Наступающих встретил не только огонь стрелкового оружия ополченцев, но и огонь артиллерии с закрытых позиций. Возможности подавлять советскую артиллерию у немцев были в тот момент ограниченны, особенно в полосе 6-й дивизии, где было почти невозможно выдвинуть на плацдарм собственную артиллерию. Нельзя не отметить, что это было прямым следствием упорных атак на плацдарм в июле. Тогда постоянный нажим на плацдарм воспрепятствовал его расширению, теперь оборона заслуженно пожинала плоды тогдашней активности.
В сущности, бои на ивановском плацдарме для немцев в первый день наступления ходили по замкнутому кругу. Продвижению вперед танков мешали обширные минные поля. Разминировать их немецким саперам мешал огонь винтовок и пулеметов ополченцев, а также огонь артиллерии. Подавить тот и другой было невозможно до перегруппировки своей артиллерии, что в свою очередь требовало расширения плацдарма. Корректировка огня тяжелой артиллерии с воздуха из-за плохой погоды также была невозможна. В ЖБД 4-го моторизованного полка прямо признавалось: «Наша артиллерия почти не может быть использована для борьбы с артиллерией противника, поскольку из-за плохой погоды в течение всего дня самолеты-корректировщики не летают»
[314]
.
Артиллерийский огонь обороны Кингисеппского сектора показал себя как весьма эффективный. Мосты через Лугу у Поречья были повреждены, северный мост даже оказался не пригоден для движения транспорта.
Несколько более результативным было наступление 8 августа правофланговых соединений XXXXI корпуса. 1-я танковая и 36-я моторизованная дивизии наступали относительно быстро, пробиваясь через леса по обе стороны от дороги Сабск — Молосковицы (населенного пункта на дороге Нарва — Ленинград). Контратака танков ЛКБТКУКС была безуспешной. Их встретил шквальный огонь, которым были подбиты 6 БТ и все 3 Т-50.
Однако успешным наступление от Сабска можно было назвать только в сравнении с откровенной неудачей соседа. В ЖБД XXXXI корпуса отмечалось: «Наступление обеих дивизий проходит по лесистой местности, которая сильно заминирована. Противник ожесточенно обороняется в многочисленных полевых укреплениях, поэтому бои исключительно тяжелые и приносят нам потери»
[315]
. Более того, прорвавшийся вперед батальон 36-й моторизованной дивизии попал в окружение.
Однако в полдень 8 августа генералом Крюгером принимается решение о смене оборонявшегося на фланге I батальона (на БТРах) 113-го полка 1-й танковой дивизии разведбатом. Это позволяет бросить в наступление мотопехоту на БТРах. Напомню, что 1-я танковая дивизия имела самый многочисленный парк БТРов среди подвижных соединений Вермахта. С их помощью во второй половине дня немцы успешно развивают наступление по проселочной дороге, параллельной шоссе Сабск — Молосковицы. Возможно, свою роль сыграло то, что эта проселочная дорога была на стыке позиций училища и 90-й стрелковой дивизии. В 22.00 захватывается деревня Ганьково на повороте проселка к шоссе. Выбора «поворачивать или не поворачивать», по существу, нет: впереди лежит болото Большой Мох. Потери 1-й танковой дивизии за 8 августа 1941 г. составили 146 человек, в том числе 33 человека убитыми
[316]
. В скобках замечу, что потери эти были ниже, чем потери соединения под ударом танков 1-го мехкорпуса 5 июля 1941 г. на подступах к Острову.
Немецкие БТРы, разбитые в ходе боев 8 августа 1941 г.
В подведении итогов дня 8 августа в ЖБД XXXXI корпуса прозвучали достаточно резкие слова: «Итог дня совершенно неудовлетворительный. Поставленные цели достигнуты лишь частично, а достигнутое, несмотря на принесенные большие жертвы, приходится отдавать обратно. И все только потому, что корпус вынужден был дать противнику почти четырехнедельную паузу, которая была использована врагом для того, чтобы поставить перед корпусом преграду, превосходящую его возможности. К этому добавляется то обстоятельство, что постоянные указания высшего руководства о том, что корпус не может атаковать в одиночку, не были воплощены на практике. Корпус вынужден в одиночку наступать с захваченных ранее и удерживавшихся ценой тяжелых потерь плацдармов, с той только разницей, что в свое время прорыв через лесной район и выход к благоприятным для действий корпуса высотам удался бы ценой лишь части тех потерь, которые были понесены за последние четыре недели для удержания плацдармов»
[317]
.
Ввиду очевидной неудачи первого дня наступления, Рейнгардт запросил командование о передаче корпусу 8-й танковой дивизии. Этот запрос отклоняется с комментарием, что ввод в бой этого соединения предусмотрен лишь тогда, когда наступление корпуса достигнет успеха.
Командующий 4-й танковой группой Гёпнер был вынужден отдать приказ, в котором говорилось:
«XXXXI моторизованный корпус останавливается на достигнутых позициях и производит необходимые мероприятия для перехода к обороне».
Однако даже этот приказ было проще отдать, чем выполнить. Из 1-й танковой дивизии поступает донесение, что для выполнения приказа ее части должны отойти на исходные позиции. Удержание достигнутых рубежей с имеющимися силами из-за наличия фланговой угрозы невозможно. Более того, Ia (начальник оперативного отдела) дивизии указал на то, что возобновление наступления с плацдармов будет возможно не ранее чем через три дня. Несмотря на все эти доводы, приказ о переходе к обороне остается в силе. В итоге его просто не выполняют. Вместо того чтобы отходить, части немецкой элитной дивизии продолжают наступление ночью. С проселка удается выйти на шоссе. В течение ночи был взят Извоз — населенный пункт на дороге Сабск — Молосковицы. Мост через Вруду захватывается неповрежденным.
До Ленинграда — 75 километров. Мотоциклисты 1-й танковой дивизии у дорожного указателя на подступах к Ленинграду
Относительно захвата Извоза в ЖБД 1-й танковой дивизии отмечается: «Тем самым захвачена ключевая точка вражеской обороны. Приказ на отвод частей не был своевременно отправлен полкам. В новой ситуации дивизия перегруппировывает свои части и начинает зачистку захваченного района»
[318]
. Действительно, фактически был реализован сценарий, на который обычно надеялись, бросая в бой все новые батальоны в позиционных сражениях. Казалось, что последний батальон изменит ход боевых действий. Наступление 1-й танковой дивизии на Лужском рубеже, пожалуй, один из немногих примеров, когда этот ввод батальона действительно оказался решающим. Причем исключительно ввиду стечения обстоятельств — нарушения приказа. Августовской ночью немецкие БТРы прорвались на шоссе позади советских позиций.
