл бровями, предпочитая больше слушать, чем говорить, благо времени у него имелось в избытке.
— Ну что же, я вполне допускаю, что вы можете и не знать агентов в лицо, — продолжал месье Юбер. — Сплошь и рядом так бывает. Но они, конечно, моментально вступят в игру, едва вы подадите какой-то совершенно невинный с виду знак… К чему я клоню? К тому, чтобы с самого начала отговорить вас от попыток схватить меня, надеть наручники, отвезти туда, где Мтанга столь искусно умеет убеждать… Вполне возможно, у вас, у него, либо у вас обоих такие замыслы были. Житейское дело, я понимаю. Однако в моем случае вы, сразу предупреждаю, столкнетесь с некоторыми трудностями. Не угодно ли ознакомиться?
Он подал Мазуру темно-бордовую книжечку размером побольше обычных удостоверений, с тисненым золотом замысловатым гербом, ему смутно вроде бы знакомым. Мазур ее раскрыл. Фотография, солидные печати, разборчивые подписи… По документу выходило, что никакой этот тип не Юбер, а Иоахим Ван Гут, второй секретарь здешнего посольства средних размеров африканской страны, расположенной через три державы отсюда к востоку. Дипломат, то бишь лицо неприкосновенное. Правда, по всему свету вторые секретари сплошь и рядом выполняют особые функции, мало общего имеющие с чистой дипломатией, но сути дела это не меняет…
— Я всего-навсего хочу вам мягко и ненавязчиво пояснить, что акция с арестом, будь она кем-то запланирована, не даст никаких результатов, — спокойно продолжал Юбер или кто он там. — Последуют дипломатические трения, пусть и слабые.
Возвращая солидную ксиву, Мазур легонько усмехнулся:
— Вообще-то я не эксперт по документам…
— Документ настоящий, — кивнул Юбер. — Нет, конечно, вы можете все равно меня задержать, под тем именно предлогом, что мои документы могут оказаться фальшивыми. Авантюристов везде хватает, а уж в Африке… Но, заверяю вас, это ни к чему не приведет: посольство моментально удостоверит мою личность и должность, вы совершенно ничего не добьетесь, только зря потратите время…
— Допустим, вы меня убедили, — кивнул Мазур. — Но вы, я так подозреваю, хотите ко мне обратиться вовсе не от имени посольства и той страны, которую имеете честь здесь представлять?
И подумал: людям знающим давно известно, что в той стране, чьим дипломатом этот белый господин выступает, сильные позиции держит именно что «Гэмблер даймонд» — в точности как здесь французы. Там «Даймонд» хапанула даже больше, чем французы здесь: процентов восемьдесят экономики, рудников и предприятий либо прямо принадлежит «Даймонд», либо управляется посредством контрольных пакетов. Откуда этот тип, догадаться нетрудно: десять против одного, что из «Даймонд». Значительно труднее понять, кто он. Иоахим Ван Гут — имечко, безусловно, голландское. Однако познания Мазура не простирались настолько далеко, чтобы уловить в безупречном английском собеседника акцент малых стран: Голландии, Дании, Бельгии. Зато ясно уже, что его английский полон американизмов — но и это может оказаться маской, как не раз бывало с самим Мазуром…
