Когда я затаскивал раненого в ДОТ и посмотрел направо, то увидел, что пули из русского пулемета ударяются в камни и песок в каком-то метре от нас. Я втащил раненого внутрь и начал звать санитара. Санитар был финскоязычным и знаками показал мне, что ему сначала надо перевязать другого раненого. Он как раз перевязывал руку Артуру Хойару. Я положил раненого на носилки рядом с Артуром и санитаром. Раненый плакал и просил меня, чтобы я помолился за него. Я попытался объяснить ему, что на крыше идет бой и мне нужно срочно туда вернуться, но он все повторял и повторял: «Не уходи! Не уходи от меня!» Я объяснил ему, что санитар его перевяжет сразу, как освободится. Я также сказал ему, что мама наверняка научила его молиться, хотя бы «Отче Наш». «Бог наверняка поможет тебе в твоем положении», — добавил я и поспешил к выходу. В дверях я столкнулся с ребятами, которые возвращались с зачистки крыши. Они рассказали, что один наш погиб и лежит на крыше западного каземата. Во всеобщей сумятице боя проверить это было невозможно.
Лейтенант Эрикссон остался доволен результатами боя. Нас оставалось в ДОТ порядка 30 человек. В большинстве это были ребята из взвода фенрика Скаде, восемь было из пулеметной роты. Раненые, которые могли передвигаться сами, ушли из ДОТ в тыл. Тяжелораненых вывезли на лодочках-волокушах…
Стало тихо и спокойно. Танк продолжал гореть, освещая все вокруг. Русские, очевидно, тоже спали после тяжелого дня. Один за другим наши ребята говорили, что «выйдут ненадолго» и в ДОТ оставалось все меньше и меньше бойцов.
Поздно вечером в ДОТ появился лейтенант Мальм, командир соседней роты для того, чтобы обсудить ситуацию с Эрикссо-ном. Я слышал часть их разговора, так как только что сменился с поста и как раз возился с примусом, пытаясь приготовить кофе. С Мальмом в ДОТ пришло четыре или пять бойцов. Мальм пытался в течение дня связаться с «Миллионником» и послал несколько связных, но все они погибли. Лейтенанты обсуждали положение порядка часа. Из их разговора я ничего не понял. Уже совсем поздно вечером 11 февраля лейтенант Эрикссон упаковал рюкзак, взял шинель и со словами: «Я пошел отсюда, не хочу позволить русским замуровать себя здесь» — вышел из ДОТ. После того как лейтенант покинул ДОТ, мой командир отделения Гуннар Инго произнес: «А мы, кто здесь остался, значит, позволим себя замуровать!»
Через какое-то время в ДОТ вернулся фенрик Скаде. В траншее он столкнулся с лейтенантом Эрикссоном, который приказал Скаде вернуться в ДОТ и удерживать его. Очевидно, Эрикссон направился в блиндаж фенрика Финне, чтобы обсудить ситуацию. Финне же был ранен осколками и умер от ран в госпитале 21 февраля.
Очевидно, при разговоре в траншее фенрик Скаде доложил Эрик-ссону о том, что большая часть его взвода самовольно покинула ДОТ и находится неизвестно где. Это вывело Эрикссона из себя, и он приказал Скаде вернуться в ДОТ и прочно его удерживать».
Далее в рассказах очевидцев и архивных документах начинаются расхождения относительно событий вокруг «Миллионника». Младший лейтенант Леканов утверждает в своих воспоминаниях, что уже в пять утра 12 февраля ДОТ был уничтожен подрывом:
«Мы вошли в состав блокировочной группы лейтенанта Прудникова. Надо было перенести на ДОТ несколько сот килограммов взрывчатки. Несмотря на усиленный обстрел со стороны белофиннов, саперы дружно пробирались к ДОТу. Потом стали вытаскивать из траншей ящики с взрывчатым веществом и укладывать их на левом (речь, очевидно, идет о западном каземате ДОТа. — Прим. авт.).
За ночь на ДОТе выросла целая гора из ящиков с взрывчаткой. Пехота отошла в траншеи. По моему сигналу поднесли огонь к запальным трубкам.
Потрясающий грохот. Громадное пламя ударило в небо. Все мы были засыпаны землей. В ушах долго звенело, кружилась голова.
Подошли к месту взрыва. На всю его глубину — воронка диаметром до 10 метров. Железная арматура разлетелась в прах. Кругом метров на пятьдесят все почернело.
Громадный ДОТ вместе со своим гарнизоном прекратил свое существование.
Это было в 5 часов утра 12 февраля 1940 года».
Примерно о том же говорят советские архивные документы. В оперативных сводках 255-го стрелкового полка говорится о двух подрывах западного каземата «Миллионника» 11 февраля штурмовыми группами (в донесениях полка «Миллионник» описывается как два отдельных ДОТ: № ООН — восточный каземат и № 002 — западный каземат). Однако отмечается, что 11 февраля ДОТ продолжал действовать. По оперативной сводке от 12 февраля, в 03.05 утра западный каземат был подорван.
Однако в ДОТ все еще находились финские солдаты, среди них был и уже знакомый нам Рафаэль Форт:
«Ночь прошла. На рассвете нас в ДОТ осталось всего-навсего шесть человек: фенрик Скаде, Туннар Олин, Арвид Аура, Йоханнес Бенгс, Карл Холмберг и я сам, Рафаэль Форт. Все мы были пулеметчики, за исключением фенрика Скаде. Позже выяснилось, что в закоулках ДОТ находятся еще два бойца. Это были Туннар Сторм из Маллакса и финскоговорящий парень, наверное, сапер».
Интересно, что Форт вообще не упоминает в своих воспоминаниях, что в ДОТ все еще находилась группа артиллерийских разведчиков 2- го тяжелого дивизиона под командованием лейтенанта Уггла. Он также ничего не говорит о подрыве ДОТ в ночь с 11 на 12 февраля. Возможно, это объясняется тем, что все финны находились в это время в восточной и центральной частях ДОТ, в 20–30 метрах от западного каземата, а сам западный каземат был не занят финнами.
«Утром 12 февраля, когда мы выглянули из амбразур, то увидели плотные колонны Красной Армии, марширующие по дороге мимо нашего левого фланга на север. Они шли через опорный пункт шестой роты.
Лейтенант-артиллерист Уггла, не подчинявшийся Эрик-ссону, решил оставить ДОТ утром 12 февраля. По его рассказу, группе артразведчиков пришлось прорываться из ДОТ с боем, так как на крыше опять находились советские саперы, готовящие следующий подрыв ДОТ. В 12.07 лейтенант Уггла добрался до второй линии финской обороны и доложил командованию 8-го полка, что: 1) в ДОТ осталось 18 бойцов из роты Эрикссона; 2) эти 18 бойцов забаррикадировались в ДОТ и боятся из него выйти из-за подрыва, который случился ночью.
Создается впечатление, что артиллерийские наблюдатели и пулеметчики в ДОТ вообще не общались между собой, иначе как Уггла мог не знать, что в ДОТ оставалось всего шесть бойцов? Подобное отсутствие общения нельзя объяснить незнанием языков, так как весь личный состав 2-го тяжелого артиллерийского дивизиона был из провинции Вааса, и родной язык у них был шведский. Тем не менее штаб 8-го пехотного полка принимал дальнейшие решения исходя именно из донесений Уггла.
На выручку осажденному гарнизону «Миллионника» 8-й пехотный полк бросил в контратаку на ДОТ роту пехоты при поддержке четырех пулеметов, но тщетно. Финны наткнулись на интенсивный пулеметный огонь и были остановлены в нескольких сотнях метров севернее ДОТ. Они уже видели бетонные развалины и красное знамя, установленное бойцами 255-го стрелкового полка на крыше ДОТ. После этого они отступили на исходные позиции. Больше из «Миллионника» к своим никто не вышел, и так родилась легенда о гарнизоне ДОТ, погибшем в полном составе внутри своей подземной крепости.
