– Вперед! – прозвучала команда.
Раскатов пошел первым, так как не снял с себя обязанности ведущего, но тут же и остановился, прислушиваясь. Откуда-то издалека, со стороны гор, отчетливо доносились звуки автоматной перестрелки.
Тут же раздался звонок трубки. Звонил старший сержант Юровских.
– Слушаю тебя, Юра.
Что будет докладывать замкомвзвода, было понятно и без доклада. Тем не менее командиру взвода пришлось выслушать.
– Слышим отдаленную перестрелку. Вам не слышно?
– Слышно. Мы в том же «концертном зале».
– Я только это и хотел сообщить, товарищ старший лейтенант.
– Нормально. Сообщай все. Любые мелочи. Передвигаться на предельной скорости. Я своим добавляю обороты. Советую всем делать то же. Иначе можем опоздать, и ловить их придется в горах по одному.
Не успел Раскатов трубку убрать, как раздался второй звонок. Старший лейтенант сразу догадался, что это звонит командир третьего отделения младший сержант Саша Тарасов. Так и оказалось. И с тем же самым сообщением…
* * *
Теперь уже кое-что прояснилось. По крайней мере, появился ориентир и определилось более точное направление. И хотя горные ущелья традиционно фальшивят, искажая все звуки, все же, пока еще стреляли, было можно определить, куда следует идти. Как направляющий отделения и определяющий темп передвижения, старший лейтенант Раскатов перешел на бег. Отделение, хорошо, как и весь взвод, тренированное, легко потянулось за ним. Тропа вела правильно.
Сам же старший лейтенант Раскатов на ходу пытался сообразить, так ли было слышно их стрельбу по четверке бандитов с автоматическим гранатометом в ущелье на противоположной стороне долины, как им слышно бандитскую перестрелку. Если и их было слышно так же отчетливо, то бандиты двух банд должны были быть предупреждены о появлении третьей силы. И не насторожиться они не могли. «Насторожиться» – в данной ситуации означает принять превентивные меры от атаки со спины. То есть выставить засаду или просто заслон в каком-то, скорее всего, трудном для прохождения месте. Выставлять заслон в долине на открытом месте смысла не было. Это гораздо проще организовать в горах, где множество узких проходов и крутых троп. Хотя там же больше возможностей найти себе укрытие, из-за которого проще вести ответный огонь. Но засады для того и ставятся, чтобы нанести в минимально короткое время максимальный ущерб противнику, как правило, более сильному, и установить паритет или, что еще лучше, свое преимущество. Если это удается, то засада работает уже просто на уничтожение. Если не удается, то, как правило, засада отходит в сторону, пропуская противника.
Однако решить вопрос со слышимостью старший лейтенант не сумел. Непонятно было, могли бандиты их услышать или не могли. Если банда эмира Хамида Улугбекова в сам момент уничтожения гранатометчиков Парфюмера все еще находилась в долине, то услышать стрельбу бандиты могли. Если они ушли в горы – неизвестно. Ведь спецназовцы, будучи еще в горах на противоположной стороне долины, тоже никакой стрельбы не слышали. А услышали ее, только приближаясь к горам с противоположной стороны. Но здесь следует и другой вопрос учитывать. Спецназовцы могли не слышать стрельбу просто потому, что ее еще не было. И услышали, как только перестрелка завязалась.
И опять вопросов накопилось больше, чем ответов. Но ответы на эти вопросы можно было получить, только пройдя еще полтора десятка километров. Такое расстояние, зная условия распространения звука в горных ущельях и в долинах, сам для себя определил старший лейтенант Раскатов. Для физически подготовленного взвода спецназа это сравнительно небольшое расстояние. Только вот преодолеть его требовалось как можно быстрее. И потому старший лейтенант вел взвод не в привычном ритме марш-броска, когда бег перемежается с быстрым шагом, а практически постоянно бегом.
Долина в этом месте была узкой в сравнении с тем, что было показано на карте севернее. Но скоро карта перестала показывать путь, хотя тропа по-прежнему вела в горы, кажущиеся сравнительно близкими. И по мере приближения горы становились более четко очерченными, и, хотя взвод не покидал пока еще пределы Дагестана, здешние горы уже кардинально отличались от обычных дагестанских бурых скальных образований. Здесь хребты не отличались высотой, зато стояли, богато поросшие ельником, сосняком, березняком и лиственными кустами. И даже невозможно было однозначно сказать, что труднее для прохождения, открытые скалы или дикие заросли, где нога человека ступает так же редко, как нога зверя.
В зарослях, конечно, удобнее вести разведывательные действия. Там есть где спрятаться наблюдателю. Вместе с тем эти же заросли дают возможность бандитам устраивать засады. Хотя, конечно, не в каждом ущелье водятся бандиты и не за каждым поворотом ущелья спецназ поджидает засада. Но в условиях разведывательного поиска невозможно при передвижении использовать привычную тактику последних лет, принятую неофициально спецназом. В таких ущельях, когда есть предположение, что среди кустов таится засада, командир обычно приказывает издали прошить пулеметными очередями самые подозрительные, на его взгляд, места. И эта практика многократно себя оправдала и много солдатских жизней спасла. Однако, когда идешь в разведку, нарваться на засаду рискуешь всегда. И поэтому стабильную внимательность следует превратить в предельную концентрацию внимания. И реагировать на каждое шевеление куста или высокой травы и нос, естественно, следует держать по ветру, если умеешь по-звериному чувствовать и различать запахи. Человеческому носу, конечно, далеко, скажем, до носа собачьего, тем не менее даже старшего лейтенанта Раскатова нос несколько раз, бывало, выручал. В основном в случаях, когда в рядах противника были курящие люди. Да и помимо курения у бандитов есть свой собственный специфический запах, вызванный отсутствием возможности мыться достаточно часто и проживанием там, где печь топится «по-черному», то есть без трубы.
Но пока еще говорить о возможности использовать свой нос было рано. Пока можно было использовать только уши, которые улавливали уже не звуки ожесточенного боя, а только отдельные вспышки автоматных очередей. Словно две небольшие группы нечаянно где-то встречаются и откровенно друг друга расстреливают. Но и эти звуки позволяли Раскатову выбирать правильное направление.
Так командир взвода вместе со вторым отделением добрался до первых отрогов новых хребтов, уходящих от долины в сторону юго-запада. И вынужден был остановиться. Стрельбы практически не слышно было уже около пяти минут. А тут и другая неприятность подошла. Тропа, не утоптанная, но все же стабильная, разветвлялась на три новые тропы, расходящиеся веером. Словно кто-то специально рисовал на земле ребусы, пытаясь запутать идущего. Впрочем, запутать можно было только постороннего. Те, кто тропы прокладывал, наверняка знают, куда они идут. Но в условиях боевых действий на Северном Кавказе как-то не принято брать себе проводников из местных жителей. Во-первых, такие проводники могли бы и на роль Ивана Сусанина претендовать, поскольку местные жители видели врагов одинаково и в бандитах, и в тех, кто бандитов ищет. Во-вторых, поиск проводника в определенный район уже заранее выдал бы место, где спецназ желает вести поиск. Бывало, конечно, что и с местными работали. Но не сами таковых искали, а, как правило, местные полицейские приводили людей, у которых к бандитам был свой собственный счет. Иногда приводили даже с автоматом, который спецназовцам стоило большого труда не увидеть. Иногда пришедшие просто просили автомат у бойцов спецназа. Но сейчас об этом и раздумывать не стоило, поскольку негде было и местного жителя найти, и местного полицейского тоже. И времени на такие поиски отпущено не было.
