— Понимаю, так часовых снимают. Жаль только, что нож испортишь. Он у меня самодельный, из клапанной стали. Но когда голову теряют, то по волосам не плачут.
— Может, он и не понадобится, — пообещал Виталий. — Я там у тебя еще один старый комбинезон видел и газеты. Давай делом займемся. Ты их сминай, а я в комбинезон заталкивать буду.
Мужчины присели на корточки, и работа закипела. Шарапов вырывал старые газеты из подшивки, комкал их, а Саблин заталкивал мятую бумагу в черный комбинезон танкиста. Не прошло и десяти минут, как на полу уже лежало черное пугало.
— Вот только головы у него нет. — Шарапов скептически прищурился.
— Для темных переходов сойдет. У страха глаза велики, — поспешил успокоить Славу каплей. — А теперь пошли. Не забудь молоток и отвертки.
Шарапов снял ботинки, приложил ухо к люку и только после этого отбросил защелки. Боевой пловец и старший моторист выбрались в полутемный коридор, бесшумно поставили люк на место и закрепили его всего двумя гайками, чтобы в случае чего иметь возможность быстро снять их.
— Пошли, — негромко проговорил Саблин.
— Куда?
— Поближе к тому месту, где бандиты держат заложников.
Шарапов уверенно продвигался по судовому лабиринту, вскоре остановился и сообщил:
— Еще два поворота, и мы на месте. Только я вот что подумал, командир. Надо ребят предупредить. Дать им знать, что они не одни, что о них помнят. Когда сидишь в этом чертовом металлическом мешке, в голове полная непонятка. Без свежей информации с ума сходишь.
— Как ты собираешься это сделать? — спросил Саблин.
Шарапов хищно улыбнулся и спросил:
— Трубу видишь? Она и через металлический мешок проходит. Можно морзянкой перестукиваться.
Саблин задумался, по привычке наморщил лоб, но тут же ощутил боль в рассеченной брови, чуть-чуть зажившей.
«Перестукиваться, конечно, вещь хорошая, — прикинул Виталий. — Можно успеть кое-что сообщить пленникам, морально их поддержать. С другой стороны, стуком выдашь себя».
Внезапно лицо Саблина просветлело. Он понял, что два плана, его и Шарапова, неожиданно обрели общую точку. Это являлось хорошим знаком. Следовательно, их идеи правильные и действенные. Естественно, Виталий сильно рисковал. Но кто сказал, что без риска можно выиграть?! Ему представлялся вполне реальный шанс завладеть оружием террористов.
— Из команды кто-нибудь морзянку знает? — спросил каплей.
— А то как же. И я знаю.
— Ну так простучи своим товарищам. Скажи им, что они не одни.
Шарапов принялся постукивать молотком по трубе.
Саблин поставил чучело-комбинезон к стене и сказал:
— Дай лучше я постучу, а то неразборчиво у тебя получается.
Муса с Сулейманом сидели в кают-компании и пили кофе, закусывая его сладкими орешками, позаимствованными из капитанской каюты.
— Муса, я понимаю, что ты командир, — прищурившись, заявил Сулейман. — Но и мне, и всем нашим бойцам надо знать, что происходит. Мы захватили судно, взяли в заложники команду, но до сих пор не выдвинули никаких требований.
— А тебе и не надо знать. — Муса придержал рукой свою экзотическую бороду и звучно отхлебнул кофе.
— Люди шепчутся, мол, Муса не то делает.
— Все, в том числе и ты, получили аванс. После того как все окончим, будет вам и все остальное. В чем проблема, Сулейман?
Бывший капитан каспийского сейнера не спешил отвечать. Аргумент у него был убийственный, но как-то не с руки говорить такое командиру.
— Чего замолчал? — Муса нахмурился. — Раз начал разговор, то и заканчивай его. А то я смотрю, у тебя в голове нехорошие мысли появились. Кислые они, наверное. Очень даже. — Командир бандитов запустил пальцы в вазочку, взял три засахаренных орешка, забросил их в рот и принялся жевать.
— Ты, Муса, не думай!.. Я ничего плохого никому из наших не желаю. Но проблема может возникнуть в любой момент. Ты, наверное, сам об этом не раз думал.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ну как же!.. Муса, сам подумай. Я не говорю, что такое случится. Но ведь может!..
— Ходишь вокруг да около. Говори напрямую. А то я уже устал от твоей болтовни.
— Муса, предположим… я не говорю, что так и будет, но оно может быть. Ведь все мы смертны.
— Ах вот ты о чем. — Бородач криво ухмыльнулся. — Боишься, что меня убьют, и никто из вас не будет знать, что делать дальше.
— Ты сам это сказал. — Сулейман развел руками.
— Кто меня убьет?
— Эти двое. Где-то же они прячутся.
— Вот именно, что прячутся. От страха зашились в самый дальний угол, сидят и трясутся. Они с голыми руками, а мои люди вооружены до зубов. Все будет спокойно, Сулейман.
В этот момент затрещала, ожила портативная рация, лежавшая рядом с вазочкой.
— Командир! — донеслось из динамика.
— Я слышу тебя.
— Пленные с кем-то морзянкой перестукиваются.
— О чем?
— Я не знаю.
Повисла пауза. Муса вопросительно посмотрел на Сулеймана. Мол, ты же у нас морской волк.
— И я морзянки не знаю. — Бывший капитан развел руками.
— Сколько вас там? — спросил Муса.
— Трое, — прозвучало в ответ.
— Ну так идите на стук. Лучше всего взять их живыми. Я пришлю подмогу. Действуйте! — Муса поднялся из-за стола, бросил рацию в карман, снял пистолет с предохранителя, передернул затвор и негромко произнес: — Пошли, Сулейман. Скоро твой вопрос потеряет смысл.
Трое бандитов стояли в полутемном коридоре и прислушивались. Понять, откуда идет звук, было непросто. Он эхом разносился в коридоре.
— Руслан! — обратился пожилой бандит к самому молодому. — По-моему, стучат там. — Он указал рукой вперед, туда, где коридор терялся в темноте.
— А по-моему, там. — Молодой боевик ткнул пальцем в противоположном направлении.
Наголо бритый террорист средних лет прикоснулся рукой к трубам, идущим вдоль борта, и медленно двинулся вперед. Под пальцами он чувствовал, как труба вибрирует от ударов. Товарищи крались рядом с ним.
— Звук усиливается, — прошептал бритоголовый мужчина, взял в руки автомат и осторожно перевел предохранитель на стрельбу очередями.
Бандиты очень медленно и практически беззвучно двигались по коридору. Теперь они слышали не только трубу. Звук ударов долетал до них и по воздуху.
— Это за поворотом, — прошептал пожилой человек, всматриваясь в полумрак.
Наголо бритый бандит потянул носом и спросил:
— Вам не кажется, что тут чачей пахнет?
