Орлов приостановил роту.
Махнул рукой Богунову и Матиевскому.
Помня утренний инструктаж, сержант молча кивнул головой и поднял вверх кулак с оттопыренным пальцем.
«Отлично, командир», — ответил ротному этой немой жест, и каждый в колонне вдруг повторил этот жест, словно желая поддержать рискующего ради всех сержанта. В следующую минуту исчезли в густом тумане широкие плечи, обтянутые автоматным ремнем. Мелькнула вслед за Богуновым высокая нескладная фигура снайпера Матиевского.
Шульгин пошел вслед за ними во второй паре вместе с Осеневым.
Маленький Осенев, заметно осунувшийся за последние дни, скинул пулемет с плеча, и нес его перед собой, сжимая обеими руками. Вскоре силуэты второй пары тоже растаяли в тумане грязными зелеными пятнами.
Остановившаяся орловская рота замерла перед броском, который должны были обеспечить исчезнувшие в тумане ребята. Присев на корточки, опираясь на горбы вещмешков, рота вслушивалась в тревожную утреннюю тишину.
Горная тропа, идущая по острию горного хребта, сорвалась в пропасть перед самым «Зубом». Несколько метров оставалось до едва угадываемых в тумане отвесных скал атакуемой вершины.
Богунов закрепил автомат за спиной.
Посмотрел на грязные заскорузлые ладони.
Матиевский неслышно хлопнул его по плечу.
Впереди за пропастью в двух метрах поднималась скалистая стена. На ней кое-где из трещин маленькими уродцами выглядывали карликовые кустики. Можно было в точном прыжке повиснуть на корнях этих кустов и начать восхождение к траншеям многоярусной обороны.
Богунов переглянулся с Матиевским.
Оба, не сговариваясь, кивнули друг другу.
В следующую минуту сержант отступил несколько шагов назад, разбежался и, взмахнув руками, взлетел в воздух, как хищная, серая птица. Через мгновение он повис на скале, вцепившись пальцами за одну из трещин. По-кошачьи изогнулось напрягшееся тело, и он гусеницей пополз вверх, осторожно подтягиваясь, опираясь носками горных полусапожек за едва различимые выступы.
Вскоре в воздух взлетел Матиевский.
Мелькнули над пропастью металлические подковы.
По скале поползла вторая серая тень.
Тихой осыпью полетела вниз кисейная пыль.
Повезло первой паре атакующего авангарда. Они добрались до безлюдной траншеи незамеченными, тихо скатились на ее спасительное дно, и замерли, тяжело переводя сорванное дыхание. Потом разошлись в разные стороны и залегли, прикрывая восхождение второй пары.
Так же тихо и беспрепятственно перевалились через крутой бруствер Шульгин и Осенев, с расцарапанными до крови пальцами, беззвучно сопящие, красные от напряжения.
Самое опасное препятствие удалось взять без единого выстрела.
Уже закрепившись в душманской траншее, Шульгин накрылся с радиостанцией под ватным бушлатом и шепотом вышел на связь:
— «Метель», я «Метель»-один, все получилось… Готовы вас прикрыть…
40
— Шульгин уже в траншеях. — Орлов обернулся к окружавшим его взводным офицерам.
— Неплохое начало, — заметил Алешин.
— Так точно! Без шума и пыли, — радостно согласился командир второго взвода лейтенант Смиренский.
— Да, — подтвердил Орлов. — Сумели зацепиться за их позиции с первой попытки, — он притянул потуже к бушлату ремень радиостанции. — С хребта Шульгин сразу вышел где-то на третий ярус обороны. Он теперь внутри этого слоеного пирога. «Духи» могут быть и под ним, и над ним…
Орлов повернулся лицом к напряженно ожидающей колонне:
— Ну, что, мужики. Пора резать пирог. Покажем, на что способны! Поработаем на совесть!
Орлов поднял над головой руку и махнул ею по направлению высоты.
— Строго предупреждаю пижонов. Голову под пули не подставлять. Под очереди в полный рост не бросаться. Не забывать о прикрытии. Вести огонь по реальному противнику, а не чесать свинцом пустой воздух. С пижонами буду разбираться индивидуально.
Солдаты закивали головами. Они хорошо знали, что Орлов не любит хмельной азарт во время боя, презрительно называет «пижонами» всех, пренебрегающих опасностью, даже седых майоров и полковников, бравирующих храбростью.
Вздрогнула колонна, ощетинившаяся стволами автоматов и пулеметов.
Вся орловская рота по команде легко перешла на упругий стремительный бег.
Бесшумно понеслась «Метель» по занесенным снегом камням.
С удивительным упорством пошли в атаку голодные истощенные люди. Они бежали, скалясь пожелтевшими шатающимися зубами, пошатываясь.
Впервые авангард файзабадского полка дошел до третьего яруса страшного «Зуба». Того самого «Зуба», у подножья которого раньше гибли роты файзабадского полка, захлебывались кровью самые ожесточенные атаки.
Раньше полк упрямо и безрассудно атаковал прямо в лоб. Шел к «Зубу», издалека поднимая автоматную трескотню и клубы пыли. Таранил камни прямыми атаками. А сейчас Орлов незаметно вывел роту на горную тропу, зависающую над ущельем. Вывел в тумане, невидимую и неслышную «Метель» прямо на середину «Зуба».
И бежали орловские солдаты, скалясь злыми улыбками. Чувствовали, что теперь уже точно доберутся до недосягаемой легендарной скалы и вытрут грязь своих изношенных сапог о хваленый загадочный «Зуб».
По радиостанции вновь донеся голос Шульгина:
— Вижу приближение взвода Алешина. Пусть разворачиваются цепью. Позиция у меня удобная. Фронт атаки прикрыт. Ждем гостей… Прием…
Алешин решительно крикнул взводу, скомандовав жестко, в полный голос:
— Цепью марш, орлы! Шире шаг. Разворачивайся. Бе-го-ом, ребята. Бего-ом! Волка ноги кормят…
— «Метель», я, «Первый»… Что там у вас происходит? — раздался вдруг сердитый скрип в эфире. — Какой еще фронт у вас?.. Какие атаки?.. Что это?.. Немедленно доложить…
— «Первый», «Первый», плохо вас слышу… «Первый», «Первый», я, «Метель»… Плохо слышно… Прошу повторить… Я, «Метель», прием, — забормотал скороговоркой Орлов, не давая собеседнику вклиниться в связь. — Я, «Метель»… Прием, прием… Плохо слышно…
И замахал Орлов свободной рукой, будто стегал по воздуху невидимой плетью.
Но солдат и не нужно было подгонять.
Они понимали, что теперь, несмотря на усталость, «Зуб» нужно брать самой резвой прытью.
Надо лететь на черные проемы душманских укреплений и щели узких траншей подобно мошкаре на яркий свет фонарей.
И мелькали изорванные локти.
Пестрели рыжие от глины шапки.
Разгулялась орловская «Метель». Пошла в прорыв.
Разгоряченный Орлов и не заметил, как нырнул в узкую глинистую траншею многоярусной обороны «Зуба», свернул направо. Побежал бочком, мелкими косыми шагами, выворачивая ступни. Завертел головой. Взгляд выхватывал смутные тени разбегающихся внизу душманов… Выше над головой уже открыла огонь шульгинская группа. Посыпались вниз дымящиеся пустые гильзы.
