Советские танки и пехота проследовали на север от захваченного «Поппиуса» и остановились у испытательного бункера, где окопались на ночь. С утра 12 февраля наступление продолжилось, и уже днем финское командование приняло решение отказаться от обороны занимаемых рубежей и отойти на вторую линию обороны, состоявшую из полевых укреплений под прикрытием грандиозного противотанкового рва.
Во второй половине дня командир 5-й пехотной дивизии полковник Селим Исакссон позвонил в Выборг командующему 2-м армейским корпусом Эквисту и произнес: «Ну вот и все, они прорвались». Эквист как мог подбодрил полковника, пытаясь внушить ему, что еще не все потеряно.
В районе «Миллионника», где на высоту «Язык» наступал батальон 255- го стрелкового полка, ситуация развивалась иначе. Штурмовые группы очистили от финнов южную часть «Языка», приблизились вплотную к ДОТ и блокировали его к 12.40 дня. Финнам не удалось удержать траншеи южнее ДОТ, несмотря на переходы в контратаки.
Рафаэль Форт, рядовой, 4-я рота 9-го пехотного полка:
«…11 февраля русские не так сильно нас обстреливали, а вместо этого перешли в наступление правее нашего ДОТ, против южной оконечности высоты «Палец». Наша рота попыталась зачистить окопы при помощи автоматов и ручных гранат, но это нам не удалось. Русские все ближе и ближе продвигались к ДОТ по траншеям. В то время как русская пехота приближалась к правому входу, один русский танк пошел в атаку на ДОТ в лоб, очевидно, решив блокировать левый выход из ДОТ. Настало время работы для противотанковой пушки. Она стояла рядом с левым входом. Расчет быстро изготовился к стрельбе. Командир расчета стоял внутри ДОТ в пулеметном каземате и командовал оттуда. Они сделали много выстрелов трассирующими снарядами, но танк все приближался и приближался к нам. Когда танк подошел на 150–200 метров, противо-танкисты в него все же попали. Танк остановился и загорелся. Командир расчета закричал по-фински: «Прямое попадание!» Я не знал, что это значит, но выскочил из ДОТ и крикнул это же слово расчету, который уже радовался победе у пушки. Подбитый танк горел всю ночь. Лейтенант Эрикссон вытащил блокнот и записал фамилии командира расчета и наводчика. «Рассчитывайте на медаль», — кратко отметил он. Если бы танк сумел блокировать левый вход в ДОТ, а пехота правый, то мы бы оказались в западне.
Вскоре после того, как русский танк загорелся, русский пулемет открыл огонь по левому входу в ДОТ. У нас рядом с ДОТ был небольшой ДЗОТ с пулеметом, но угла поворота нашего пулемета не хватало, чтобы открыть ответный огонь. Мы втроем стояли в ДЗОТ, наблюдая за горящим танком. Слева Артур Хой-ар, посередине наш комвзвода Хекерстедт и я справа. Внезапно в амбразуру влетели осколки, они попали между Артуром и Хекерстедтом. Комвзвода покачнулся, отдал честь и произнес: «Передайте привет дому!» Осколок попал ему в сердце, и он умер у меня на руках. Артуру осколками посекло правую руку. Он убежал в ДОТ на перевязку.
Между тем русская пехота сумела приблизиться вплотную к западному каземату и забралась на крышу ДОТ. Они залегли на крыше и стали сбрасывать с крыши камни и песок, чтобы заблокировать правый выход из ДОТ. Это им удалось, вход был полностью завален. Нужно было срочно что-то предпринять».
Младший лейтенант Леканов, командир штурмовой группы 245-го стрелкового полка:
«…Разведав передние долговременные сооружения, мы перешли на левый фланг, где обнаружили самый большой ДОТ № ООН. Он находился на высоте «Язык» и простреливал по просекам надолбы и траншеи вправо до ДОТ № 006 и влево до озера Сумма-ярви. Этот ДОТ и вся высота командовали над нашим левым флангом.
В день прорыва Линии Маннергейма командир саперного батальона старший лейтенант Грабовой назначил мою группу в резерв. На ДОТ № ООН были направлены две блокировочные группы под руководством младших лейтенантов Маркова и Емельянова.
Час спустя пришел посыльный с приказом: командир части ждал нас на наблюдательном пункте.
— Блокировочная группа товарища Маркова, — сказал он мне, — лежит справа от ДОТа в надолбах, прижатая к земле сильным огнем противника. Танки ей помочь не могут, так как склон высоты слишком крут. Другая группа, товарища Емельянова, действующая тоже справа, попала под ураганный минометный и артиллерийский огонь врага. Емельянов ранен. Немедленно выступайте со своей группой на помощь товарищам и уничтожьте ДОТ№ ООН(?)…
Мы вышли из леса к высоте и сразу попали под минометный огонь. Ползком с тяжелыми ящиками взрывчатого вещества стали пробираться к траншеям. Я приказал бойцам снять маскировочные халаты, так как на черном фоне вспаханной снарядами земли они лишь демаскировали нас.
Выл мороз, но мы все обливались потом. Наконец добрались до ближайшей траншеи. Вместе с пехотинцами попытались осмотреть ДОТ, но показавшийся в этот момент белофинн бросил в нас несколько гранат. Короткая очередь пулемета — и враг был уничтожен.
Белофинны заперлись в своей подземной крепости.
С ящиками взрывчатки мы пробрались на покрытие ДОТа. Стали присматриваться, куда заложить заряд. Кругом земля. ДОТ пронизывал высоту, как тоннель.
Бойцы стали кидать гранаты в вентиляционные трубы ДОТа, но это, видимо, не причинило финнам особого вреда.
Тогда сапер Завьялов пробрался в траншею с тыльной стороны и приблизился к самым дверям ДОТа. Хотя в дверях была щель, но огня оттуда не вели. Завьялов, видя, что противник не отвечает, решил бросить гранату. Но только он успел встать, как раздался выстрел, и отважный сапер упал.
Злость охватила нас.
Боец Мокрое пробрался было сзади к Завьялову на помощь, но враг огнем заставил его лечь.
Надо было спасать товарищей.
Как это сделать, смекнул сапер Солин. Он предложил завалить камнями двери ДОТа. Заметив это, финны открыли минометный огонь, но поздно. Дверь завалили камнями, щель закрылась…
ДОТ был огромный. Я понял, что взятого нами взрывчатого вещества будет недостаточно для подрыва его. Но идти в тыл за добавочной порцией взрывчатки — значит выпустить белофиннов из ДОТа.
Уложили имевшийся заряд под дверью и произвели взрыв. Под его воздействием двери согнулись: белофинны в наших руках — не выйдут.
Пехота быстро окружила ДОТ и заняла тыльные траншеи.
Я доложил о своих действиях командиру стрелкового батальона и отошел с группой на исходный рубеж, где командир части приготовил для нас взрывчатое вещество».
Рафаэль Форт, рядовой, четвертая рота 9-го пехотного полка:
«Командир роты Эрикссон принял решение перейти в контратаку от восточного входа ДОТ и выбить противника с крыши западного каземата. Мы быстро собрались, для боя удалось собрать всего тридцать гранат — пятнадцать на деревянной ручке и пятнадцать лимонок. Мой командир отделения Гуннар Инго встал чуть повыше на склоне высоты, я же был поближе ко входу в ДОТ. Я отвинчивал колпачки у гранат, а Гуннар выдергивал шнуры и изо всех сил кидал их в направлении западного каземата. После того как мы использовали все пятнадцать гранат, ребята кинулись в атаку на крышу. В ближнем бою они сумели выбить русских и заставить их отступить обратно в траншеи. Я продолжил кидать лимонки в сторону отходящих русских. Я не успел использовать все гранаты, как с крыши мне на руки упал один из наших ребят. Его прошило очередью из русского пулемета, а так как я стоял недалеко от стены, я сумел его поймать и утащил в ДОТ на перевязку. Ему попало в спину несколько пуль, ранение было тяжелое.
