Окрестности села Снайпер знал хорошо. И все дороги помнил. Еще в детстве исколесил их на велосипеде. И хорошо знал, как можно объехать село и выехать все же на ту дорогу, на которую ему и нужно было. А круг решил сделать только для того, чтобы сбить со следа преследование. Снайпер не был сверхумелым водителем и гонщиком. Умел ездить неплохо, но не более. И возможной скорой погони желал избежать. Пусть гонят в противоположную сторону. А он поедет к себе в «нору». Жалко, конечно, что не успел зарядить аккумуляторы для ночного прицела, но всегда можно будет сходить в ближайшее село к дядюшке Абдулазизу и тетушке Аймагуль и зарядить аккумуляторы у них.
Вовремя свернув на боковую не освещенную фонарями улицу, Заур и сам выключил даже слабый ближний свет машины. И ехал не торопясь, потому что дорога здесь была совершенно избита и разворочена и рассмотреть что-то под колесами возможно было только при слабом свете, падающем из окон домов. И скоро Снайпер услышал, как позади него, по той, по родной, улице, с которой он свернул, к месту перестрелки с сиреной пронеслось две машины. Их мигалки мелькнули в зеркале заднего вида. Сами машины рассмотреть не удалось, ехали они быстро, но нетрудно было догадаться, что одна — скорее всего дежурная полицейская — такая всего одна во всем большом селе, вторая — «Скорая медицинская помощь». У «Скорой помощи» на станции, кажется, имеются три машины, но сейчас проехала только одна. Пусть едут. Пусть кто-нибудь из окон, кто подсматривал в темноту из темноты, подскажет, в какую сторону он отправился…
* * *
Из села Снайпер выехал к давно заброшенной ферме, бывшей собственности того же совхоза, директором которого являлся дядюшка Абдулазиз. Сейчас ферму потихоньку растаскивали на кирпичи те, кто что-то строил в своих дворах. Дядюшка имел возможность почти бесплатно передать ферму отца Снайпера своему брату, но тот тогда отмахнулся:
— Зачем мне лишние заботы? Своих хватает…
Дорога от фермы вела в луга и только в двух километрах от села выходила на основную трассу, если эту дорогу вообще можно было назвать трассой. Полотно было разбито основательно и много лет уже не ремонтировалось. Это мало чувствовалось тогда, когда Снайпер ехал в качестве пассажира на дядюшкиной «Волге». Но за рулем состояние дороги бросалось в глаза.
Снайпер, конечно, не имел причины жалеть чужую машину. Но невольно притормаживал перед каждой ямкой, как его учили когда-то. Срабатывал рефлекс. Ну, и инстинкт самосохранения. Из ямки на большой скорости легко вылететь за пределы дороги, и он однажды, в самом начале пути, чуть не вылетел. Спасло только хладнокровие и хорошая реакция, заменившая ему хотя бы толику водительского опыта. Да и без ямки, имея недостаточно водительского опыта за спиной, на такой дороге легко вылететь, если будешь ехать чересчур быстро. Только и успевай ловить фарами очередной поворот между скалами.
Но все же Снайпер хорошо понимал, что его попытка обмануть преследователей, хотя в какие-то первые мгновения и сработает, и определит основное направление преследования, не предотвратит блокировку дороги и в других направлениях. А что их блокировать, если направлений всего два? Это несложно и не требует больших человеческих ресурсов. В любом селе есть участковый, а то и два, есть у них и помощники, которые за ментовскую подачку или за прикрытие собственных темных дел готовы других преследовать. А дорогу блокировать можно одной тракторной тележкой. Выкатили, поставили тележку, а сам трактор можно в сторону отогнать. Тот, кто будет на скорости объезжать тракторную тележку, попадет под обстрел нескольких автоматов. Мало приятного. Но могут и без тележки обойтись. Менты, как обычно, самоуверенны и наглы и могут посчитать, что им хватит собственного «уазика», чтобы остановить какие-то старенькие «Жигули». Но пока дорога оставалась чистой. И только две машины проехали навстречу Снайперу. Он прилежно переключал свет фар с дальнего на ближний. Одна из встречных машин сделала то же самое, вторая не пожелала, и, получив удар светом по глазам, Снайпер испытал желание остановиться и дать вслед большому внедорожнику, кажется, «Лексусу», автоматную очередь. Но поборол в душе это желание. Раньше времени лучше не «светиться».
Но ментовской «тупорылый» автомат он держал под рукой, на переднем пассажирском сиденье, и всегда был готов к действиям.
Действия Заур ожидал там, где стояла полицейская машина с двумя ментами, которую встретили они с дядюшкой Абдулазизом. Первая встреча со Снайпером закончилась для ментов удачно. Они остались живы и даже не заподозрили, что он готов был стрелять. Вторая встреча может закончиться и плачевно. Причем Снайпер понимал, что пуля может и в него попасть. Это было бы неприятно, но сам он такого конца не боялся. Было только обидно и горько за больную мать, которая подобного не пережила бы. И только ради матери Снайпер готов был показать такие чудеса боя и умения побеждать, что сам бы удивился, прояви подобное кто-то другой. Он готов был стать героем только ради того, чтобы спасти жизнь своей матери. Но он был только готов. Случая пока не представлялось. Но впереди на дороге должна дежурить машина полиции. И два полицейских в бронежилетах и с автоматами. Не дорожные инспекторы, а обычные полицейские, но имеющие светящийся жезл дорожной полиции…
* * *
И машина стояла на своем месте, под тем же фонарем. И полицейские находились на месте. Причем, словно бы ничего не изменилось, тот, который повыше, стоял ближе к дороге и поигрывал светящимся жезлом. Второй, коренастый и в темноте неуклюжий, стоял перед капотом своего светло-серого с синей полосой «уазика». Разница заключалась только в том, что Снайпер теперь ехал на «Жигулях», а не на «Волге», ехал не как пассажир, а за рулем, и двигался с противоположной стороны.
Сообщение о происшествии полицейские, несомненно, получили. Об этом говорила уже реакция ментов на приближение машины как раз с той стороны, где происшествие и имело место быть. Высокий так и остался у дороги, а второй поставил локти на капот «уазика», и приготовил к стрельбе автомат. Приготовил, естественно, только угрожая, но не готовясь еще стрелять. Это большая глупость. Если угрожаешь, будь готов и стрелять. А менты всегда не готовы. И в этом их слабость. Тракторной тележки у них под рукой, похоже, тоже не оказалось, как и самого трактора, и обе полосы дороги оказались не перекрыты. Не было даже традиционных бетонных фундаментных блоков, которые выставляют на одной стороне дороге автокраном, чтобы машины не увиливали от проверки. Может быть, и стояли тут когда-то эти блоки, кажется, раньше стояли, и даже целый блокпост, кажется, был из них выложен — настоящий блокпост, с пулеметным гнездом и пулеметом в этом гнезде, но потом менты продали блоки кому-то, кто дом себе строил. Так в народе, вспомнил Снайпер, говорили.
Он переложил автомат себе на колени, включил сигнал поворота, повинуясь указующему жесту светящегося жезла, и сбросил скорость. Но скорость сбрасывал намеренно медленно и потому проехал чуть дальше и остановился так, что ментовский «уазик» уже не прикрывал капотом второго полицейского, хотя тот провожал машину стволом и даже якобы прицеливался.
Снайпер опустил в дверце стекло, поджидая неторопливо вышагивающего высокого полицейского. Тот, подходя, перекрывал видимость своему напарнику, и тот решил перейти от машины к столбу с электрическим фонарем. Снайпер поймал момент, когда мент оказался на одинаковом расстоянии от машины и от столба, легко поднял свой автомат, прижал приклад к плечу и дал очередь тому в голову. Второй остановился, развернулся и попытался убежать, не решаясь снять с плеча ремень автомата. Бронежилет на нем был без «юбки», и снайпер, выйдя из машины, прицелился и дал очередь в крестец бегущего мента. Все было кончено. Если высокий мент только ранен, то ранен он настолько тяжело, что уже не выживет и показаний дать не сможет.
