Книга "Раньше смерти не помрем!" Танкист, диверсант, смертник, страница 25. Автор книги Александр Лысев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «"Раньше смерти не помрем!" Танкист, диверсант, смертник»

Cтраница 25

Группа лейтенанта Кнапке следовала с передовыми подразделениями 8-й танковой дивизии. Наступление 56-го моторизованного корпуса, в состав которого входила дивизия, продолжало развиваться чрезвычайно успешно. К исходу дня 7 июля частям дивизии оставался всего лишь один бросок до реки Великой. «Бранденбуржцы» получили задачу выяснить, что с переправами через реку в районе Пушкинских Гор. Земцов помнил, что раньше эти места назывались Святыми Горами — по названию расположенного здесь Святогорского монастыря. Они как-то приезжали в монастырь с Ольгой и побывали в родовой усыпальнице Ганнибалов-Пушкиных. Позволив себе минутное воспоминание, он тут же прогнал его прочь…

Дни, которые предшествовали их нынешнему выходу к реке Великой, отчетливо врезались Земцову в память. После того как они высадили немецкого танкиста на мосту вечером третьего дня войны, группа на трофейном советском грузовике вновь устремилась вперед. В их задачу входило вместе с отступающими частями Красной Армии прибыть в находившийся на пути немецких войск районный центр с целью дезорганизации его обороны. Однако они в очередной раз опоздали — райцентр уже оказался без боя оставлен советскими войсками, откатывавшимися на восток. Кнапке распорядился двигаться дальше. У поворота дороги за райцентром стоял подбитый легкий немецкий танк, а чуть подальше от него в поле застыл с проломленным бортом бронетранспортер. «Бранденбуржцы» остановились и вышли по радио на связь с координирующим их действия специальным штабом. Пока стояли, Земцов отправился осмотреть место случившегося здесь, по всей вероятности, буквально пару часов назад боевого столкновения. Бронетранспортер еще слегка дымился, полуотворенные задние створки снаружи все были заляпаны кровью. Он заглянул внутрь, но никого не обнаружил — лишь лужи цвета вишневого сиропа на полу. Видимо, своих раненых и убитых немцы забрали с собой. Перед танком по ходу его движения было несколько свежих воронок. По немецкой технике стреляло советское сорокапятимиллиметровое орудие. Земцов проследил взглядом траекторию стрельбы и, заприметив воронки дальше у дороги, направился туда. Советское орудие стояло скособочившись, с одним оторванным колесом. Наспех накиданные на него для маскировки ветки разметало во все стороны. Кругом валялись стреляные гильзы и ящики из-под снарядов, пустые и полные. Здесь же остался лежать и расчет: уткнувшийся в прицел мертвый наводчик с посеченной осколками спиной, заваленный ящиками и гильзами заряжающий. Руки его были раскинуты в стороны, а из скрюченных желтых ладоней выкатился последний так и не поданный снаряд. Молодой лейтенант с артиллерийскими петлицами, в новеньком обмундировании, перепоясанный офицерскими ремнями, ровно лежал на спине. Согнутая в локте рука сжимала в побелевших пальцах бинокль, а восковое лицо даже и сейчас было серьезным и сосредоточенным. Земцов присел над лейтенантом и своей ладонью закрыл ему глаза. Убирая руку, обнаружил на ней кровь — она стекала тонкой струйкой из пробитого виска артиллериста в дорожную пыль. Он отер руку о голенище своего сапога, задумчиво посидел еще несколько мгновений на корточках и, забрав у всех убитых документы, пошагал обратно. По сигналу Кнапке забрались в грузовик и двинулись дальше. Подскакивая на колдобинах в такт движения полуторки, Земцов одно за другим пролистал документы убитых артиллеристов. Простые русские имена и фамилии, на фотографиях — чуть скуластые славянские лица, открытые взгляды людей, которые еще несколько часов назад были живы. Лейтенант оказался комсомольцем, двое других — беспартийные… Земцов положил документы в свою противогазную сумку.

На пятиминутном привале Кнапке коротко осветил общую ситуацию. Пока что для немцев все складывалось более чем благоприятно. Земцов особо отметил из услышанного полученные известия о восстании в Ковно. В первый же день войны местные жители собственными силами очистили город от советских войск и удерживали его до подхода частей германского 2-го армейского корпуса. Правда, этот город бывшей Российской империи теперь назывался Каунасом, а восстание подняли отряды литовского фронта активистов, которые два десятка лет перед этим жили в своем независимом государстве. Но если так пойдет и дальше, думалось Земцову, то это вселяет большие надежды. Надежды Земцова умножились многократно, когда они встретили советскую тяжелую батарею, двигавшуюся на запад в полном составе. Тягачи, урча и пофыркивая, исправно тащили 152-миллиметровые гаубицы следом за единственным немецким мотоциклом, возглавлявшим колонну. Кнапке велел припарковать их грузовик со вновь натянутым тентом на обочине и, накинув на плечи плащ, выскочил из кабины навстречу мотоциклистам. Колонна остановилась. Предъявив удостоверение, он после о чем-то довольно долго беседовал с немецким офицером, сидевшим в коляске. Отогнув полог, Земцов успел разглядеть в тягачах солдат в советской военной форме. Пока стояли, вдоль головного орудия нервно прохаживался советский капитан средних лет с тонкими чертами лица. На капитане были черные петлицы артиллериста, офицерский ремень, планшет на боку. Не было только кобуры.

— Что это за маскарад, господин лейтенант? — поинтересовался Берзиньш, высовываясь из-под тента и кивком головы указывая в сторону артиллерийской колонны, когда их командир вернулся назад.

Кнапке с подножки кабины заглянул в кузов. Дежурно поправил:

— Товарищ капитан.

— Так точно! — отчеканил Берзиньш.

— Желают воевать против большевиков, — сделал движение подбородком в сторону советских артиллеристов Кнапке и пробуравил взглядом Земцова.

— И что же? — как можно спокойнее поинтересовался тот.

Кнапке поделился информацией, полученной от немецкого офицера в мотоцикле:

— Горючее им дали. Замки, разумеется, сняли, самих разоружили. Едут сдавать пушки на сборный пункт.

— А что потом? — как можно безразличнее спросил Земцов.

— Расформируют, конечно. А дальше не знаю, — пожал плечами Кнапке. И, указав на продолжавшего расхаживать по дороге советского капитана-артиллериста, добавил:

— Возмущался, что им не дали сразу развернуть пушки и вступить в бой…

Они разминулись с батареей и двинулись дальше. Опять свернули с шоссе на проселок и остановились на развилке полевых дорог. Кнапке, сидя в кабине, что-то прикидывал по карте, когда воздух прорезал шум моторов. Из-за верхушек деревьев с ревом выскочила тройка истребителей с красными звездами на крыльях. Земцов быстро окинул их взглядом, моментально опознал хорошо знакомые ему еще по Испании тупорылые силуэты советских И-16. Один из «ишачков» отвернул и, сделав боевой разворот, со снижением пошел на полуторку. Все как по команде бросились из машины прочь. Залегли кто где успел. Длинная пулеметная очередь простучала по земле совсем рядом с машиной, выбивая высокие фонтанчики пыли.

— Свои! Свои! — заорал Берзиньш, с размаху бухаясь в траву после короткой перебежки.

Пронесшийся над ними самолет отчаянно взвыл и свечой ушел в небо.

— Тьфу, — выплюнул изо рта песок Хубе и, проводив взглядом удаляющиеся истребители, проворчал:

— Сталинские соколы…

— Вжились в роль, — буркнул Кнапке, поднимаясь с земли и отряхивая перепачканные в пыли галифе. — Молодцы…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация