— Но прежде чем идти докладывать фюреру о том, что мы обнаружили тайный полигон русских и узнали о сверхбомбе, я все-таки хотел бы получить отчет наших экспертов. Пусть они хорошенько поработают с фельдфебелем и другим диверсантом, видевшим взрыв. Я буду с нетерпением ждать этот отчет, — заключил Канарис. — Так что не медлите, полковник.
Ровно через двадцать четыре часа Штольц снова вошел в кабинет адмирала и положил перед ним коричневую папку с отчетом специалистов Абвера. Вердикт был единогласный: русским удалось раньше немцев создать сверхмощное оружие. Канарис был доволен: ведь это Абвер первым узнал о секретном полигоне и бомбе. Это успех, который немецкие контрразведчики непременно разовьют. Именно так он все представит Гитлеру.
— Присядьте, Штольц, — кивнул на кресло Канарис.
Полковник устало опустился в кресло, машинально растирая виски. Вот уже который день Штольц страдал от сильных головных болей, переданных ему по наследству отцом, отставным генералом. Правда, кроме этих болей, полковник перенял от отца также способность к серьезной аналитической работе.
— Я слушаю вас, господин адмирал, — взглянув на Канариса, произнес Штольц.
— Завтра я доложу фюреру о достигнутом нами успехе, но мы-то с вами, Штольц, уже сегодня должны начать планировать вторую фазу операции «Гарпун».
— Совершенно верно, господин адмирал, — Штольц подался чуть вперед, словно пытался освободиться от надоедливой головной боли.
— Так вот, я уже говорил вам о том, что время нынче в особой цене, считайте, что с этой минуты оно подорожало во сто крат для Абвера. Мы должны проникнуть на полигон, захватить какого-нибудь важного инженера, специалиста, выкрасть документы с технологией изготовления русского сверхоружия, главное, чтобы мы узнали, из чего и как изготавливается русская сверхбомба. Это важнейшая задача для Абвера на сегодняшний день. Если решим ее, вы понимаете, как фюрер будет относиться к нам, а, не дай Бог, провалим… Нет, лучше об этом даже не думать. Только вперед и только победа! — словно выступая на каком-то нацистском митинге, с патетикой произнес шеф Абвера. — Вы слышите, Штольц, эта операция должна быть непременно успешной.
— Я отлично все понимаю, господин адмирал.
— Вот и прекрасно, Штольц. Даю вам три дня на то, чтобы отправить в тыл к русским новую группу.
— Три дня? — удивился полковник. Обычно для таких операций отводилось гораздо больше времени на планирование и подготовку.
— Вы не ослышались, Штольц. Ровно три дня. Времени на раскачку у нас нет.
— Я бы попросил хотя бы неделю, господин адмирал.
— Нет, и еще раз нет, Штольц, — жестко, словно стеганув невидимым кнутом собеседника, произнес Канарис.
— Будет исполнено, господин адмирал, — четко ответил полковник, почувствовав еще больший приступ головной боли.
— Ситуация не такая уж сложная, — начал вслух рассуждать Канарис. — Мы точно знаем, где находится секретный полигон русских. Дело упрощает еще и тот факт, что в тех краях побывали наши диверсанты, те, которым удалось уйти от русских. Они обошли этот полигон, изучили местность, знают брешь в охране. Наконец, они видели взрыв этой бомбы. Кроме того, в тех местах действует наш агент. Как говорится, в наших руках немало козырей. Приказываю всю четверку выживших диверсантов включить в новую группу! Я поговорю завтра с фюрером о том, чтобы их перед заброской на вражескую территорию наградили и повысили в званиях. Думаю, что с этим проблем не будет. Далее — продумайте, сколько человек должно войти в группу. К слову, обязательно нужно включить двух специалистов по взрывным устройствам. Кроме того, задействуйте нашего агента. Словом, не мне вас учить, Штольц. Через три дня бомбардировщик должен выбросить новую диверсионную группу глубоко в тылу врага. Конечно, есть проблемы, — Канарис раздраженно постучал костяшками пальцев по столу. — Мы вспугнули русских, теперь они будут особенно бдительными и осторожными. В этом плане новой диверсионной группе будет гораздо сложнее действовать, чем предыдущей. Поэтому выбирайте лучших из лучших, тех, кто не просто вынослив и хорошо стреляет, но еще и прекрасно соображает в жестких условиях противодействия подразделениям противника. За плечами каждого бойца группы должна быть не одна сложнейшая операция в тылу противника.
— Вас понял, господин адмирал, — без энтузиазма ответил полковник.
— Подумайте хорошенько о командире группы и его заместителе. Это должно быть одно мощнейшее звено управления группой. Словом, готовьтесь, Штольц. Думаю, что домой в эти дни вы не попадете. Но такова наша служба, — заключил Канарис.
Глава 13
Коготь шагами мерил комнату, напряженно думая. Иногда он подходил к столу, на котором лежала карта-листок полигона, изъятая у убитого немецкого офицера. На листке были сделаны пометки. Майор, проанализировав ситуацию, пришел к однозначному выводу. В этот момент в комнату вошел капитан Андронов.
— Здравия желаю, товарищ майор, — с порога сказал он. — Что-то вас сегодня весь день не видно. Думаю, надо зайти спросить, часом не заболели ли? Мало ли что.
— Здравствуй, Степан Иванович, спасибо за беспокойство. Да ты садись, в ногах правды нет, — кивнул Коготь на деревянный табурет, стоявший возле стены напротив кровати.
Капитан сел, скрестив ноги:
— Вы чем-то, вижу, обеспокоены, товарищ майор?
— Вот хожу и думаю, — Коготь указал на листок, лежавший на столе, — об этой карте и об исчезнувшем одиннадцатом фашисте. Помнишь, говорили с тобой об этом?
— Было дело, — подтвердил Андронов.
— Так вот, я считаю, что это был не фашист, а кто-то из местных жителей.
— Шпион?
— Именно, — Коготь решительно подошел к столу и ткнул указательным пальцем в самодельную карту полигона. — Чтобы составить такую подробную карту, нужно прекрасно знать местность. Многочисленные письменные пометки только подтверждают это предположение.
— Значит, Владимир Николаевич, вы уверены, что шпион встречал фашистских диверсантов? — взглянув в упор на майора, спросил Андронов.
— Совершенно верно. Он их встретил где-то за озером, что еще раз говорит о том, что он прекрасно знает местность, а следовательно, часто ходит по всем этим, — Коготь запнулся, подбирая нужное слово, — тропам. Так вот, он встретил фашистов, провел их поближе к полигону, вручил эту карту, — майор махнул рукой в сторону стола, — и под покровом ночи растворился, исчез. Так мы потеряли одиннадцатого «немца». Он был, но только это не диверсант. Он просто навел их на цель и каким-то образом знал о том, что группу нужно встречать. Вывод однозначен: у него есть какой-то канал связи.
— Что ж, все весьма логично. Серьезно вы сегодня поработали, Владимир Николаевич, — задумчиво произнес Андронов.
— Да, мне этот одиннадцатый немец не дает покоя с тех пор, как я о нем узнал.
— Если следовать вашим выводам, — начал размышлять капитан, — этот шпион вскоре будет встречать вторую группу фрицев.
