Словно прочитав его мысли, чуть рассолодевший посол, наливая себе по третьей, уныло протянул:
— Решили, что теперь можно и вышвырнуть, как использованное резиновое изделие номер два… — и длинно, грязно, в голос выругался. Осушил стопочку. — Кстати, я вот давно ломал голову: почему «номер два»? А номер один — то что?
— Ну, это вам любой военный скажет, — усмехнулся Мазур. — Резиновое изделие номер один — это противогаз…
— Надо же, а я голову ломал… — он поднял страдальческий взгляд: — Кирилл Степанович, а вы там не наворотили… ничего такого? Выходившего бы за рамки полномочий и приказов? Там значится, что вы на пару с покойным шефом тайной полиции окаянствовали, принимали участие в пытках и изнасилованиях, какой-то мирный поезд разгромили …Мол, завтра утречком, если не успеете убраться, генеральная прокуратура на вас ордер на арест выпишет… У вас ведь дипломатического иммунитета нет…
— Это все было в бумагах? — прищурился Мазур.
— Да нет, — мотнул головой посол, — это мне министр сообщил чисто словесно, конфиденциально, будто бы из дружеского расположения, сука такая… А у самого глаза змеиные…
— Вздор, — сказал Мазур. — Грязная провокация. Происки империалистов, обеспокоенных ростом нашего влияния.
— Ну да, я и сам так подумал, — облегченно вздохнул посол, нацеливаясь налить себе в четвертый раз. — Я все понимаю, у вас секретная работа, но вряд ли вы стали бы… самолично принимать участие… Происки, конечно, они тут постоянно… Кирилл Степанович! — добавил он неожиданно твердо. — Вам ведь нужно срочно ехать на «Ворошилова», пока вам новой провокации не устроили. Я вам свою машину дам, не рискнут при дипломатических-то номерах…
Так, подумал Мазур. Что-то не похоже, чтобы этот голубь сизокрылый собирался катать телегу, перекладывая всю вину за происшедшее на Кы Сы Мазура. Мелочь, а приятно, грязи меньше…
— Да Бога ради, — пожал он плечами. — Я человек военный, и поскольку есть прямой приказ…
На столе у посла замяукал селектор, и он нажал какую-то клавишу — уже неверной рукой. Послышался бесстрастный голос секретарши (одной из трех человек во всем посольстве, прилично владевших французским):
— Сергей Владиленович, к вам лейб-адъютант королевы, просит принять немедленно…
— Требует — примем… — сказал посол. — Просите, — и добавил быстрым шепотом, уже Мазуру: — Кирилл Степаныч, задержитесь на минутку а? Я ведь языков не знаю… Лейб-адъютант, фу-ты ну-ты, ножки гнуты… Наверняка послали, гады, чтобы поторопил…
Вошел полковник Зулеле, во всем блеске парадного мундира, наград и эполет. Прищелкнув каблуками, коротко поклонился послу, потом лихо отдал честь Мазуру:
— Мон женераль, королева послала меня за вами. Ее величество вас просит немедленно приехать, дело безотлагательное, — казалось, он явственно опечален: — Я услышал краем уха о ваших… неприятностях. Но ведь у вас еще достаточно времени, до темноты далеко…
Мазур лихорадочно прикидывал в уме возможные расклады. Новая провокация, которой вполне справедливо опасался посол? Ловушка? Но почему тогда не сграбастали прямо во дворце? Глупо думать, что только теперь спохватились и срочно измыслили что-то за те примерно полчаса, что он ехал сюда и говорил с послом.
Нет, вряд ли. Эти ферзи все свои ходы просчитывают заранее, на десять ходов вперед. Зулеле, исполнительный болван, будет выполнять только Наташкины приказы, хоть ты его режь. Значит, приглашение исходит непосредственно от нее — и вряд ли ферзи настолько охамели, чтобы давить на нее, заставляя выступать в качестве приманки. Есть масса возможностей обстряпать и провокацию, и арест иначе, хотя бы по дороге в порт. Номера машин будут дипломатические, но у самого Мазура дипломатической неприкосновенности нет, машина посла в отличие, скажем, от территории посольства или корабля, экстерриториальностью не обладает…
Он решительно встал и взял кепи. Посол торопливо спросил:
— Вы куда это?
— Никто меня не торопит, наоборот, — сказал Мазур. — Королева хочет меня видеть.
— Приказ… — жалобно пролепетал посол.
— До темноты уйма времени, — сказал Мазур.
— Провокация, ловушка…
Уставясь на него ледяным взглядом, Мазур произнес еще весомее, чем герой знаменитой кинокомедии:
— Так надо, — и добавил помягче. — Я этого парня сто лет знаю, не стал бы ни в чем подобном участвовать. Надежный… товарищ. Не беспокойтесь, я прямо из дворца поеду на «Ворошилов».
И посол сдался, безнадежно махнул рукой:
— Да делайте что хотите, я вам не начальник, а вы не подчиненный… Я свою задачу выполнил, довел до вас общую ситуацию и приказ, а там уж не мое дело…
И, нимало уже не смущаясь присутствием постороннего, хлопнул четвертую.
…Пистолета у Мазура с собой не было, но при столь явном превосходстве противника разве что атомная бомба выручит. Распахнутые главные ворота Лунного дворца… надраенный до немыслимого блеска черный «ДС» с гербовым флажком на крыле плавно катит по мощеной широкой дорожке, где легко разъедутся два автомобиля… боковая дверь, знакомые коридоры… никто пока что не прыгает с финкой на шею мою из ветвей… глядишь, и обойдется…
Окончательно он поверил, что не будет ни провокации, ни ареста, когда Зулеле распахнул перед ним дверь Малого кабинета, где Мазур не раз сиживал с Папой, обсуждая разные дела, а вот при новой власти не был ни разу. Здесь ровным счетом ничего не изменилось, разве что добавился портрет Папы с траурной ленточкой в левом верхнем углу. И в кабинете никого не было, кроме Натали, порывисто подавшейся ему навстречу. На ней оказалось новое платье совершенно не в ее прежнем стиле: довольно строгое и консервативное, спина закрыта, вырез скромный, подол открывает колени, и не более того. Очевидно, мини-платьица и откровенные вырезы безвозвратно ушли в прошлое, и королевам полагается даже в свободное от службы время именно так одеваться.
Мазур вспомнил самую настоящую наследную принцессу, с которой судьба однажды свела — принцессу пусть и крохотного, но старого государства, существовавшего с века то ли двенадцатого, то ли с тринадцатого. Та щеголяла то в джинсах, то в коротеньких платьицах со смелыми вырезами. А впрочем, взойди она на престол (что наверняка случится нескоро, крепок папаша, крепок…), вполне возможно, волей-неволей поменяла бы стиль. Наташка же поменяла, а уж в Европах…
Натали без лишних разговоров бросилась ему на шею, прильнула к губам. Отстранившись, пытливо заглянула в глаза:
— Ты, надеюсь, не думаешь, что эту пакость я сама подстроила?
Сначала Мазур приложил палец к губам, потом крутанул им возле уха, вопросительно глянул на девушку.
— Да нет тут никаких микрофонов, — сказала она решительно. — Зулеле только что проверял, перед тем, как за тобой поехать, а я тем временем никуда не выходила.
— Ну, если Зулеле проверял… — без тени иронии сказал Мазур. — Да ладно тебе. Я и мысли не допускал, что это ты. Тебе просто-напросто дали очередной мягкий совет, который нельзя было не выполнить… Угадал?
