Сжатый воздух с шипением вырывался из баллона, расправляя надувную моторку. Не прошло и минуты, как она уже покачивалась на волнах. А Муса, пользуясь альпинистскими захватами, спускался к ней по веревке. Острым ножом он отрезал ее и сел за весла.
Лопасти шлепали по воде. Муса лихорадочно греб, боясь, что его бегство сейчас и обнаружат.
Громада танкера отдалялась. Главарь бандитов греб и греб. Когда ему показалось, что расстояние, пройденное на веслах, обеспечивает его безопасность, он перевел дыхание и несколько минут сидел, сложив руки на коленях. Ветер медленно сносил легкую надувную моторку к востоку.
В кармане его куртки захрипела, защелкала рация.
— Командир, это я — Сулейман. Никакой субмарины нет. Это точно. Тревога ложная. Я могу уводить людей с кормы?
Муса хищно улыбнулся, бросил работающую рацию в воду, после чего потянул за тросик. Завелся двигатель. Надувная моторка, оставляя за собой белопенный след, полетела к востоку. Муса хохотал, подставив лицо ветру и брызгам.
Командир террористов был из тех редких везучих негодяев, которые даже собственные неудачи умеют обращать себе на пользу. Да, из-за потери связи с хозяином он, казалось, был обречен. А тут еще этот чертов диверсант и взбесившийся старший моторист.
Мусе удалось совершить почти нереальное. Теперь он с «чистой совестью» мог присвоить себе деньги, полученные от хозяина. Мертвым боевикам платить не надо. К тому же все, кто видел его в лицо, через пять часов погибнут. Некому будет его опознать.
В полдень в каждой камере открылись ниши, где был туалет и умывальник. Пленники получили возможность привести себя в порядок. Затем в прямоугольные откидные окошки в двери поставили обед — вареные бобы с говядиной в картонной тарелке с такой же ложкой и апельсиновый сок в пластиковом стаканчике. Впрочем, арестанты к еде даже не притронулись.
Потом в камеры пришли охранники, по два на каждого задержанного. Несмотря на возгласы протестов, они выволокли боевых пловцов и бывшего десантника в коридор, надели на них наручники и куда-то повели.
Всех троих втолкнули в просторную палату. В потолке светились яркие лампы, под ними стояли кресла с зажимами для рук, ног и шеи.
Пленников силой усадили в них, однако пристегивать не стали. Просто позади каждого встали по два охранника.
Минут через пять в палату вошел человек в сером костюме, бледно-малиновой рубашке и красном галстуке. Он уселся в крутящееся кресло напротив пленников.
— Какое вы имеете право!.. — возмутилась Сабурова.
Мужчина в костюме рукой показал, чтобы она успокоилась.
— Будете кричать, не услышите, что я вам скажу, — заявил он, ухмыльнулся, пригладил свои черные волосы и тут же продолжил: — Вы подвергли себя ужасной опасности. Ведь здесь частные владения и до зубов вооруженная охрана. Я являюсь ее начальником, зовут меня Франсиско Кастелуччо. Между прочим, по закону мы имеем полное право стрелять по нарушителям на поражение. А вдруг кто-нибудь из моих людей и на самом деле выстрелил бы? Что тогда? Вы должны быть мне благодарны за то, что я приказал доставить вас сюда живыми, — начальник охраны слащаво улыбнулся. — Вокруг лес, там бродят дикие звери. А если бы на вас напал гризли или волки? Три растерзанных трупа! Это же кошмар! Нельзя быть такими неосторожными. Что вам понадобилось на территории дома престарелых? Что вы у нас ищете? — спросил он и прищурился.
Сабурова вместо ответа сама пошла в атаку:
— А что у вас происходит на полигоне? Что мы там видели? Это оружие массового поражения?
Видя такой напор, начальник охраны отошел от тактики увещевания и сказал открытым текстом:
— Неужели вы думаете, что нас что-то остановит? Если вы не прекратите свои попытки к нам сюда проникнуть и не постараетесь забыть все, что видели, могу вам дать стопроцентную гарантию в том, что для вас все закончится очень плохо.
— Вы нам угрожаете? — Зиганиди поднял брови. — Хорошо, мы согласны, что незаконно проникли на частную территорию. Тогда вы просто обязаны немедленно вызвать полицию и передать нас ей.
— И как вы объясните им свое появление здесь?
— Скажем, что просто сбились с маршрута. Горная речка нас вынесла в озеро, где на нас без предупреждения напали неизвестные личности. На холмах ведь нет никаких указателей. Так что вызывайте полицию или отпускайте нас с миром, — сурово и сдержанно проговорил Коля. — Иначе ваши действия будут квалифицированы как похищение людей.
— Граждан Российской Федерации, — в тон ему добавила Сабурова.
— Хорошо. Именно потому, что вы — граждане этой страны, мы и предлагаем вам следующий вариант.
Человек в костюме кивнул своим подчиненным. Охранники схватили боевых пловцов и бывшего десантника, сняли с них наручники. На запястьях пленников защелкнулись металлические зажимы, соединенные с подлокотниками кресел.
В комнату вбежал тип в бирюзовом халате, наверное санитар. В руке он держал металлический чемоданчик. Санитар положил чемоданчик на кушетку, открыл его — там, в дымящемся льду, лежали шприцы. Чувствуя неладное, пленники побледнели. Санитар со шприцем в руке приблизился к Сабуровой.
— Нет! — закричала она.
Охранник, стоявший за ее спиной, грубо зажал ей рот огромной ладонью.
— Эй, ублюдки! — взревел Зиганиди и попытался высвободиться. — Что вы с ней делаете?
Металлические зажимы крепко-накрепко держали их руки, а чтобы пленники не кричали, охранники ловкими движениями заклеили им рты широким скотчем. Коля и Толик видели, как санитар выпустил из тонкого шприца пару капель желтой, мутной жидкости. Затем он нащупал на правой руке Кати вену и вонзил туда иголку.
У Сабуровой от страха расширились глаза. Через секунду после укола она обмякла. Затем санитар проделал ту же процедуру с Колей и Толиком.
Зиганиди застонал и содрогнулся всем телом. Он почувствовал, как в нос ему ударил резкий запах нашатыря. Голова раскалывалась от боли. Кто-то сильно тормошил его за плечо.
Сквозь мутную пелену, висевшую перед глазами, он заметил женщину неопределенных лет. Она стояла перед ним, держа в своей руке его часы. Эта особа постучала пальцем по циферблату, потом засунула часы в нагрудный карман боевого пловца, лежащего на обочине дороги, и пошла по шоссе. Коля попытался приподняться, но у него все перед глазами поплыло.
В следующий раз он пришел в себя оттого, что его тормошила за плечи Сабурова.
— Где я? — выдавил из себя Зиганиди, застонал, схватился обеими руками за голову и приподнялся.
Над Толиком, который лежал на обочине дороги и был без сознания, колдовал рыбак Шеклтон. Он бил парня по щекам. Голова бывшего десантника болталась то влево, то вправо.
— Коля, с тобой все в порядке? — встревоженно спросила Сабурова.
— Вроде да, — ответил ее напарник, протирая глаза и пытаясь сфокусировать зрение.
