Портье не обратил на проскользнувшую мимо него «девушку» никакого внимания. Подумаешь, вышла в город, где-то погуляла и вернулась.
Тахир вернулся в номер. Повезло — во время беготни сумел не потерять ключи. Юсуф еще спал. Тахир принял душ, переоделся в свежую одежду и сел к ноутбуку. Вышел в Интернет и проверил счет, номер которого сообщил англичанину. Пусто. В принципе, времени прошло немного, но кошки на душе заскребли. Неужели Паркер намерен его кинуть? Хреново дело, если так. Если искать другого покупателя — велик все-таки риск нарваться на неприятности. Потенциальным покупателем вполне может оказаться агент ФСБ, ГРУ… ну или кто там защищает такие тайны. Американцам ему почему-то продавать не хотелось. Китайцы ему тоже не нравились. Англичане — еще куда ни шло, они к мусульманам хорошо относятся. А залечь на дно надолго — невозможно, денег для проживания нет.
Юсуф проснулся. Сладко зевнул, потянулся — и вот уже сидит, изредка хлопая глазами. Свеж и полон сил. Это хорошо — силы пригодятся, если придется выйти в город.
Они сидели — Юсуф на кровати, Тахир за ноутбуком — и время от времени переговаривались.
— А чем занимается твой отец? — спросил Тахир.
Глаза Юсуфа заблестели. Мальчик, судя по всему, очень любил отца:
— Он… он умеет делать много всяких… полезных вещей. Читать и писать умеет, и меня научил. Он в армии когда служил, выучился на механика. Так что у нас в деревне, и в соседних деревнях, и даже в дальних, если у кого-то барахлит машина или трактор не заводится, сразу моего отца зовут. Механика из города вызывать дорого и ждать долго, да и не факт, что починит — техника ведь в основном старая. Потому проще отца моего позвать — он ведь, если не починит, денег не возьмет, а механику из города за приезд все равно заплатить надо. — Юсуф вздохнул. — Уважают люди отца за его умения, да только машин в округе мало, и ломаются они не каждый день, а платят за ремонт немного — чаще даже не деньгами, а продуктами. Отец не упирается — семья большая, кормить чем-то надо. Другой работы в деревне почти и нет. Пробовал отец в рыбацкую артель наняться, и взяли поначалу охотно, а у него эта… морская болезнь оказалась, укачивало его в море. А механика, чтоб только моторы чинил на лодках, они в своей деревне нашли, так что пришлось отцу совсем от них уйти. Если б не огород и не куры — с голоду бы пухли. Даже больше куры спасают — земля плохая.
— А почему отец тебя отдал Ахмад-хану, а не сам пошел? Неужели на острове механик не был нужен? Ведь твой отец мусульманин? — спросил Тахир.
— Мусульманин, — подтвердил Юсуф, — У нас вся деревня мусульманская, потому они к нам и наведываются смело — знают, никто в полицию не побежит. Да только у Ахмад-хана свой механик с самого начала был. И Ахмад-хан не хотел на работу брать таких, кто утром пришел, вечером ушел. Чтобы ничего в деревне не рассказывали. Так что у него только этот Хамид прижился — который на водовозке. У него семьи нет, ему так даже лучше — всегда сыт, за домом смотреть не надо. Брат у него в Бранихиати — в соседней с нашей деревне — живет. Хамид раньше здесь, в Паданге, шофером работал. Выгнали его за что-то, приехал к брату, а там как раз Ахмад-хан шофера искал. Платит он ему, может быть, и немного, зато и делать почти ничего не надо.
— Ясно, — кивнул Тахир, укрепившись в своем желании помочь семье Юсуфа, если удастся продать флешку англичанину. И Юсуф неглуп, и его отец, похоже, эти деньги впустую не потратит. Может, даже переберутся туда, где жить полегче. Хотя бы даже в Паданг. Механики, надо думать, и тут нужны.
— А мама твоя? — спросил он.
Юсуф заулыбался:
— Мама моя сама добрая и ласковая в мире. Вон сколько у меня братьев и сестер, а всем доброе слово найдет. Вкусно готовит моя мама, объеденье просто, — он вдруг погрустнел, — когда есть из чего приготовить. Иногда совсем ничего нет…
Они помолчали.
— А в школу ты… ходил? — Тахир хотел сказать «ходишь», но вспомнил, что весь последний год Юсуф провел в лагере боевиков, а значит, ни в какую школу ходить не мог.
— Ходил, — ответил Юсуф. — Читать-писать меня отец научил, а в математике он не силен, и книжек у нас в доме почти никаких нет, потому в школу все-таки отправил.
— А английский ты откуда знаешь? Тоже отец научил? — поинтересовался Тахир.
— Нет, в основном Хамид, — сказал маленький индонезиец. — А он сам выучил, когда в Паданге жил. А потом я и от других людей каких-то слов набрался. Почти все, кто к Ахмад-хану приезжал, говорят по-английски. По-разному, конечно — некоторые хуже меня знают… А твой отец чем занимается? — вдруг спросил Юсуф.
— Мой отец? — переспросил Тахир и задумался. А что его отец? Весь ушел в науку, дома разве что ночевал. Мать тоже вся в работе. Тахир фактически с пятнадцати лет был полностью предоставлен сам себе. Нет, он, конечно, любил родителей. И они его любили… наверное. Но при упоминании их у Тахира не загорались глаза — так, как у Юсуфа сейчас. И вдруг ему стало… стыдно? Во всяком случае, как-то не по себе. Это что же получается — он, Тахир, подставил отца. И даже ничего с этого не поимел — англичанин не заплатил ни гроша… Или заплатил? Он снова включил ноутбук, проверил счет. Нет, по-прежнему пусто. Ну, прошло всего несколько часов, как он связывался с Паркером. Может, и правда организовать перевод такой суммы — дело не быстрое. А уж наличных у Паркера точно нет столько при себе. Ладно, подождем еще немного.
— Мой отец — ученый… Я даже не знаю, как тебе объяснить, чем он таким занимается. Он много работает, почти не бывает дома.
— О, ученый? — протянул Юсуф. — Я так и думал, что он у тебя очень умный человек. Скажи, а ты скучаешь по нему?
— Очень… — неожиданно для себя сказал Тахир. И вдруг снова подвинул к себе ноутбук, вышел в Интернет, нашел нужный сайт, вбил в открывшееся окошко хорошо знакомый номер, нацепил гарнитуру, включил микрофон.
— Алло? — Голос отца Тахир не спутал бы ни с каким другим.
— Здравствуй, отец… — Он замолк, не зная, что говорить дальше.
— Тахир? Это ты?!
— Да, это я. Отец… Прости меня… за то, что я сделал. — Голос Тахира дрогнул. О, Аллах… Благодарю тебя, что надоумил меня попросить прощения, мысленно проговорил он.
— Когда ты вернешься, сынок? — Голос Башаримова-старшего тоже задрожал. — Мама очень волнуется за тебя.
— Я… не вернусь, отец. Я… не могу. Я… не хочу в тюрьму.
— Тахир! Ты не понимаешь, с кем ты связался! Тебя могут убить. Для них убить человека раз плюнуть.
— И что же я должен сделать, отец? — прозвучало неожиданно горько, хотя Тахир пытался придать своему голосу совсем другую интонацию.
— У тебя еще есть шанс все исправить. Ведь то, что ты взял, еще при тебе? Ты никому это не отдал?
— Нет, отец, не отдал.
— Ты должен сдаться, Тахир, — неожиданно твердо сказал Башаримов-старший.
— Сдаться? Но кому? Ты знаешь, где я сейчас? — выпалил Тахир и обалдел, услышав:
