— Так ведь чем сложнее, тем и интереснее, Абазов, — Коготь поднялся. — Ты можешь еще потренироваться, а у меня есть кое-какие дела.
Глава 14
Вечером, без двадцати восемь по московскому времени, майор Коготь вошел в кабинет начальника полигона.
— Добрый вечер, майор. Решил прийти заранее? — сказал Веригин.
— Вам тоже добрый вечер, Семен Петрович. Да, пришел заранее, чтобы с мыслями собраться.
— Садись, — кивнул на стул полковник.
Коготь сел и по привычке скрестил ноги.
— Мишин из деревни Павловское насчет телеграммы часом не звонил? — поинтересовался майор.
— Я его проинструктировал, но пока все тихо. Значит, телеграмма не пришла. Леонид Валерьевич сразу бы позвонил. Он человек педантичный и исполнительный, — ответил Веригин.
— Это хорошо, — задумчиво протянул Коготь. — Как только Мишин позвонит, сразу сообщите мне, Семен Петрович.
— Я понял, майор, — кивнул полковник.
— Приготовьте, пожалуйста, Семен Петрович, несколько чистых листов бумаги, перьевую ручку и чернила. Пусть все это будет на столе возле телефонного аппарата.
Полковник улыбнулся:
— Я приготовил все это заранее, предвидя твою просьбу, Владимир Николаевич.
— Спасибо за предусмотрительность, — поблагодарил Коготь.
Вскоре раздался телефонный звонок.
— Вы тут беседуйте, а я подойду через полчасика, — Веригин стремительно поднялся и вышел из кабинета.
Коготь поспешно перекочевал на его место за столом, поднял трубку и, макнув в чернильницу перьевую ручку, приготовился записывать.
— Здорово, майор, — в своей манере недовольно буркнул Костомаров.
— Добрый вечер, Иван Антонович, рад вас слышать.
— Взаимно. Наши специалисты отлично поработали и немало выяснили. Короче, записывай.
— Я готов, Иван Антонович, — пододвинув локтем левой руки ближе к себе лист бумаги, сказал Коготь.
— Итак, Эйнару Рейнаксу тридцать лет от роду. Родился в Риге, на улице Набережной, 26. Мальчик с детства увлекался музыкой, игрой на скрипке и стрельбой из пистолета и винтовки. Посещал различные военизированные клубы.
— Любопытная сфера интересов, — заметил Коготь.
— Вот и я о том же. У Рейнакса в Риге проживают мать, отец и двадцатилетняя сестра. Отец — пианист, до войны играл в ресторанах. Мать — воспитательница в детском саду. А вот с сестрой проблема.
— В каком смысле проблема? — переспросил майор.
— Несмотря на разницу в возрасте, Рейнакс был очень с нею близок. Ирма, его сестра, очень красивая, умная девушка, но безответная любовь к одному рижскому инженеру-строителю сломала ее. Она была беременна, он обещал жениться, а потом бросил ее. Она очень страдала, и у нее случился выкидыш. Душевно девушка была надломлена. Короче, Ирма в конце скатилась на дно и стала проституткой. Учитывая ее природную красоту, недостатка в клиентах у нее не было, да и сейчас нет. Вот все, что нам удалось узнать за это короткое время. Что касается остального, то Рейнакс рассказал тебе правду. Мечтая прославиться и помочь семье деньгами, Эйнар Рейнакс в 38-м году поехал на престижный немецкий музыкальный конкурс имени Вагнера. Он превосходно выступил на нем, занял второе место. Однако ребята из Абвера сочли, что ему не следует заниматься музыкой. Природный ум, сообразительность, хладнокровие, желание любой ценой прославиться — все это делало Рейнакса привлекательным кандидатом на поступление в одну из школ Абвера. Обучив в Германии в шпионской элитной школе, его внедрили к нам. Скажу, Коготь, что тебе нужно держать ухо востро с этим Рейнаксом. Будь начеку, чтобы он не смог тебя перехитрить, — предупредил Костомаров.
— Спасибо за предупреждение, Иван Антонович. Никому не доверять и все время быть начеку — это главная заповедь офицеров СМЕРШа.
— А еще предугадывать шаги противника и опережать его в тот момент, когда он этого не ожидает, — продолжил полковник. — Впрочем, это ты и без меня прекрасно знаешь. Но, повторяю, будь предельно осторожен и бдителен с Рейнаксом.
— Понял, товарищ полковник.
— Что касается Ольги Волошиной из Калуги, якобы родной сестры лесника Федора Макарова в лице Рейнакса, то она родилась в Петрограде, в семье известного хирурга. В 1937 году она была завербована Абвером. Пока мы в интересах дела ее не трогаем, просто осуществляем контроль и ненавязчивое наблюдение, — Костомаров сдержанно засмеялся в трубку.
— Вас понял, Иван Антонович, — произнес майор.
— Надеюсь, информация, которую я тебе передал, будет полезной. Учить не буду, сам знаешь, что делать. Но всегда помни, что Рейнакс умен и изворотлив, — подчеркнул полковник.
— Ясно, Иван Антонович, буду держать ухо востро.
— Да, кстати, началом операции главный доволен. Я говорю о начальнике СМЕРШа Абакумове. Значит, не зря мы все это затеяли и вбухали немало сил и средств. Но ты же понимаешь, что это только начало? — назидательным тоном спросил полковник.
— Конечно, Иван Антонович, я все прекрасно понимаю.
— Тогда действуй, майор, если что, я на связи. И последнее, что хочу спросить: как ты там ладишь с Веригиным? Проблем нет?
— Все хорошо, никаких трений не возникает.
— Тогда удачи, — пожелал Костомаров и положил трубку.
Коготь еще раз прочитал то, что надиктовал ему полковник и погрузился в размышления.
— Ну что, майор, закончил разговор с Москвой? — вывел майора из оцепенения вошедший в кабинет Веригин.
— Да, закончил, — кивнул Коготь и, сложив вчетверо исписанный лист бумаги, сунул его в карман галифе.
Уступив место за столом начальнику полигона, майор пересел на диван.
— Завтра с утра нам будет нужен «Виллис», поедем проведать лесника, — сказал Коготь.
— Это не проблема, — полковник снял телефонную трубку и четким голосом приказал кому-то в семь утра подогнать машину к штабу.
— Оперативно, Семен Петрович, — одобрительно кивнул Коготь.
— Характер такой быстрый — от отца достался. Немного горячий, уж если что делать, то четко, быстро и по возможности сразу. Иногда это помогает, а иногда мешает, — усмехнулся Веригин и тут же спросил: — А как насчет моих бойцов, которые стерегут лесника? Менять их не будем?
Майор на минуту задумался, а затем, подумав о Рейнаксе, ответил:
— Нет, менять не будем, я просмотрел их личные дела. Офицер толковый, солдаты понюхали пороха — как раз то, что надо. Единственное, раз мы едем туда, надо ребятам завезти тушенки, хлеба, папирос… В общем, подумайте об этом, товарищ полковник, надо, чтобы ваши подчиненные были обеспечены всем необходимым на дней шесть-семь, не меньше.
