— Мне жаль, что погиб твой ученик, Сэмюэль, — сказал Атум, и Кристоф, привыкший к манере гостя вести беседу, не удивился внезапной смене темы разговора.
В его воспоминаниях мелькнула довольно неприятная картина гибели молодого кадаверциана.
— Жаль, — повторил спутник, действительно испытывая чувство утраты. — Сэм оказался очень талантлив.
— Неужели? — скептически осведомился колдун. Но сомневался он не в способностях погибшего ученика, а в неожиданной осведомленности гостя.
Тот глубоко вздохнул, понимая, что снова вынужден говорить правду. И пока эта необходимость не вызывала сожаления.
— У него был один-единственный дар. Ощущать присутствие Основателя, выполнять его просьбы, транслировать его волю. Что-то вроде даханаварского сканэра, только наоборот. — Атум наклонился и поднял спелое яблоко, неизвестно как оказавшееся на дорожке весеннего сада. — Хотя сначала большую часть времени юноша сам до конца не осознавал, что делает. Но потом он понял, какие перспективы для всего клана откроет мое возрождение.
По лицу Кристофа, ярко освещенному лунным светом, скользнула легкая тень, он отвел ветку яблони, низко свисающую над дорожкой.
— Я думал, с Основателем был связан только Вольфгер.
Атум чуть поморщился, пытаясь задвинуть поглубже не самые приятные ощущения, оставшиеся после «общения» с мэтром.
— Вольфгер обладал высоким интеллектом, волей и огромным желанием жить! Управлять существом с таким набором качеств изнутри практически невозможно. Поэтому гин-чи-най и сидели тихо — мой дух оказался надежно упрятан в сознание главы клана Кадаверциан. Без малейшего шанса вырваться. — Основатель крепко сжал яблоко, и оно, словно отвечая на его злость, начало покрываться шипами. — Лишь когда появился Сэм, я снова мог начать предпринимать некоторые шаги к своему возрождению. Он навел тебя, Кристоф, на мысль, каким полезным может стать знакомство с телепатом. Нашел Вивиана, с которым я оказался после смерти Вольфгера, уничтожил тело молодого кадаверциана, чтобы освободить мой дух. Но самое главное, через сознание Сэма, через его влияние на Дону я смог постепенно, каждый день, вливать желания в Вольфгера, которые он принимал за свои. И наиболее сильным из них стало — сосредоточение всей возможной мощи в своих руках и, доходящее до маниакального, стремление не позволить никому вмешиваться в свои планы.
Атум разжал пальцы, и на дорожку посыпалась серая труха, оставшаяся от плода. Отряхнул ладони.
— Оно же стоило мэтру жизни… — негромко произнес Кристоф, глядя, как ветер подхватывает пепел и несет куда-то в глубину сада.
— Если бы талант Сэма был развит лучше, смерти Вольфгера… всех смертей можно было бы избежать… Если бы кровным братьям веками не внушали, какое я чудовище, твоему ученику не пришлось бы убивать себя, чтобы не выдать мои планы. — Гость остановился у тополя, растущего посреди фруктового сада, и с улыбкой посмотрел на колдуна. — Если бы гин-чи-най не заставили кланы разъединиться, не было бы всех этих бессмысленных войн. Если бы они веками не стравливали вас друг с другом…
— Можешь не продолжать. — Кристоф протянул руку, сорвал несколько клейких почек с ветки, растер между пальцами, поднес к носу, вдыхая смолистый аромат настоящего дерева. — Я знаю все, что ты можешь сказать дальше. Я сам неоднократно повторял себе то же самое. Мне уже давно надоело быть пешкой в игре великих магов.
— Знал бы ты, как я устал от этой игры, — доверительно сказал Атум. — Но ее необходимо довести до конца. И сейчас пришло время сделать последний ход.
По саду пробежало легкое волнение. Словно громкий вздох с той стороны. Зашумели деревья, по диску луны скользнула едва уловимая дрожь, порыв ветра погнал по дороге сухие прошлогодние листья.
— Я хочу полностью оборвать связь гин-чи-най с этим миром. Стэфанию мне уничтожить не удалось, но клан Даханавар разобщен и слаб. Сейчас им не до охоты за Основателем. Фелиция сама в опале. Остаются нософорос и лигаментиа.
— Так ты планируешь уничтожить Хранителей и клан Иллюзий?
— Тебе это кажется малореальным? Даже после того, как ты убедился, что я обладаю силой всех кланов?
Луна поднялась еще выше, и весь сад залил холодный белый свет. Силуэты деревьев в нем казались мертвыми.
— Скажи, Кристоф, — медленно произнес Атум, глядя, как в зрачках некроманта дрожат две капли расплавленного лунного серебра, — ты поможешь мне?
Колдун молчал некоторое время, потом произнес негромко и уверенно:
— Я помогу тебе. — И, улыбнувшись, добавил: — В обмен на магию Лудэра.
На какой-то миг Основателю почудилась фальшь в его словах. Не в интонации, не в мыслях — в чувствах. Атум наклонился ближе, заглянул в зеленые глаза, увидел в них только спокойствие и тут же понял, что ошибся. Постоянное ожидание обмана заставляло видеть его везде. Даже там, где лжи не может быть.
Лаборатория кадаверциана казалась слегка запущенной. Видимо, он не пользовался ею уже давно. Здесь пахло дезинфицирующими растворами и едва ощутимо — «ихором», в котором не так давно покоился Вивиан. На плафоне лампы лежал тонкий слой пыли.
Подготовка заняла немного больше времени, чем рассчитывал Основатель. Кое-какие ингредиенты, необходимые для изготовления состава, нашлись в сейфе Кристофа. Другие пришлось позаимствовать в лаборатории Амира без ведома последнего.
Атум расставил на столе флаконы, колбы и пробирки, начертил несколько защитных формул, натянул медицинские перчатки и застыл, тупо глядя прямо перед собой.
— Как печально, — пробормотал он. — Как печально, что я должен так поступить с тобой, Кристоф. Но мне нужно отомстить моим «дорогим братьям». Моей силы хватит на то, чтобы сделать это. А ты сам пожелал получить магию лудэра.
Атум навалился кулаками на край стола, пережидая приступ внезапного раскаяния. Жаль создавать из друга Дарэла живое оружие против гин-чи-най и еще более печально осознавать, что он погибнет, переступив порог, отделяющий мир кадаверциан от мира Основателя.
— Но, понимаешь, мне больше не попасть туда, — сказал он, обращаясь к отсутствующему некроманту. — А заклинание, которое я заложу в тебя во время ритуала, возвращающего магию лудэра, уничтожит всех родственников, выбросивших меня в эту реальность. Ты и сам, конечно, погибнешь, но ведь мэтр никогда не согласится отдать мне кого-нибудь из своих учеников, так что…
Основатель тряхнул головой, вновь заставляя себя сосредоточиться на подготовке к работе.
Колдун вернулся через час. Путешествие по Пещерам Смерти никак не сказалось на нем. Впрочем, для старших представителей клана оно не представляло серьезной угрозы. Он молча поставил перед Основателем колбу с Зеркальной Пылью.
— Отлично, — отозвался тот, рассматривая сосуд, наполненный сверкающими искрами. — Спасибо. Твоя часть работы закончена. Теперь начнется моя. Если хочешь, можешь остаться и понаблюдать.
