— Да. Узнавал. И ему не очень хочется менять этот мир на прежний.
Колдун остановился, глядя на меня с каким-то непонятным выражением то ли сочувствия, то ли сожаления.
— Вивиану не повезло. Он не жил в то время, когда наше могущество было действительно огромным и, чтобы демонстрировать его, не приходилось дожидаться всемирного катаклизма.
Я рассмеялся, а мастер Смерти бросил рассеянный взгляд на картины из разноцветного стекла и спросил неожиданно:
— Помнишь Силину?
— Силину? — В моей памяти мелькнула смутная картина-воспоминание из прошлого его ученика. — Это твой дух-консультант? Та, что не захотела работать с Вивианом?
— Да, — кивнул Кристоф, — и я лишь недавно понял, почему она отказалась общаться с ним и так часто охотно говорила со мной. С живыми духами работали только лудэр…
Я вспомнил подслушанный мной разговор некроманта с нософоросом, в котором И-Хё-Дён рассказал Крису, что способности заклинателя превосходят в нем таланты некроманта.
— Я смотрю, ты много думал об этом?
— Да, в последнее время у меня достаточно поводов для размышлений.
— Не хочешь поделиться?
— Ну да, ты же не можешь теперь сам читать мои мысли. — Колдун усмехнулся, переводя на меня взгляд.
Я пожал плечами:
— Честно сказать, я и раньше старался не нарушать границу твоего личного пространства. Только не говори, что хочешь создать новый клан. Вернее, возродить прежний.
— Вряд ли это возможно, — отозвался он.
Зал закончился коридором, который рассекал резиденцию на две части, выводя в северное крыло, где жили даханавар. Но мы прошли мимо, свернув к широкой центральной лестнице.
Навстречу нам поднимался хмурый Словен. Перешагивая сразу через две ступеньки, он с тоской посматривал на картины в богатых рамах, висящие на лестничных площадках. Сцены охоты и виды тенистых глухих лесов вызывали у оборотня понятную ностальгию.
Увидев некроманта, он тут же забыл о своей печали и решительно устремился ему навстречу.
— Ну, долго еще?
— Мы работаем, — сдержанно ответил тот. — Как только закончим, ты узнаешь об этом первым.
— Время идет, — вновь напомнил оборотень.
— Ты сможешь открыть для нас путь в ваш лес? — спросил я.
— Да. В любой момент. Зовите. Приду сразу.
Он кивнул на прощание и побрел дальше по замку.
Констанс встретила нас у входа в зал, где жили люди. Она едва взглянула на меня и улыбнулась кадаверциану:
— Спасибо за помощь.
— В чем дело? — сухо спросил тот, замечая холодность родственников в отношении ко мне.
— У молодого человека сложный перелом руки. — Ирландка жестом пригласила нас следовать за собой и, звонко цокая высокими каблуками по каменным плитам коридора, пошла вперед. — У него возникли небольшие противоречия с несколькими людьми.
— И меня позвали только для этого?
— Фелиция сказала, если у вас не будет времени, вы откажетесь, — очаровательно улыбнулась родственница. — Но если ты согласился, значит, можешь уделить нам несколько минут.
— Как это по-даханаварски дипломатично, — заметил он. — Ладно. Идем посмотрим.
Констанс остановилась возле двери, за которой было организовано нечто вроде лазарета для людей, и открыла ее. Мы оказались в светлой, просторной комнате. Здесь стояло несколько кроватей.
На одной спала молодая девушка с перевязанными руками. На другой сидели два подростка, очень похожих друг на друга и, тихо перешептываясь, играли в шахматы. У одного из них — постарше — рука была на перевязи, другой выглядел абсолютно здоровым: видимо, пришел поддержать брата.
По дивану, стоящему у стены, резво скакала маленькая девочка. Рядом с ней на стуле сидела уставшая мать. Она встрепенулась, увидев Криса, но не решилась ни о чем спросить. Констанс ободряюще улыбнулась женщине, и я понял, что помощь колдуна нужна не только одному человеку. Кадаверциан не обратил на нее внимания, направляясь к лежащему на самой дальней кровати.
Это оказался мой недавний знакомый. Тот самый Влад, которого привезла в замок Дона. Выглядел он, мягко говоря, неважно. Кровоподтек на щеке, здоровенный синяк под глазом, следы засохшей крови вокруг носа, но это казалось мелочами по сравнению с окровавленной левой рукой, из разрыва плоти которой торчал кусок кости. Кто-то из даханавар уменьшил болевой шок, но парню явно было не по себе.
— Привет, Влад, — сказал я, глядя на него сверху вниз. — Кто это тебя так?
— С лестницы упал, — ответил он хмуро.
— Ну-ну, — отозвался я, читая его мысли. — А по-моему, дело в другом.
Человек промолчал, наблюдая за тем, как некромант изучает его рану.
— Сейчас я вправлю кость, — сказал ему Крис. — Будет больно.
— Угу, — пробормотал тот, и на его бледном лбу выступили капли пота.
— Крис, не хочешь взять его к себе? — спросил я некроманта. — Вам же теперь нужны ученики, а парень очень хочет стать одним из нас.
— Фелиция сказала… что я… не подхожу… кадаверцианам… А я сам бы хотел, — сквозь зубы произнес человек и чуть не взвыл, когда Крис с хирургической точностью вернул сломанную кость на место.
— Ну, раз Фелиция сказала, тогда не буду настаивать.
— Думаю, Дона будет рада новому ученику, — неожиданно сказал некромант, накладывая на рану нечто вроде тускло светящейся зеленой сетки. — Предложу ей твою кандидатуру.
Парень слабо улыбнулся, оглушенный болью и пока еще не верящий в это неожиданное решение.
— Спасибо.
— Не за что. Через несколько дней разрыв тканей затянется. Кость срастется через пару недель.
Колдун оглянулся на Констанс, и та, наблюдающая за лечением издали, тут же подошла.
— Большое спасибо за помощь… — Она замялась и произнесла вкрадчиво: — И, Крис, если ты уже здесь, не посмотришь еще на одну пациентку? Это буквально две минуты.
— Знакомая тактика, — сказал мне колдун. — Одна маленькая просьба сменяется другой, и вот ты уже втянут в международный конфликт. — Он повернулся к ирландке и спросил, явно понимая, что проще согласиться, чем вступать в долгие споры с даханаварской леди, из которых и прежде он всегда выходил проигравшим. — Где ваша пациентка?
Констанс улыбнулась, показала на девочку и одобряюще кивнула ее матери. Малышка, не так давно резво скакавшая по дивану, явно притомилась. До этого она пыталась съезжать по скользкому сиденью, как по горке, а теперь притихла в уголке дивана.
Кристоф подошел к девочке и посмотрел на нее сверху вниз, ребенок запрокинул голову, изучая его с не меньшим вниманием.
— Врожденный порок сердца, — обращаясь к матери, сказал некромант.
