Ананас открыл так называемый перчаточный ящик и вытащил оттуда только бинокль в футляре. Бинокль был небольшой и не слишком сильный, но пригодиться нам все же мог. А вот стакана там не нашлось.
— Обойдемся и без стакана — не впервой. — Ананас пьянел на глазах. Выпитая в магазине водка начала до него доходить, и сказывалось это, в первую очередь, на голосе. Наверное, и на походке тоже сказалось, но во время движения автомобиля проверить походку невозможно. — Салфетки с монограммой и вилки с царским гербом нам тоже не нужны. Мне вообще эти двуглавые курицы не нравятся…
— Двуглавый орел — это не царский герб, а российский. На царском гербе изображен грифон с мечом и щитом, и только на вершине щита сидит небольшой двуглавый орел.
— Ты, Василий, и это знаешь! — удивился дядя Вася. — Откуда?
— Память у меня когда-то была хорошая. Все подряд запоминал. Что нужно и не нужно. Иногда помогало, чаще — оставалось невостребованным.
— Так кем ты все-таки раньше был?
— Человеком.
Ответ был спокойным и не требующим расшифровки. По крайней мере, после такого ответа появлялась уверенность, что старик Василий расшифровывать сказанное не собирается…
Глава девятая
Я между тем уже выезжал с последней улицы этого среднего по размерам села на круговую, плохо уезженную грунтовую дорогу, по которой, кстати, в село совсем недавно и въехал. Дорога не делалась дорожными строителями, а прокладывалась как необходимость местными жителями, была каменистой и твердой, и потому в ней не было нарезано глубокой колеи тяжелыми тракторными колесами, хотя следы тракторного протектора виднелись и тут и там, и даже рядом с дорогой. Я уже хотел свернуть в сторону холмов, выбрав самый пологий из близлежащих склон, и попытаться проехать, насколько позволит машина, как можно дальше от села. Расчет был на то, чтобы потом, бросив машину на растерзание хищных птиц, живущих в ближайших кварталах, пешим ходом, миновав холмы, удалиться в горы. И пусть в горах ищут, что, вообще-то, не самое простое занятие. Но дядя Вася с заднего сиденья толкнул меня в плечо, опуская стекло, чтобы высунуть голову, и прислушаться. Я тоже уже слышал приближающийся звук вертолетного двигателя. Видимо, сначала вертолет делал над селом круг, отыскивая сторону, в которую удаляется машина. Тактика собаки-ищейки, потерявшей след. Но потом нас выдал шлейф пыли, и вертолет решил проверить, что за пылесос здесь катается. И проверил, определив машину и направление.
— Полицейский вертолет, — сказал дядя Вася, наблюдая из окна. — На брюхе надпись «Полиция». Только почему латинским шрифтом, не понятно. Для красоты, что ли…
Мне вертолет видно не было, и я спросил:
— Боевая машина?
— Что такое «боевая машина»? — не понял полковник.
— Боевая НУРСы несет и может нас ими долбить. У транспортной из вооружения может быть спаренный пулемет, а может его и не быть.
— Не вижу оружия. И пулеметов не вижу. А нам какая разница?
— Большая. Если есть НУРСы, я поеду через улицы. «Долбить» село ракетами с напалмом он не будет. Да и пулемет в селе применять, пожалуй, не решится.
Я так и ехал по кольцу вокруг села, имея возможность выскочить на асфальтированную трассу, где нам достаточно легко обеспечить «горячую» встречу.
— Отстал я от военной науки, — признался бывший полковник. — Но рядовой меня научит…
— Жизнь научит, — поправил дядю Васю старик Василий.
— Вертолет, кстати, к середине села полетел. Наверное, на площади сядет, возьмет спецназ и к нам притащит.
— На площади он не сядет, — возразил я. — Там места мало и много проводов. Десант он выбрасывал, подозреваю, без приземления. Метров с трех прыгали или по канату спускались. Вертолет просто нашел нас и передал сообщение, а сам сейчас улетит. У него даже нет пулеметов, чтобы нас обстрелять. Видно его еще?
Дядя Вася высунул голову в окно и завертел ею.
— Все. Скрылся за деревьями.
Я резко затормозил и развернулся по кругу, чтобы вернуться к пологому холму, потому что ближайший к нам холм имел слишком крутой для моей машины склон. Там даже пешим ходом подниматься проблематично. Если Ананас выпьет еще бутылку водки, он точно подняться не сможет. А тащить его придется нам, потому что бросать товарища, пусть и пьяного, жалко. Проще было бы просто пристрелить, чтобы на муки преследователям его не отдавать.
— Боюсь, что положение наше скоро станет весьма хреновеньким, — сказал я. — И потому владельцев определенного вида запасов попрошу воздержаться от попытки переноса жидкостей внутри организма, когда можно переносить снаружи. Если в преследование выйдут «краповые», боюсь, нам уйти не удастся — все равно догонят, и придется принимать бой. Вся надежда на то, что там будут не «краповые», а спецназ ГРУ, тогда у нас есть шанс договориться.
— А уйти от спецназа ГРУ легче, чем от «краповых»? — спросил дядя Вася.
— От спецназа ГРУ вообще уйти невозможно, да и не нужно. Нам нужно именно к ним попасть. Это — единственное наше спасение. Держитесь, склон не слишком ровный!
Я начал газовать на второй скорости, и машина, к моему удивлению, достаточно резко полезла в гору, даже ни разу не чихнув. А неровности почвы, которые невозможно было бы преодолеть на том же «Кадиллаке», пусть и более тяговитом, российская машина принимала за нормальную привычную дорогу и преодолевала без задержки.
Таким образом я умудрился подняться до середины холма, потом повернуть и прямо по склону проехать до другой его половины, где легко спустился, отжав сцепление и только притормаживая. Правда, при спуске мне дважды приходилось останавливаться, потому что перед машиной из травы вырастали, как грибы после дождя, крупные камни, и я посылал Ананаса отбрасывать их. Сначала он отбросил с добрый десяток, потом еще штук восемь. В итоге мы спрятались за холм. Хотя скорость передвижения автомобиля выше скорости передвижения пешего человека, тем не менее, не настолько высока, чтобы оставлять за собой облако пылевого шлейфа. И куда мы поехали, видно было плохо. Трава тоже не такая, чтобы зафиксировать следы автомобиля, тем более что значительную часть пути мы проехали вообще по жесткой каменистой земле, на которой даже следов не оставалось.
Дальше я выбрал путь между холмами. Правда, сначала ехать пришлось с сильным боковым уклоном, превосходящим предельно допустимый, но я еще на своей машине проверял и хорошо знаю, что желания перевернуться обыкновенная «Лада» при малой скорости никогда не показывает. И мы благополучно преодолели сложный участок, а дальше машина снова поползла вверх, уже на следующий холм. Только теперь я сразу выбрал путь по диагонали до середины склона. И как раз на одном из самых сложных участков, когда машина реально могла перевернуться, мне в голову пришла очевидная мысль, как-то проскочившая раньше мимо, но рикошетом вернувшаяся. Дядя Вася сказал, что на брюхе вертолета была надпись «Полиция». Но на таких вертолетах не летают ни «краповые», ни спецназ ГРУ. На вертолетах с такой надписью летает только полицейский спецназ или ОМОН.
