– А «тридцатьчетверки» не стреляли? – спросил кто-то.
– Конечно, стреляли. Только их снаряды от брони отскакивали, только искры летели. А в гусеницы никто попасть не сумел. Так что машины у нас мощные, и «Тигров», и «Пантер» бить можно.
Конопатый закончил непривычно длинное для него выступление и облегченно уселся. Комсоргу не слишком понравилось, что «Тигр» оказался таким живучим, уничтожил три наших танка, а младший лейтенант потратил на него столько тяжелых снарядов.
– Значит, целились поначалу не слишком точно, – поучительно сказал комсорг.
– Может, и так, – легко согласился младший лейтенант, судя по всему, парень простой и бесхитростный.
– А вы что, наводчик, артиллерист? – выкрикнул Коля Серов и даже подскочил от возмущения.
– Я хотел…
Но Серова трудно было остановить.
– Вы сами где воевали?
Комсомольский вожак имел на груди медаль «За боевые заслуги». Замялся, но, быстро справившись, перечислил несколько дивизий и полков.
– На танках? На самоходках? – прижимал его к стенке наводчик.
– В блиндаже, с бумагами, – буркнул кто-то. – Не зря же награжден.
Конечно, за подобную бузу могли вызвать и в политотдел, и особист мог заинтересоваться. Но комсорг тогда мгновенно потерял бы авторитет. Поэтому всячески пытался утихомирить самоходчиков.
– Воевал я, ей-богу. И контузию получил, – и сразу перевел разговор на привычную тему: – Экипаж младшего лейтенанта Чистякова вчера разбил два пушечных дота. Мощные сооружения, но наши орудия сильнее.
Саня вдруг обнаружил, что рядом сидит симпатичная сержантка с эмблемами медслужбы. Повод познакомиться был самый подходящий. Он бесцеремонно отодвинул радиста Денисова, который тоже пытался заговорить с девушкой, но явно тушевался.
– Чистяков… Саня, – представился он. – А вас как зовут?
– Оля… младший сержант Морозова Ольга. Это про вас сейчас говорят?
– Ой, да не слушайте вы всякую ерунду. Вы, Оля, в санчасти работаете?
– В санчасти. Но с завтрашнего дня закреплена в качестве санинструктора за первой и второй батареей.
– А я как раз из первой батареи.
Девушка была круглолицая, с коротко стриженными волосами. Перехватив взгляд, брошенный на колени, смутилась, поддернула юбку. Саня деликатно отвернулся, кашлянул. Заметив, что рядом с санинструктором лежит винтовка, шепнул:
– Чего такую тяжесть таскаете?
– Положено по штату.
– Хотите, мы вам трофейный «вальтер» подарим? Вместе с кобурой.
– Не знаю, разрешат носить или нет.
– Чего там знать? Удобная штука. Я сам видел, и врачи, и санитары пистолеты носят.
Самым большим любителем трофеев в экипаже был радист Костя Денисов. Кроме нагана он обзавелся автоматом МП-40 и небольшим офицерским «вальтером». Носить его в кармане комбинезона было куда удобнее, чем барабанный револьвер, поэтому радист мялся, не желая расставаться с трофеем.
– Давай сюда свою пушку, – прошипел младший лейтенант.
Комсорг в этот момент уже второй раз обращался к Чистякову, приглашая рассказать, как были разбиты доты.
– Наводчик расскажет, – отмахнулся Саня.
Вокруг дружно заржали:
– Не видите, командир занят.
– Тут дела поважнее, чем доты.
Комсорг с усилием выдавил улыбку. Пусть выступает наводчик, лишь бы остальные не начали привязываться к его не слишком боевой биографии.
После собрания Саня пошел провожать Ольгу.
– Тут совсем рядом, – сообщила она. – Идти всего пять минут.
– А что, подлиннее дороги нет?
Девушка невольно заулыбалась. «Вальтер» она приняла и сунула в санитарную сумку. Кобуру младший лейтенант обещал принести завтра.
– И заодно расскажу, как с пистолетом обращаться.
Сначала больше молчали, потом разговорились. Ольга училась на курсах в Саратове, там же проживала ее семья. Отец – железнодорожник, старший брат погиб еще в сорок втором, остались два младших брата и сестра, учатся в школе.
– Зачем на фронт пошла? Да еще в такие войска.
– Совсем невмоготу на фабрике работать стало, – просто ответила Ольга. – Мы телогрейки, ватники и прочую форму шили. Я девять классов закончила, думала на техника подучиться, а пришлось за станок сесть. По двенадцать, а то и пятнадцать часов из цеха не выходили. Каждую неделю то одна, то другая девчонка под иглу попадала. Мы подбегаем, а ей ладонь к ватнику пристрочило.
– Я тоже вначале в Саратове учился, – сообщил Саня. – Весной сорок второго, могли еще тогда встретиться.
– Вряд ли. У меня парень был.
– А сейчас?
– Убили его. А фабрика до того измотала, что просыпаюсь дома, а вокруг станки жужжат. У нас девчонки по комсомольскому набору лет с четырнадцати работали. Не выдерживали, плакали. Некоторые сбегали, но их родители назад привозили. Боялись, что посадят. Да и паек неплохой был, в тепле спали. Только я своего добилась, закончила курсы санинструкторов и на фронт пошла.
– А я с сорок второго воюю. Сначала в гаубичном дивизионе. Тогда ох и туго приходилось, постоянно отступали. В окружение попали, комбат у нас сильный был. Вывел сколько мог ребят. С боями пробивались. А в сорок третьем военное училище в Челябинске закончил.
– Значит, ты бывалый командир. Не зря тебя хвалили.
– Ерунда, – заскромничал Саня. – Весь экипаж действовал. А чего вас, санинструкторов, за батареями закрепили?
– Сегодня шум большой поднялся. В отбитом селе двадцать раненых оставили, а в охрану дали подбитый танк да контуженых танкистов. Они полдня там пролежали, а тут еще немцы отступающие на них наткнулись. Танкисты кое-как отбились, а раненые почти все от потери крови поумирали, да еще фрицы по ним стреляли.
– Вот гад, Швыдко, – выругался Саня. – Обещал машину за ними прислать и не прислал. Пузан хренов! А ведь ребята из его бригады. Досталось ему от начальства?
– Кажется, отбрехался. На санитарную службу все свалил.
Не заметили, как сделали один, другой круг. Болтали обо всем, война как-то забылась, даже смеялись. Саня взял ее за руку, и Ольга ничего не имела против. Правда, то в одном, то в другом месте их окликали часовые. Приходилось объяснять, кто они и откуда. Какой-то настырный сержант потребовал документы. Долго сопел, рассматривая то Ольгу, то бумаги.
– Насмотрелся? Хватит, – выдернул документы Чистяков.
Сержант запсиховал (наверное, Ольга понравилась), грозил вызвать начальника караула.
– Всем война, а вы тут шуры-муры крутите.
– Сам ты шуры-муры! Мы из боя два часа назад вышли.
