Потом мы вернулись в окопы. По лицам товарищей я видел, что их мысли тоже были дома, как и мои. Не раз в последние годы мы отмечали Рождество в столь унылой ситуации. Я написал моей дорогой маленькой женушке, не выдавая мрачных чувств и неопределенной угрозы, нависшей над нами. Она уже беспокоится. Стоит ли добавлять ей беспокойства в это темнейшее из темных времен?
Связь с германским радио принесла рождественские поздравления родине со всех фронтов. Мы слышали товарищей с севера Норвегии, Африки и из Сталинградского котла. Рейхсминистр пропаганды, доктор Геббельс, обратился от лица родины к солдатам на фронте.
Глядя на эти расстояния на карте, нам, уроженцам Центральной Европы, они показались огромными. И какие трудности снабжения нам приходилось решать здесь, в России. Мы слышали из разных мест, что танковые части из армейской группы фон Манштейна шли с юго-запада на прорыв окружения. Эта весть окрылила нас, хотя мы сами знали, как трудно им будет наступать после таких тяжелых снегопадов. Тем не менее мы были убеждены, что командование не оставит нас в беде.
Весь день 24 декабря шел снег, такой, что дальше десяти метров перед собой ничего не было видно. Откуда только взялась эта гадость! Слава богу, в нашем секторе было тихо. Противник, кажется, тоже был застигнут погодой врасплох.
Штаб XI АК: суточная сводка от 24 декабря 1942 г.
16-я ТД: в 11.00 противник атаковал высоту 139,7 силами 150 человек в белых маскировочных костюмах со штурмовыми ранцами. Атака отбита артиллерийским огнем и огнем пехоты.
В течение дня имело место оживленное движение по всему фронту дивизии. Противник также укреплял свою передовую линию. Дивизия предполагает ночные атаки противника на свой левый сектор…
25 декабря 1942 г.
Мы ошибались насчет «Ивана» – ровно в 05.00 25 декабря нас разбудил шум боя. Удары артиллерийских снарядов, вой «сталинских органов» и разрывы мин были слышны совсем близко – на левом фланге «кампфгруппы Райниша». Теперь доносился и треск танковой пушки. Штаб незамедлительно был поднят по тревоге. Майор фон Нордхайм позвонил на командный пункт Райниша и узнал, что русские атакуют левый фланг 16-й танковой дивизии танками и крупными силами пехоты. Бой бушевал даже левее сектора Райниша. Звуки боя не смолкали весь день. Выдержат ли натиск наши солдаты? Мы все надеялись, что да, хотя все мы знали, как это трудно.
С каждым часом снег становился все глубже, и двигаться в нем становилось все сложнее. В такой ситуации с трудом получается брести, не то что бежать.
Вечером мы узнали, что, несмотря на тяжелые потери, противник смог взять высоту 139,7. Наши потери тоже были высоки.
Штаб XI АК: суточная сводка от 25 декабря 1942 г.
16-я ТД: около 07.00 после прорыва у стыка с левым соседом (60-я пехотная моторизованная дивизия. – Прим. зарубежного издателя) противник смог взять высоту 139,7 с запада силами батальона с поддержкой танков. Дивизия понесла тяжелые потери от плотного минометного, артиллерийского и танкового огня. Наша контратака, начавшаяся в 11.30 силами танков и полугусеничной техники, пробилась лишь к южным подступам 139,7. В настоящее время на высоте 139,7 остаются крупные силы противника. Мы понесли тяжелые потери танков и полугусеничной техники. Бои продолжаются. Всего появилось 14 танков противника.
Дополнение к суточной сводке: вследствие плотной концентрации пехоты и противотанковых орудий, не представляется возможным вернуть высоту 139,7 до наступления темноты.
В 16.00 по высоте 145,1 производился 30-минутный минометный и артиллерийский заградительный огонь. В течение дня по правому сектору дивизии велся тяжелый артиллерийский и минометный беспокоящий огонь, а также атака противника силами взвода на 147,6 и ориентир 422.
Задача дивизии: левое крыло 16-й ТД вместе с правым крылом 60-й ПД возвращает [высоту] 139,7 до рассвета 26.12. и затем в месте прорыва выпрямляет позицию к северо-западу.
Потери: 16-я ТД: 7 мертвыми, 11 ранеными, 3 обмороженными, 2 пропавшими без вести и 1 больной. Дальнейшие потери – около 60 человек.
Потери противника: 50 пленных, 80 убитых обнаружено, уничтожен один Т-34 и один Т-60.
26 декабря 1942 г. Рано утром 26 декабря, около трех часов, с севера донеслись звуки боя. Запрос в штаб Райниша показал, что наша атака высоты 139,7 была отбита окопавшимися русскими. Последовавшая за этим атака русских не увенчалась успехом. И наши товарищи получили приказ окапываться, строить ночью блиндажи – в глубоко промерзшей земле под артиллерийским и минометным обстрелом – и, при всем при том, быть непрерывно готовыми подняться и отбить атаку.
Штаб XI АК: утренняя сводка от 26 декабря 1942 г.
16-я ТД: атаки противника в течение ночи – каждая силами примерно 50 человек, – нацеленные на [высоту] 147,6, в 01.00 и 03.00, а также на ориентир 422, были отбиты.
В 03.00 усиленный противник на [высоту] 139,7 осторожно выдвинулся на юг. Атака для возвращения высоты 139,7 начата в 03.00. Атака на [высоту] 139,7 к 06.00 была отбита. Она проводилась 4 танками, 8 полугусеничными бронетранспортерами, 3 самоходными легкими полевыми гаубицами и одной ротой численным составом 130 человек. В настоящее время они в полковой балке.
В настоящий момент русские атакуют с [высоты] 139,7 на юг силами батальона…
Штаб XI АК: донесение в LI АК, 26 декабря 1942 г. …с начала атаки имели место тяжелые снежные бури, не только уменьшая видимость до 40 метров, но и делая невозможным слышать звук приближающихся танков…
Штаб XI АК: суточная сводка от 26 декабря 1942 г.
16-я ТД: атака по возвращению высоты 139,7 имела лишь частичный успех. Несмотря на сильный противотанковый огонь, наши танки и полугусеничные машины пробились к высоте. Однако они не смогли выстроить непрерывную линию обороны со стрелками. Ситуация на высоте остается в настоящий момент неясной…
Потери :
16-я ТД: 1 офицер убит, 1 офицер ранен. 17 солдат убиты, 87 ранены, 36 пропали без вести, 7 обморожено.
27 декабря 1942 г.
Вечером 27 сентября неожиданно появился мой фуражир Грегулец. Он беспокоился о лошадях, укрытых где-то в городе. Грегулец был очень расстроен. Он доложил: «Там не наберется и щепотки фуража. В любом случае самых слабых животных уже забили. Большинство забьют. Когда добывают что-то, годное в качестве фуража, его дают самым сильным, чтобы они прожили чуть дольше. Герр обер-лейтенант, до сих пор я мог сохранить вашего Мумпица живым. Но теперь, даже если бы я хотел, я не могу».
Я слишком хорошо его понимал, моего старого фуражира, крестьянина из Верхней Силезии. Годами он ходил за лошадьми роты и уже помог им пережить тяжелую зиму 1941 / 42 года. Теперь он стоял передо мной, беспомощный, не имея возможности спасти своих четвероногих друзей. Без нужных припасов он был беспомощен, как и все мы.
