— Без охраны?
— Она пристроилась на выезде из города. Два пикапа.
— И что это Хатим повадился в Ак-Табаз в дом погибшего брата? У Мирзы свои дома есть, и наверняка неизвестные еще нам резиденции и тайные убежища.
— Возможно, — проговорил Лерой, — в доме Ак-Табаза есть что-то такое, что нельзя держать в Кабуле?
— В смысле? — повернулся Седов к Лерою.
— Ну, допустим, склад с оружием, похищенным с армейских складов сил по поддержанию мира?
Седов ответил:
— За последний год, да и раньше силам сопротивления Афганистана в том числе не удавалось захватить сколько-нибудь значительные арсеналы натовского вооружения. Случай в Кандагаре, когда талибы «приземлили» американский борт со списанными и проданными в Пакистан винтовками, не в счет. Во-первых, при падении «Боинга» большая часть оружия была практически уничтожена, оставшуюся же талибы вывезли в Пешавар и использовали в дальнейшем в лагерях подготовки террористов.
Лерой проговорил:
— Захвата крупной партии американского, точнее натовского, оружия действительно не было, но… как знать, так уж честны на руку американские, английские, французские генералы?
Седов посмотрел на Лероя:
— Намекаешь на «продажу»?
— Почему бы и нет? Это вами принято считать, что коррупция разъедает только Россию, а в действительности ею поражены все властные, в том числе силовые структуры большинства государств мира.
— Допустим, — кивнул Седов, — допустим, Хатим купил новое оружие. Но согласись, и Ак-Табаз не лучшее место для его хранения.
— Не мешало бы попристальней осмотреть этот дом брата, смерть которого вместе с семьей теперь под большим вопросом.
— Как придут наши духи в этот дом, так и осмотришь его. А пока переключи-ка на меня запись переговоров Соловьева, Домбовского и Хатима!
Лерой улыбнулся:
— Оно вам нужно, командир? Сейчас эту запись тщательно изучают и в Администрации, и в Генштабе, и наверняка в ведомстве господина Александрова.
— Хакер! С каких пор ты стал считать возможным комментировать мои приказы?
Французский капитан улыбнулся:
— Виноват, господин Седой!
— А виноватых что?
— Виноватых бьют, господин Седой!
— Хорош кривляться! Далеко отъехал от Кабула кортеж Мирзы Хатима?
— На двенадцать километров.
— По этой же дороге едут Грачев и Редзай?
— Так точно!
— Они должны встретиться.
— Это произойдет, если, конечно, ничего не случится, где-то мнут через двадцать.
Седов поднялся, прошелся по комнате:
— И все-таки почему Хатим постоянно посещает дом погибшего брата в Ак-Табазе? Это не случайно. Что-то под этим кроется. Вопрос что?
— Узнаем, командир, — уверенно проговорил Лерой.
— Понятно, что узнаем, иначе какого черта нам здесь делать?
В 14.40 у ворот забора дома Ниврая остановился «Шевроле». Из него вышел мужчина и прошел во внутренний двор. Автомобиль продолжил путь. Мужчина в афганской национальной одежде, он же капитан российского спецназа Андрей Грачев, вошел в здание. Увидел работавшую на кухне сестру хозяина дома Наиму. Девушка, не пряча лица, улыбнулась ему. Офицер улыбнулся в ответ. К нему вышел Ниврай:
— В малой комнате ваша обычная форма, там можете оставить афганскую одежду, хотя ее… — Ниврай осмотрел местами рваную рубаху и штаны, — проще сдать барахольщикам.
— Тебе бы, Асад, по этому руслу в самом начале пещеры проползти, я бы посмотрел, что осталось бы от твоей рубахи.
— Я же не в претензии!
— Еще бы! А Наиме что, помочь уже некому? Полный дом мужиков, а пашет на всех одна девушка.
Ниврай усмехнулся:
— Что поделать, Грач, если сестра не хочет никого в помощники.
— Никого?
— Ну, кроме тебя.
— Ты это серьезно?
— Вполне. Но… хочу тебя предупредить, офицер, я не против того, чтобы моя сестра вышла замуж за славянина, европейца. Я спокойно отреагирую на то, что она сменит веру. Я желаю ей только счастья, хорошего, любящего, уважающего ее мужа, красивых, послушных, здоровых детей. Но… — вновь выдержал паузу агент СВР, — мужа и отца ее детей, чтобы жили они вместе всегда. Ты понимаешь меня?
— Я очень хорошо тебя понял, Асад!
Ниврай улыбнулся:
— Ну и отлично. Значит, в пещере тесновато было?
— Не то слово.
— Главное, слава Всевышнему, ты вернулся, остальное пустяки.
— Это точно!
Грачев переоделся и прошел в командный отсек, где его ждал командир группы. Войдя в небольшую комнату, Грачев доложил:
— Проверка каньона проведена. За время проверки происшествий не случилось. Трупов, по крайней мере детей семьи Джафара Хатима, не обнаружено.
— Значит ли это, что если в каньоне нет детей, то там нет и отца с матерью? — задумчиво проговорил Валерий.
Лерой сказал:
— Могло быть и так, Джафара с Заидой талибы убили, а детей увезли с собой. Это же хороший товар!
— Может быть, одно не дает покоя и сейчас, почему талибы тайно расстреляли Джафара и Заиду, если учесть вариант гибели только родителей?
Грачев сказал:
— А по-моему, все просто. Талибы намеревались провести ритуальное убийство, ну, как у них принято, с элементами устрашения. И приехали в Ак-Табаз, чтобы казнить семью на виду у всех. А потом, потом кто-то из духов мог предложить по-тихому расправиться с отцом и матерью. Чтобы заполучить детей, за которых позже отхватить неплохой барыш. Банда посоветовалась и приняла предложение одного из самых отмороженных своих подельников. Поэтому Джафара и Заиду убили тихо. С Заидой, думаю, духи неплохо развлеклись, не исключено, на глазах Джафара. Вывешивать одних Джафара и Заиду нельзя, дети-то живы, вот и отвезли родителей к каньону, куда и сбросили, детей же переправили в Пакистан. Разве такое не могло быть?
Лерой с интересом слушал Грачева. Выслушав капитана, перевел взгляд на Седова:
— А что, командир? Неплохая версия. По крайней мере она объясняет, что Хатим не лгал. Он просто не мог знать, что его племянников вывезли в Пакистан. Эта гипотеза или версия объясняет и то, что Грач не нашел в каньоне останки детей. Не нашел, потому что их там никогда не было.
Седов же посмотрел на подчиненных:
— Я бы принял эту версию, но… только в том случае, если бы она не касалась талибов. Карательные отряды Талибана, кровавые, безжалостные, но в то же время очень дисциплинированные формирования, возглавляют которые фанатики. И они не пойдут против приказа верховного начальника. Скажу больше: им даже в голову не пришло бы, что детей можно продать. Причем продать в Пакистане. А если кому-то и пришла подобная идея, то его либо сами духи завалили бы, как только он озвучил свои намерения, либо, что еще хуже, главаря отдали на суд талибанов. А туда не дай бог попасть. Поэтому я продолжаю утверждать, что если в каньоне нет останков детей, то не было и казни. Но, Грач, я доложу руководству о твоем предположении. Ведь Хатим может лгать не только в том, что убили семью его брата, но и в том, кто убил ее, и это могли быть на самом деле не талибы. Сейчас в Афганистане разного сброда полно.
