Кто-то резался в кости, кто-то спал в теньке маленького фонтана, кто-то правил оружие, кто-то решил поупражняться с мечом. Так что моя персона в основном была проигнорирована самым бессовестным образом.
В углу сада, возле клумбы с алыми розами пыхтела четверка гномов. Низкорослые, узкоплечие ребята с бородами, заплетенными в косы, так непохожие на своих массивных и крупных безбородых родственников — карликов, крутились возле здоровой пушки. Похоже, они пытались ее зарядить, но что-то у них не получалось, и поэтому парни раздраженно бранились и потрясали кулаками перед покрасневшими лицами друг друга. Это делу помогало мало, и от яростной перебранки спор разгорался еще сильнее.
Пушка неисправна, и они пытаются ее починить? Тогда мне понятно их плохое настроение. Продать бракованную пушку Сталкону, а теперь возвращать ему золото, конечно, гномам не хотелось.
Солнце било прямо в глаза, поэтому я жмурился, как ошалевший от весны кот, с интересом наблюдая за перебранкой гномов. Еще пяток минут — и начнется драка с тасканием за бороды. Но гномы выдохлись, и пришлось искать компромисс. Теперь они засыпали в пушку порох из маленького ярко-красного бочонка. Ядро лежало рядом, на песке. Один из гномов, судя по короткой бороде младший, попытался закурить трубочку, но получил от напарника подзатыльник и, обиженно засопев, убрал ее в карман.
И правильно! Еще не хватало взлететь всем на воздух из-за бесшабашности гнома. Очень хочется надеяться, что засыпание пороха в орудие — лишь проверка и сварливые бородачи не станут палить из пушки в саду.
За спиной раздались легкие крадущиеся шаги, и, улыбнувшись, я произнес:
— Как жизнь, Кли-кли?
— У! — разочарованно сказал гоблин — ему не удалось застать меня врасплох. — Как ты догадался, что это я?
— Ты сопел.
— А вот и нет! — запротестовал шут и присел рядом со мной на ступеньку.
— А вот и да!
— А вот и нет! И вообще, ты чего с королевским шутом споришь? — обиженно спросил Кли-кли и в подтверждение своих слов нацепил на зеленую голову шутовской колпак с бубенцами, до этого находившийся в его руке.
— Да я и не спорю. — Я пожал плечами.
— Хочешь морковку? — миролюбиво спросил гоблин, доставая ее из-за спины.
Морковка была размером чуть ли не в половину Кли-кли. Королева морковок. Целая морковища.
— Нет, спасибо.
— Не хочешь? Ну и не надо! Мое дело предложить, и вообще мне больше достанется!
Шут больше не стал настаивать, откусил от оранжевого овоща изрядный кусок и захрустел, довольно жмурясь на солнце.
— Овоффи полеффны, Гаррет, — с набитым ртом произнес шут. — На одном мясе не проживешь.
— У нас тут с тобой гастрономический спор намечается? — Я выгнул бровь дугой.
Шут с точностью повторил мой фокус с бровью, довольно усмехнулся и вновь захрустел морковкой.
Вот так мы и сидели, я молчал, наблюдая за работой гномов, Кли-кли обедал и иногда дергал коротенькими ногами, видно пытаясь изобразить какой-то только ему понятный танец. Получалось, надо сказать, забавно.
— Есть две новости: хорошая и плохая. С какой начинать? — спросил меня Кли-кли, когда от морковки-переростка осталась ровно половинка.
— Давай, пожалуй, с хорошей, — лениво процедил я.
Погода, несмотря на жару, была замечательной, и я попросту потихоньку млел на солнышке.
— Хорошая новость такова, — произнес гоблин и потряс кончиком колпака, чтобы колокольчики радостно зазвенели. — Ты отправляешься завтра поутру. Тру-ру-ру.
— Валяй плохую.
— Плохая новость такова. — Шут грустно вздохнул, и колокольчики печально тренькнули. — Я, увы, остаюсь во дворце и не поеду с тобой.
— Хм… У тебя нарушены понятия ценностей, шут, — хмыкнул я. — Для меня все наоборот. Хорошая новость — плохая, а плохая — хорошая.
— Фу, — обиженно засопел Кли-кли. — Ты еще пожалеешь, что я с тобой не поеду!
— Это еще почему?
— Кто будет тебя защищать в дороге? — с самым серьезным выражением на лице спросил шут.
— Думаю, что не пропаду, — в тон ему ответил я. — Дикие вкупе с Крысой на что?
— Кстати, насчет Диких. — Кли-кли вновь впился острыми зубами в несчастную морковку. — Ты уже успел познакомиться с ними?
— Нет, а ты что, успел?
— А как же! Они у нас уже с неделю! — возмутился моему вопросу шут.
Ну конечно же! Я посмел подвергнуть сомнению его способность заводить новые знакомства.
— Я тебе их представлю, только издали, отсюда, если ты ничего не имеешь против моего предложения.
— Ты и им успел напакостить? — Нежелание Кли-кли подходить к воинам могло быть объяснено только тем, что маленький паразит устроил Диким какую-то каверзу.
— Ну почему сразу напакостить? — надулся шут и с укором, затаившимся в голубых глазах, посмотрел на меня. — Я всего лишь налил в их кровати по ведру воды, а они расстроились.
— Надо полагать, — хохотнул я. В голову прыгнула веселая картинка, как гоблин, состроив заговорщицкую физиономию, льет в кровати Диких воду.
— Ну так вот, видишь вон тех, кто режется в кости? — Шут не очень желал распространяться о том, что же случилось, когда кто-то из воинов лег в мокрую кровать.
Клянусь всеми богами, Кли-кли был неподалеку (не мог же он не насладиться делом рук своих?) и оказался замечен!
Кли-кли ткнул пальцем в сторону троицы, бросающей кости на бочку, приспособленную для игры.
— Вон тот здоровый — это Медок. Тот, который рядом с ним, бородатый, Дядька. Он десятник всей этой угрюмой компании. А вон того, пухленького, Котом зовут. Мяу! — как можно громче сказал Кли-кли и высунул язык.
Гномы отвлеклись от пушки и хмуро посмотрели на шута, Кот же не обратил никакого внимания на паясничающего Кли-кли.
— Ясно, — произнес я, рассматривая троих воинов, играющих в кости.
Медок был двухярдовым детинушкой с руками-стволами, головой, которая, казалось, не имела шеи и росла прямо из плеч, и волосами цвета липового меда. Из-за них он, наверное, и получил такое имечко от Диких — Медок. Воин был молодым и по сравнению с другими Дикими казался попросту великаном. Впрочем, так оно и было. Парень был здоров и силен, как два быка. Вот только простоватая физиономия и добрая улыбка выдавали в нем жителя деревни. Таких сразу отличаешь от городских.
— Оп-па! — хохотнул Дядька, бросив кости в очередной раз и склонившись вместе с товарищами над ними.
Дядьке было за пятьдесят, редкие седые волосы, еще кое-где сохранившиеся на плешивой голове, и густая седая борода, почему-то напомнившая мне овечью шерсть, старили его еще сильнее. По сравнению с Медком невысокий Дядька казался карликом, но и он, и великан-Медок, да и все другие Дикие все же чем-то были похожи друг на друга. В них, как и в покойнике Мухе, чувствовались сила и опыт. Опыт тех, кто несет службу на стенах Одинокого Великана.
