Теперь с орками дрались отдельные разрозненные отряды солдат, в лучшем случае натиск Первых сдерживали десятки или пятерки воинов, в худшем — люди в одиночку противостояли врагам.
Как-то неожиданно Харьган оказался на самом острие атаки орков. Справа и слева от него орки глубоко вгрызлись в ряды воинов, оставив Харьгана и еще человек двадцать в самом авангарде людских сил.
Прямо на Харьгана вылетел орк с занесенным для удара ятаганом. Все, на что был способен командир отряда, это тычковым ударом заехать длинной рукоятью топора орку в лицо. Орк выронил ятаган и щит и, забыв про все на свете, закрыл лицо руками. Из тычка рукоять топора резко нырнула вниз, и разогнавшееся лезвие впилось орку в шею. Едва уловимое движение на себя, чтобы освободить оружие из раны, упругая струя алой горячей крови бьет в лицо, застилает глаза, но Харьган уже разворачивался, направляя топор на помощь сдерживающему двух орков молодому воину. Не успевает. Один из орков принимает удар чекана на щит, а второй ныряет вниз, падает на землю и перерубает пареньку ноги.
Из груди Харьгана вырвался хрип бешенства и ярости. Топор рухнул на так и не успевшего встать орка, со скрежетом разорвал звенья кольчуги и врезался в бок корчащемуся от боли Первому. Второй орк, не размышляя, ударил Харьгана щитом в грудь. От удара воин попятился, выпустил топор и, понимая, что сейчас получит укол ятаганом в живот, перекатился через спину, разрывая дистанцию с врагом. Перекатился, надо сказать, очень удачно, в особенности для лучника в легких доспехах, с трудом сдерживающего атаку не на шутку разошедшегося орка с двумя ятаганами. Харьган попал прямо под ноги орку, сам того не желая, ударил врага плечом под колени, подсекая. Орк, не ожидавший такого развития событий, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и спиной рухнул на поднимающегося Харьгана. Недолго думая Харьган воткнул кинжал врагу в печень и, подхватив с земли один из его ятаганов, помог лучнику одолеть орка, который до этого ударил Харьгана щитом.
С ятаганом старый воин чувствовал себя непривычно. Нет, он вполне сносно владел мечом, но топор для него был удобнее и роднее. Это все равно что сесть на чужую лошадь. Ездить умеешь, но непривычно и немного неудобно. А неудобство в бою — это прямой путь в могилу.
Харьган поднял с земли чей-то щит и снова вступил в рубку. Положение его отряда немного окрепло, люди уже не пятились, пытались сдержать, а в некоторых местах даже откинуть врага за стену. Линия фронта постепенно выравнивалась.
Ятаган орка скользнул по щиту, Харьган прямым ударом попытался достать Первого в грудь, но тот, небрежно отмахнувшись щитом от кривого клинка и сбив ятаган Харьгана вниз, нанес удар в открывшуюся у командира отряда брешь. Доспех выдержал, ятаган соскользнул с правого наплечника, оставив под доспехом внушительный синяк. Забыв про боль, Харьган тут же атаковал орка в голову ударом справа. Проклятый Первый вновь закрылся щитом и внезапно выбросил руку вперед, метя острием ятагана под шлем Харьгану. Неимоверным усилием ему удалось подставить под этот бросок змеи щит. Но орка и его оружия там уже не было.
«Опытная тварь!» — мелькнуло у Харьгана в голове, прежде чем вражеский клинок впился ему в правое плечо, на этот раз немного ниже бронированного наплечника.
— При-и-гнись!
Харьган втянул голову в плечи, и шар кистеня с чавкающим всхлипом врезался в голову орка. Второй кистень ударил врага в грудь.
— Живой?
— Да, — поморщился Харьган, плечо болело, и пришлось взять ятаган в левую руку.
— При-и-гнись!
Шипастые шары получили разгон и одновременно рухнули на головы двум оркам, пытающимся зайти с фланга.
Один из орков успел закрыться щитом, но кистень разбил легкий щит в щепы и сломал орку руку. Харьган довершил дело, добив врага ятаганом.
Бой шел на равных. Люди успешно выдержали первый, самый опасный натиск орков и теперь медленно, но верно оттесняли Первых к стене.
Сам того не ожидая, Харьган вновь оказался возле оброненного топора и, швырнув ятаган в спину орка, поднял свое оружие.
Чтобы метать мечи, нужно прирожденное мастерство, а им Харьган, увы, не обладал. Ятаган ударил рукоятью орку промеж лопаток и в общем-то не причинил врагу никакого вреда. Только отвлек на время от противника, чем и воспользовался один из копейщиков, всадив оружие в живот отвернувшемуся орку.
В воздухе мелькнула стрела, еще одна… Харьган выругался, полагая, что орки вновь умудрились прислать лучников, но, приглядевшись, заметил в самом тылу своего отряда три десятка лучников во главе с Блидхардом. Стрелки смогли разорвать дистанцию, отошли на безопасное расстояние и теперь прицельно вгоняли стрелы в орков. Несколько Первых попытались прорваться к лучникам, но на их пути встали мечники, прикрывающие отряд Играющих с ветром.
Сагра поколебалась, не зная, на чью сторону встать, но начавшие сыпаться из дождевых облаков молнии убедили богиню войны поддержать в этот день людей.
Голубые нитки молний с сухим треском сыпались с неба, разя орков одного за другим. От магии Сьены доспехи не спасали. Прямо на глазах у Харьгана сорвавшаяся с облаков молния разделилась на несколько частей и поразила сразу семерых орков, оставив от них лишь черную землю и обугленные доспехи, по которым все еще бегали цепочки разрядов, оставшихся после молний.
И Первые дрогнули, не выдержав дождя из молний и стрел. Где-то за оврагом загремели боевые барабаны, командующие отступление.
Орки отступали организованно и четко, оставив небольшой отряд прикрывать отход основных сил. Но люди, воспрянувшие духом, молотом ударили в стену щитов, круша Первых направо и налево, а подоспевшие лучники из тех, кто так и не сменил во время битвы лук на меч, не обращая внимания на кипящую вокруг них битву, стали осыпать стрелами преодолевающих овраг орков.
Из отряда Первых, прикрывающего отступавших, не осталось никого. Последнего орка настигли парные кистени Лиса.
К стрелкам присоединились выжившие во время сечи лучники, вновь поднявшие грозные луки. Жалкое сопротивление вражеских лучников, попытавшихся отстреливаться с другой стороны оврага, было безжалостно подавлено. Следующие минуты шел планомерный отстрел отступающих. В который раз за два дня колчаны опустели.
— Отлично, кур-рвы! — Блидхард довольно заметно подволакивал левую ногу, из которой торчал обломок стрелы. — Хорошо поработали!
— Шлюха! — крикнул Харьган, тяжело опираясь на топор и наблюдая, как последних орков, не успевших отбежать на безопасное расстояние, поражают стрелы лучников.
— Нету больше Шлюхи, — хмуро сказал один из воинов.
— Да пребудет он в свете, — пробормотал Лис.
Харьган стоял под так и не закончившимся за время битвы дождем, зажмурив глаза и стиснув зубы. Потеря друга была такой неожиданной. Любой другой, но не Шлюха. Слишком уж хорошо обращался с мечом старый друг, чтобы вот так просто дать себя зарубить орочьим ятаганам. Выйти без единой царапины под Ранненгом и Иселиной и погибнуть тут…
