Металлический пол коридора был гулким, отзывался эхом на каждый шаг, на любой неровный вздох. Зиганиди держал руку на спусковом крючке.
— Как думаешь, они не заметили, что мы поднялись на палубу? — тихо спросил он.
— Думаю, что нет. Иначе парни сразу открыли бы стрельбу.
— А если они решили устроить нам западню?
— Ты их переоцениваешь. Ребята наверняка сделали ставку на то, чтобы вообще не допустить нашего появления на судне. Ты дорогу запоминай.
— Она у меня в голове, записывается, как на лазерный диск. Гаси фонарь.
Сабурова не стала спрашивать, почему надо так поступить. Если напарник сказал «гаси», значит, для этого есть веские причины. Боевые пловцы стояли неподвижно, прислушивались, затаив дыхание. Темнота отзывалась звуками. Где-то что-то поскрипывало. Капала вода, гудел дизель-генератор.
— Мне показалось, что кто-то дышит, — пояснил Николай.
— Когда кажется, креститься надо, — посоветовала Катя.
— Пробовал. Не помогает, — абсолютно серьезно ответил Зиганиди. — Пошли дальше.
В это время Саблин уже сумел взобраться на надстройку и остаться незамеченным. Он распластался на крыше и осматривался. Пока Виталий сумел определить только прожекториста. Остальные парни надежно укрылись и могли в любой момент открыть стрельбу.
Предварительно Саблин определил для себя несколько вариантов начала боя. Если бы он увидел командира условных террористов — Толика, то сразу снял бы его прицельным выстрелом. Ликвидируешь командира, и противник будет дезорганизован. Справиться с остальными станет легче. Но Толика в десантуре тоже наверняка научили этой нехитрой премудрости. Вот он и замаскировался по полной.
Имелся еще один вариант — бросить гранату. Естественно, в данной обстановке не боевую, а светошумовую. Бросать не прицельно, а просто так, для отвлечения внимания, ради того, чтобы противник сам проявил себя. Заодно это был бы хороший сигнал для заложников. Они навели бы на себя освободителей криками и ударами по обшивке.
Но Виталий решил не спешить, дать Кате и Николаю возможность осмотреться в судовых лабиринтах, сориентироваться в них. Окончательный выбор Саблин сделал не сразу. Чтобы избежать жертв среди заложников, следовало уничтожать противников по одному.
Каплей соскользнул с крыши и, прячась в глубокой тени, стал подбираться к прожектору. Бывший десантник неторопливо поворачивал его, облизывая светом бортовые ограждения, палубу.
Саблин вынырнул из темноты за спиной прожекториста, молниеносным движением захватил его голову, зажал рот и уволок в темноту.
Там он приставил к горлу парня ребро ладони и шепнул:
— Это нож. Не дергайся.
— Мы так не договаривались, — выдавил из себя бывший десантник. — Это не по правилам.
— Для боевого пловца-диверсанта правил не существует. Для достижения цели все средства хороши. К твоей шее приставлен нож. Это факт. Где находится командир?
Бывший спецназовец решил поиграть в героя, дернулся, но тут же был остановлен. Ребро ладони сильней прижалось к его горлу.
— Где командир? Если жить хочешь, то говори.
— За рубкой укрылся.
— Где остальные?
Условный террорист сдал и прочих своих товарищей.
— Где заложники?
— Этого я не знаю. Честно. Командир их сам куда-то определил. Он каждый день меняет место.
— Верю, — включился в игру каплей. — Спасибо, — прошептал он и резко провел по шее условного противника ребром ладони.
— Не за что. А еще обещал сохранить мне жизнь, — проворчал тот.
— Правил не существует. Есть только цель, — напомнил Виталий и резко развернул прожектор в сторону надстройки.
Палуба мгновенно погрузилась в темноту, в ней и растворился Саблин.
«Убитый» террорист поднялся, отряхнул камуфляж.
— Мужики, меня зарезали как свинью. Возможно, я даже сдал кое-кого из вас, — крикнул он. — Пойду промочу горло портвейном.
В принципе, такое заявление не было предусмотрено сценарием. Трупы не говорят, а тем более не кричат. Но Саблин мысленно согласился с развитием событий. Прожекторист в реальной обстановке мог бы успеть что-то крикнуть или даже выстрелить.
Больше медлить было нельзя. Виталий выпустил очередь по рубке и тут же спрятался за выступом надстройки. Стекла густо покрыла краска, брызгавшая из разбившихся пейнтбольных шариков. Мгновенно застрочили два автомата. Парни стреляли неплохо, но Саблина не достали.
В этот момент прозвучали три настоящих выстрела. Это Нагибин пальнул в воздух. Каплей прекрасно понимал логику противника. Пока звучали выстрелы контр-адмирала, он тоже выпустил очередь и бросил на мостик светошумовую гранату. Бабахнуло, полыхнуло. Бывшие десантники, и без того ослепленные прожектором, вышли из строя практически по-настоящему.
— Блин! — крикнул Толик. — Получается, ты и нас всех завалил одной гранатой! Мы только высунулись, чтобы в тебя стрелять.
— Мужики! — крикнул им Саблин. — Вас-то я завалил, но террористов может быть больше. Так что продолжаем наши игрушки.
— Лады! — радостно крикнул Толик, выпуская по углу надстройки очередь шариков. — Ты живой, или я тебя зацепил? — спросил он уже из-за укрытия.
Ответом ему стало молчание. Саблин предусмотрительно сменил позицию.
Зато теперь из трюма послышались стук металла о металл и крики заложниц:
— Мы здесь! Здесь!
Крики долетали глухо, а вот стук был слышен хорошо.
— Слышишь, кричат? — Зиганиди остановился, чтобы понять, откуда именно идут звуки.
— Черт, здесь такое эхо! — заявила Катя, прислушиваясь. — Не могу понять, где стучат, впереди или сзади.
— Я тоже.
— Кажется, стоит забрать влево. Точно!..
Свет фонарика вновь заскользил по ржавому металлу.
— Осторожно, — предупредил Николай.
Впереди шел коридор, перпендикулярный тому, по которому они двигались. Теперь уже абсолютно точно было понятно, что звуки идут слева.
— Мы здесь! Спасите! Помогите! — надрывались неподалеку девицы и чем-то металлическим стучали по трубам, которые отзывались над головой гулом.
Катя выставила за поворот руку и посветила фонариком. Зиганиди, готовый в любой момент выстрелить, выглянул туда.
— Слева чисто. — Луч повернулся направо. — Там тоже. Пошли.
Николай зашагал вперед, Катя, ежесекундно оглядываясь, двинулась за ним. Стук и крики стали такими громкими, что заглушали все прочие звуки.
— Спасите, помогите!
Катя замешкалась всего на секунду, и тут ей в спину полетела очередь.
