Николай Зиганиди и Катя Сабурова, одетые в белые халаты, сидели на носилках. Из всех стекол в салоне только одно было полностью прозрачным — не матовым.
— Кажется, что Саблин ошибается, — продолжала рассуждать Катя. — Мины сплавляют не в том месте.
— А как же компьютерный симулятор? — поинтересовался новороссийский грек.
— Любую компьютерную программу составляют люди, следовательно, симулятор не застрахован от ошибок.
— Маловероятно, — засомневался Зиганиди.
— Особенно это касается программ, моделирующих поведение воды, — продолжала Катя.
— Есть же вполне точная наука — гидравлика. Вот в соответствии с ее законами и была составлена программа-симулятор. Точно так же проектируют гидросооружения, в том числе и электростанции.
— Все хорошо с гидравликой, когда объемы воды относительно небольшие. Тогда ее законы подтверждаются. Это то же самое, как с ньютоновской физикой. Пока скорости небольшие, ее законы действуют, а стоит скорости стать сравнимой со скоростью света, они становятся бесполезными, больше не отражают реальности. Изменяется скорость течения времени, размеры. И вот тогда в действие вступает теория относительности Эйнштейна, приспособленная к этим изменениям. А пока еще никто не придумал своей «теории относительности» для больших масс воды. Например, законы гидравлики абсолютно бесполезны при расчетах океанических приливов и отливов. Одно время пытались составлять прогнозы, пользуясь ими, но ничего толкового из этого не вышло. Там, где расчет предсказывал подъем воды на три метра, на самом деле вода поднималась лишь на метр. Где приливов вроде бы вообще не должно быть, они доходят до десяти метров. Вот и пришлось возвращаться к старой практике, когда таблицы приливов и отливов составляют на основе житейского опыта. А это уже чистой воды шаманство, астрология и алхимия.
— Думаешь, разработчики симулятора не учли силу приливов-отливов? — уже стал склоняться на сторону Кати Зиганиди.
— Я просто уверена в этом.
Сабах обернулся и предупредил:
— Впереди блокпост. Так что лучше переходите на английский. К русскому на территории, контролируемой повстанцами, у нас теперь относятся настороженно.
— Мы лучше вообще помолчим, — сказала Катя. — Тема нашего спора как-то не очень соотносится с назначением машины. Санитары вряд ли болтают о приливах-отливах.
Сабах Диб абсолютно не волновался, приближаясь к повстанцам, хотя и был одет в морскую форму и находился на службе у Асада. Статус медика позволял ему многое.
Дорогу перегораживали бетонные блоки, между которых можно было проползти только на малой скорости. Сабах сбросил газ и стал выписывать замысловатый зигзаг.
— Напоминает то, как на автодромах сдают экзамен по вождению, — тихо проговорила Катя.
Николай усмехнулся. Ему было забавно наблюдать за тем, как Диб старательно ведет машину. Сам бы Зиганиди, прошедший специальную подготовку, спокойно провел бы ее в этом лабиринте раз в пять быстрее. Но, разумеется, не стал бы этого делать в присутствии повстанцев. Зачем «выдавать» себя? Чем более ты внешне неумел, тем меньше подозрений вызываешь. Потребовалось бы, и Зиганиди, чувствовавший себя в воде свободней, чем рыба, убедительно бы разыграл из себя человека, не умеющего плавать.
Повстанцы все еще сомневались, стоит ли останавливать машину, но все же один из них махнул рукой. Мол, стой. Диб послушно затормозил.
— Цель поездки? — спросил повстанец у водителя.
— Забрать на плавучий госпиталь для операции больного, — ответил Сабах. — Назад поедем той же дорогой.
Повстанец заглянул в салон микроавтобуса, увидев двух европейцев в белых халатах, окончательно отмел все подозрения. Катя с Николаем мало походили на европейцев-наемников, которые в последнее время попадались в рядах правительственных войск — в основном инструкторы и персонал по обслуживанию закупленных вооружений.
— Все в порядке, проезжайте. Счастливого пути, — пожелал повстанец, которого абсолютно не смутили погоны флотского офицера на плечах Сабаха.
Диб миновал последний изгиб лабиринта и прибавил скорость.
— Уже недалеко, — обернулся он к пассажирам, — через полчаса будем на месте.
— Мы сможем на какое-то время задержаться в бухте, где высадили нашего товарища? — спросил Николай.
Сабах поморщился, ему были в тягость навязанные командованием российские диверсанты. С такой компанией немудрено и в передрягу попасть, тогда уже и статус медика не поможет. Однако, как человек подневольный, Диб обязан был «создавать благоприятные условия».
— Вообще-то — нежелательно, — произнес он.
— Я имею в виду тяжесть больного, — уточнил Зиганиди. — Операция для него срочная, или же полчаса не создадут угрозы для жизни?
— Я смогу ответить на ваш вопрос лишь после того, как осмотрю пациента, — дал уклончивый ответ Сабах.
Николай пожал плечами. Он чувствовал себя полным идиотом. Вместо того чтобы заниматься поисками путей сброса морских мин, работал неквалифицированным санитаром, в обязанности которого входит лишь погрузить больного на носилки и затолкать в машину. Стоило для этого получать специальную подготовку боевого пловца! Радовало только, что этим самым они с Катей давали Саблину прикрытие — возможность исследовать побережье со стороны моря.
— Дай бог, чтобы у Виталия все пошло гладко, — проговорил Зиганиди.
Катя всматривалась в проплывающий за стеклом пейзаж, сверялась с картой. Она все еще сомневалась в правильности выводов каплея.
— Все же, по мне, мины сплавляют по реке или же с плавсредства, подходя на нем к самому берегу, — сказала она.
— И как ты себе это представляешь? — со скепсисом возразил Николай. — Мину-хамелеон тяжело заметить в открытом море, но в реке она просто не будет успевать менять свой цвет. В одном месте глубина, в другом близкое каменистое дно, в третьем песок. А течение горных рек быстрое. Плавсредство же пришлось бы каждый раз менять, иначе чужак примелькается.
— А если используют местное плавсредство, скажем, сейнер?
— И местные ничего об этом не знают? Такое невозможно. Родственные связи здесь очень сильные. Местные рыбаки линчевали бы вредителей.
Довести спор до конца не дал Сабах, он тревожно посмотрел в зеркальце заднего вида.
— Что-то мне это не нравится, — напряженно произнес он.
Сами Николай с Катей не могли видеть, что делается сзади, стекло торцевой дверцы было матовым.
— Что там? — с тревогой осведомилась Катя.
— Нас преследуют и, кажется, собираются остановить. Причем это те самые повстанцы с блокпоста. Я запомнил их машину. А теперь уже машина появилась и впереди по курсу.
Теперь уже и Катя с Николаем увидели через лобовое стекло стремительно приближающийся потрепанный временем, жизнью, плохими дорогами и войной джип. В потолочном люке торчал бородатый мужчина в чалме, в руках он держал автомат.
