— А вот и королева бала, — сказал фэриартос, глядя на верхнюю площадку лестницы.
Едва взглянув на новую главу клана Нахтцеррет, Паула поняла, что сегодня та постаралась полностью уничтожить свое сходство с братом. На Хранье был костюм египетской царицы.
Черный парик скрывал белокурые волосы, темные контактные линзы — голубую радужку глаз, грим — светлую кожу. Тяжелые золотые ожерелья, кольца и браслеты сверкали на хрупкой фигуре.
Ее сопровождал высокий спутник в длинной черной мантии, с золотой маской на лице. Почувствовав на себе его взгляд, Паула содрогнулась внутренне, но постаралась сохранить выражение очаровательной любезности.
С царственной неспешностью Хранья спустилась по лестнице, приветливо улыбаясь новым гостям.
— Миледи. — Вазари шагнул ей навстречу и склонился над рукой, протянутой для поцелуя.
— Как приятно, что клан Искусства посетил мой скромный вечер, — улыбнулась нахттотерин, благожелательно глядя на него.
— Мы не могли упустить такую возможность, — ответил он, выпрямляясь, но не выпуская ладони Храньи.
Фэриартос стал лучиться неотразимой привлекательностью, и Паула, машинально отметившая магический трюк собрата, почувствовала, как госпожа Бальза невольно задержала дыхание, глядя на него.
Вазари говорил что-то, как всегда не испытывая трудностей в подборе комплиментов, а фэри продолжала стоять молча, не в силах отвести взгляд от темных прорезей в золотой маске. На миг девушке показалось, что под ней вообще никого нет. Одна темная, враждебная пустота.
Незаметный для глаз окружающих, но весьма чувствительный толчок Вазари заставил фэри прийти в себя.
— Мы очень признательны вам за приглашение, Хранья, — произнесла она, почти не задумываясь над тем, что говорит, словно читая отрепетированную речь. — К сожалению, дела не позволили Антонису посетить ваш бал, но он просил передать свою благодарность за внимание.
— Понимаю, — улыбнулась нахттотерин. — Я столкнулась с теми же проблемами. У нового главы клана всегда много нерешенных вопросов.
Тхорнисх в золотой маске неожиданно отвернулся и молча удалился, поднявшись вверх по лестнице. Хранья не обратила на это внимания, глядя на Вазари и явно все сильнее поддаваясь его обаянию.
— Весь мой дом к вашим услугам. Развлекайтесь.
Спутник Паулы тут же напросился на экскурсию по «Лунной крепости» с самой нахттотерин в качестве гида. Хранья довольно блеснула ярко накрашенными глазами и увлекла его следом за собой.
Оставшись одна, фэри направилась в сторону распахнутых дверей зала, откуда доносились звуки вальса.
Странно было оказаться здесь не жалкой пленницей, а свободной и достойной гостьей.
Собираясь на этот бал, Паула дала себе слово постараться быть объективной, как ни велика ее неприязнь к клану. К тому же Хранья уничтожила Миклоша. И уже это должно было вызывать расположение к ней…
По зеркальному паркету зала кружило несколько пар, но фэри не успела осмотреться. К ней тут же решительно направились двое — асиман в развевающихся огненных одеждах с алой хищной маской на лице и тхорнисх в белой шелковой рубашке и простых темных брюках. Однако ученика Амира задержала какая-то белокурая нимфа, повисшая на его шее, и представитель клана Нахтцеррет успел первым.
— Паула?! — полувопросительно произнес он, с большим интересом глядя на девушку. В отличие от остальных гостей его ничем не примечательное лицо не было скрыто маской. — Счастлив видеть вас здесь. Вы, конечно, со мной не знакомы. Я — Альгерт.
— Очень приятно, — любезно ответила фэри. — Много о вас слышала.
— Вы позволите пригласить вас? — Он протянул руку, и Паула, продолжая играть роль очаровательной кокетки, пошла с ним на танцевальный круг.
Альгерт танцевал легко и непринужденно, и его прикосновения не были ни навязчивыми, ни грубыми.
— Я очень давно не общался с фэри, — негромко говорил он, касаясь щекой ее пышных волос. — И успел забыть, насколько это восхитительно.
Паула не успела ничего ответить. Среди гостей произошло какое-то движение, послышались удивленные возгласы, и на середину зала выбежал взъерошенный Словен. Он огляделся и решительно устремился к фэри. Не обращая внимания на Альгерта, схватил ее за руку.
— Паула, идем отсюда!
— Прошу прошения, молодой человек, — насмешливо произнес тхорнисх. — Вы уверены, что можете так врываться в чужой дом?
Словен свирепо глянул на него из-под растрепанных волос и оскалился. Контур его тела начал мерцать, словно оборотень был готов перевоплотиться. И Пауле вдруг передалась его тревога.
— Что случилось? — спросила она, отстраняясь от Альгерта.
— Нужно уходить! Немедленно. Пока еще не поздно! Я…
— Милая дама, этот шакал досаждает вам? — Возле фэри появился асиман в огненных одеждах. — Хранье нужно быть более разборчивой при выборе гостей. Позвольте мне…
— Не позволю, — зло процедила она сквозь зубы.
Отчаянное бешенство Словена передалось Пауле, но девушка смогла сдержать желание сказать ученику Амира несколько злых слов. Однако тот, видимо, заметил ярость в ее глазах, потому что замер от удивления.
— Идем! — Вриколакос вновь потянул ее за собой, и фэри поспешила следом за ним, уже больше ни на кого не обращая внимания.
Едва они выбежали из зала, как за их спинами полыхнуло багровое пламя.
Глава 22
Жало
Не следует неуважительно говорить о высшем обществе. Так поступают только те, кто не может туда попасть.
Оскар Уайльд. Как важно быть серьезным.
15 марта
— Мир вырождается, Норико. Все самое лучшее — давно ушло. Остались лишь сорняки да объедки.
— Не соглашусь с вами, господин.
— Вот как? — Он, все еще ощущая на языке вкус крови своей последней жертвы, недовольно покосился на нее. — И что же тебя заставляет не считать так, скажи на милость?
— Даже старая сакура может начать цвести, господин. — Лицо у нее оставалось непроницаемым.
— Неподходящая аналогия для этого города. Взять хотя бы еду. С каждым разом все сложнее и сложнее найти чистую кровь. Все дамы, — на последнем слове он презрительно скривился, показывая, что дамами давно никого не считает, — либо сидят на никотине, либо на алкоголе, либо еще на какой-нибудь дряни. Или они совершенно не следят за собой и питаются такой гадостью, что их кровь отвратительна. Видит дьявол — проще пить ту отраву, что стояла в холодильнике у Кристофа, чем бензин, который течет в их сосудах.
— Вы считаете, что раньше мир был чище?
— Вот именно это слово! Гораздо чище. И менее порочен, несмотря на то, что половина населения дохла из-за плохой гигиены! Телевидение, вся эта медиашелуха, помноженная на деньги, прибыли и пустой звон, привела к полнейшей деградации, которой не было даже во времена моей молодости, когда многие бегали по лесам в грязных шкурах и ломали друг другу черепа дедовскими палицами. В то время не было болезни в умах. Люди, несмотря на грязь плоти, — были чисты. Их кровь годилась в пищу. А что теперь? — Он раздраженно поморщился. — Порой кажется, что облизал решетку ядерного реактора, а не блондинку!
