Кирилл Астахов сопел, переживая за промах. Когда остановились свернуть цигарку, он решительно потребовал:
– Ты, Санька, доставай мне настоящую винтовку со снайперским прицелом. У тебя друзья кругом, найдут одну для меня.
– Найдут, Кирюха, – хлопнул приятеля по спине Саня.
Сегодня он округлил счет до тридцати фрицев, и один из них был офицер.
– Капитан, наверное, – машинально произнес вслух.
– Не меньше, – поддержал его Астахов.
Антон Глухов действовал без напарника. С ними ему не везло. Так как снайперов не хватало, Глухову сунули в помощники бойца, который хоть и был дисциплинирован, выбивал нормативы по стрельбе на «хорошо» и «отлично», но не имел никакого опыта. Они сходили вместе на задание всего два раза. Из парня мог вполне получиться неплохой снайпер. Он даже успел открыть счет, уложив точным выстрелом неосторожно высунувшегося немца. Но спустя какой-то час так же неосторожно делал перебежку и угодил под пулеметную очередь.
Второй напарник постоянно хитрил. Выбирал укрытия понадежнее, даже если из них ничего толком не было видно. Делал все, чтобы сохранить свою жизнь. При этом держался уверенно, рассуждал о снайперских приемах и даже с большой осторожностью сумел подстрелить вражеского наблюдателя.
Забравшись под бетонную плиту, он делал вид, что внимательно изучает вражеские позиции, а сам попросту отсиживался. Когда поблизости велся артиллерийский огонь, делал один-два выстрела, заглушаемые взрывами снарядов, и объявлял, что «кажется, еще одного уложил».
Несмотря на его изворотливость, Антон быстро разгадал хитрости напарника. Отчитал раз и другой, но, как говорится: «из дерьма пулю не слепишь». В напарнике поселился панический страх еще во время переправы через Волгу.
На его глазах затонул понтон с бойцами, получивший тяжелый снаряд в борт. При тусклом свете ракет было видно, как воронка на месте гибели судна затягивала в темную зловещую яму десятки бойцов. Небольшой катер, пришедший на выручку, перевернулся от взрыва. Снаряды и мины добивали барахтающихся в холодной воде красноармейцев. Один за другим они исчезали среди кипящих взрывов.
И на берегу было не легче. Полоска, которую занимала его рота, была перепахана снарядами и минами вдоль и поперек. Когда прибывшие углубляли траншею, то вместе с землей выбрасывали разложившиеся куски человеческих тел. Прятаться здесь было негде, разве что зарываться в землю. Но и земля спасала далеко не всегда, когда непрерывно летят снаряды и мины.
В конце концов, Глухов едва не погиб из-за трусливого напарника. Рассчитывая на него, сержант не всегда оглядывался назад. Однажды, целясь в немецкого пулеметчика, устроившегося со своим МГ-34 в развалинах дома напротив, Антон даже не услышал, а скорее уловил чьи-то осторожные шаги.
Обернувшись, он увидел, как по избитой лестнице спускается немец в камуфляжной куртке. Глухова спасла мгновенная реакция. Немец в камуфляже (скорее всего разведчик) замер, наводя автомат на русского снайпера, но Антон успел выстрелить, не целясь, навскидку. Тело разведчика осело на ступени, он пытался подняться, а сверху ударила автоматная очередь – стрелял второй немец. Пули прошли рядом с Глуховым, выбили кусок штукатурки, заполнив закуток известняковой завесой.
Небольшого роста, худой, но с крепкими витыми мышцами, работавший с детства на поле, Антон мгновенно отпрыгнул, досылая в казенник винтовки новый патрон. Немец хоть и различил за пыльной завесой русского снайпера, но ударил длинной очередью с запозданием.
Пули шли веером. Трассирующие высвечивались мгновенными зелеными огоньками, разрывные выбивали крошево кирпича крошечными яркими взрывами. Автомат замолк, кончился магазин. Установилась напряженная тишина, слышались лишь стоны раненного в живот, лежавшего на лестнице головного разведчика.
Второй немец менял магазин, а может, доставал гранату – медлить было нельзя. Антон одним прыжком выскочил на лестницу и оказался лицом к лицу с врагом. Молодой крепкий парень, отвинтив колпачок на рукоятке гранаты, уже выдернул шнур и замахивался для броска.
Здесь уже сыграла роль не только мгновенная реакция, но и опыт войны, на которую Глухова забрали еще осенью сорок первого. Запал горит пять секунд, выстрелить и отскочить сержант успеет. Стрелял снова навскидку, но в упор не промахнешься.
После выстрела Антон успел отскочить за простенок, а пять секунд пролетели мгновенно, быстрее, чем он ожидал. Возможно, немец выдернул шнурок раньше и собирался швырнуть гранату с задержкой, чтобы русский не перебросил ее обратно.
Взрыв в замкнутом пространстве грохнул с такой силой, что у Антона заложило уши. Глаза забило известняковой пылью, кирпичное крошево пучком прошло рядом.
И снова медлить было нельзя – немец мог уцелеть, а в узком коридоре все преимущества на стороне короткого скорострельного автомата. Но в рассеивающемся облаке Глухов увидел, что немец не сумел убежать от собственной гранаты.
Осколки догнали его, изрешетили ноги. Из дырок в кожаных сапогах струйками выталкивало кровь, брюки до пояса были порваны и пропитались красным. Немец, скорчившись, сжимал ладонями низ живота. Видимо, осколки разбили промежность, смертельно раненный солдат застыл от болевого шока.
Прибежал напарник. С ходу добил в голову немца, раненного в живот, подошел ко второму и удовлетворенно заметил:
– Ого, яйца оторвало. Я думаю, что за грохот, а в дыму ничего не видно. Надо бы и этого добить.
– Ни к чему, он и так доходит.
– Для верности надо…
– Пошел на хрен! Забился в щель и отсиживался там. Или тебе пулю всадить за трусость для верности? – теряя выдержку, закричал Глухов. – Забери автомат, магазины, документы. Часы не трогай.
– Ты чего, Антон? Боевые трофеи.
– Я тебе сказал, не трогать! У тебя есть одни – достаточно.
Запретил брать часы со злости. Для снайпера вещь необходимая, лишняя пара часов всегда пригодится. А можно из ребят кому подарить. Но уж слишком разозлился на своего трусливого напарника.
Поймав взглядом ствол винтовки, направленный ему в живот, напарник поспешно отпустил руку немца с часами:
– Я не виноват. Наблюдал за той стороной улицы. Там трое немцев с пулеметом шли. Думаю, вдруг к нам, решил их подстеречь, а тут выстрел, очереди, граната рванула. Я …
– Головка от хрена! Бегом вперед!
Напарник вдруг съежился:
– Ты мне в спину не пальнешь? Ей-богу, я на помощь спешил, но не успел.
Бежали молча, уходя от поднявшейся стрельбы. Когда пришли в свой батальон, комбат долго рассматривал документы убитых. Определил:
– Та же дивизия. Автомат я разведчикам отдам, он им больше пригодится. Не возражаешь, Антон?
– Нет, – пожал плечами Глухов. – Автоматы им действительно нужнее.
– Ты не контужен случаем? Вид у тебя, как из-под взрыва ушел.
