– Ну пусть человек расскажет о своем, так сказать, геройстве, – мягко настаивал Артур Михайлович, выкапывая из кучки салата квадратик соленого огурца. – Много душманов убил, сынок?
– Нет, нет, нет! – категорично возразила теща, вскинула тонкие руки и поправила прическу. – Поберегите нервы моего дорогого зятя! Ничего не было! Он вернулся к нормальной жизни! Я закрою уши, если он скажет хоть слово.
– Что ж, не буду настаивать, Валерия Владимировна! – легко сдался Артур Михайлович.
– Ты ничего не кушаешь, – шепнула на ухо Герасимову Элла. – Хочешь выпить? Ну давай с тобой вдвоем чокнемся… За нас…
– Артур Михайлович, может, уже нести горяченькое? – старалась теща. – Вы ведь знаете, я просто обожаю готовить. Хотя у меня не всегда получается. То сгорит, то пересолю. А сколько я посуды перебила – батюшки!
– Это к счастью, – умозаключило краснолицее существо.
– Вы знаете, Артур Михайлович, мои руки живут отдельно от меня. Миленькие, говорю им, в жизни все надо держать крепко, а они – хрясь! – и снова роняют тарелку… И салат на себя переворачивала, и компот. Потом догадалась и стала готовить голой, чтобы одежду не пачкать…
– Ну, Лерчик, тебя понесло! – вспыхнула от восторга Элла, необычно, в духе современных веяний называя мать.
– Ой, доча, закрой уши! Артур Михайлович, дорогой, что ж вы как на именинах… Я точно знаю, от чего вы не откажетесь. Эллочка, неси скорее кулебяку! Кулебяка у меня всегда хорошо получается. Вы уж только простите меня, Артур Михайлович, такую непутевую, если вам покажется, что я слишком много положила лука. Я когда его режу, то реву белугой и забываю о количестве. Могла и перестараться… Разрезай, доча, пополам. Артуру Михайловичу самую сладкую серединку…
– А давайте-ка я вам анекдот расскажу, – предложил Артур Михайлович, искрометно поглядывая на Герасимова. – Только почему у нашего дорогого зятя пустая рюмка? Ну-ка, налейте ему! Жена! Ты чего за мужем не ухаживаешь?
– Я налью, Артур Михайлович! – подсуетилась теща. – Как же я забыла про своего любимого зятя? Держи, Валерочка, за твое здоровье! Мы тебе всегда рады, помни об этом всегда. Мы любим тебя такого, какой ты есть, и ничего нам от тебя не надо, и не подарки главное!
– Золотые слова, – кивнул Артур Михайлович. – За это и выпьем… А что ж ты, Валера, не чокаешься?
Герасимов не ответил, поднялся из-за стола, глядя на бурое пятно на скатерти. Молча выпил. Сел. Протянутая рука Артура Михайловича повисла над столом, из рюмки, которую он держал, пролилось несколько капель.
– М-да, – произнес он. – У героев свои причуды.
Теща заволновалась, порозовела. Зять отчебучил хамство. Надо было срочно как-то сгладить неловкую ситуацию.
– Он просто устал с дороги. Голова кругом. Да, мой дорогой зятек?
– Лерчик, да у него глаза ввалились, – поддержала мать Элла.
– Извините, – сказал Герасимов. – Это третий тост… У нас там так принято…
– В одиночку пьют только алкоголики, – изрекло краснолицее существо.
– Что за тост? Расскажите всем! – потребовал Артур Михайлович.
– Рассказать?.. Зачем вам это… нет, не стоит… Это так, афганская придумка…
– Тогда я расскажу обещанный анекдот! – не стал настаивать Артур Михайлович и снова завладел всеобщим вниманием.
– Да! Да, – обрадовалась теща. Неловкую ситуацию проехали. Артур Михайлович не обиделся на придурочные заморочки зятя. – Я обожаю слушать, как вы рассказываете анекдоты. Я просто ухахатываюсь, Артур Михайлович!
– Тогда представьте себе: Афган, казарма, койка… – Артур Михайлович выждал смысловую паузу, чтобы все успели проникнуться. – На койке, в сапогах, лежит толстый прапорщик и от нечего делать бьет мухобойкой мух. Одну прибил, вторую, третью. Так проходит час, другой, уже весь пол мушиными трупами усеян. Замахивается прапорщик в очередной раз, и тут вдруг муха говорит ему человеческим голосом: «Не убивай меня, товарищ прапорщик! Я любые твои три желания выполню!»
Теща выдавила из себя смех. Краснолицее существо сказало: «На золотую рыбку похоже». Элла начала собирать грязные тарелки.
Артур Михайлович воткнул вилку в кружок копченой колбаски и продолжил:
– Прапорщик обрадовался. Держит муху за крылышки и говорит: «Сделай так, чтобы я в Одесский военный округ заменился!» Шпок! И он тотчас перенесся на берег Черного моря, лежит на песочке, слушает шум волн. Муха поторапливает: «Приказывай, что еще хочешь?» Прапорщик почесал затылок: «Чтобы у меня была жена молодая и красивая!» И тут же рядом с ним появилась полуобнаженная красавица…
– Это уже эротика, Артур Михайлович! – привлекла к себе внимание теща. – Но почему полуобнаженная? Почему не голая?
– Хорошо, голая, – согласился Артур Михайлович.
– Вот так-то лучше.
– Лерчик, ты сколько шампанского сегодня выпила?
– Ну, муха говорит: «Давай третье желание!» Прапорщик думал, думал, долго чесал затылок и наконец выдал: «А пускай будет так, чтобы я ни хрена не делал, но денег до фига получал!» И тут все закружилось, завертелось, и прапорщик снова оказался в Афгане, в душной казарме, на своей койке. Лежит и мух бьет.
Все, кроме краснолицего существа, рассмеялись.
– Смешно? – спросил Артур Михайлович у Герасимова.
– Очень, – ответил тот.
– А что, – спросила теща, выуживая из ломтика селедки косточку. Не совсем было понятно, к кому конкретно она обращается. – Там действительно много получают?
– Как, Валера? – перекинул вопрос Артур Михайлович. – Там много офицеры получают?
– Сто восемьдесят чеков «Внешпосылторга» плюс три оклада в рублях на сберкнижку, – ответил Герасимов.
– В месяц? – ахнула теща.
– В месяц.
– Партия и правительство ничего не жалеют для своих сыновей, – сказал Артур Михайлович и сделал такой жест рукой, будто это он платил сыновьям из своего кармана.
– Так это сколько получается? – считало вслух краснолицее существо.
– Чеки у нас можно обменять по курсу один к двум, а то и один к трем, – пояснил Артур Михайлович.
– Это пятьсот сорок рублей! – восторженно воскликнула Элла.
– И еще плюс столько же в рублях! – не сдержала эмоций теща. – Ой, мне таких денег никогда не заработать, хоть я с утра и до вечера в поликлинике пропадаю.
– Это ж больше тысячи в месяц получается? – не веря в реальность, произнесла Элла и как-то странно взглянула на Герасимова. – А за год набежит… набежит…
– Двенадцать тысяч, – металлическим голосом объявило краснолицее существо.
– Да это ж целая машина «Волга» получается! – воскликнула теща и схватилась за сердце.
– Да, получается, – согласился Герасимов. – Если только не убьют.
