Контрнаступление эсэсовских соединений III танкового корпуса началось 12 августа 1943 г. С 12 по 17 августа южнее Богодухова шло ожесточенное танковое сражение. Решительный результат не был достигнут ни одной из сторон. Немцам не удалось выйти на коммуникации ударной группировки Воронежского фронта и окружить главные силы 1-й танковой армии и 5-й гв. танковой армии. Им удалось добиться только нескольких окружений тактического масштаба, отрезав вырвавшиеся вперед части. С другой стороны, наступление советских войск сильно замедлилось, и добиться окружения харьковской группировки им также не удалось. Удержать Харьков, впрочем, у Манштейна все же не получилось. Еще 14 августа за настойчивые просьбы разрешить отход из Харькова был смещен командующий [134] армейской группой «Кемпф» генерал Вернер Кемпф. Армейская группа была переименована в 8-ю армию, и возглавил ее генерал пехоты Отто Воллер. До этого Воллер был начальником штаба у Манштейна. Однако стабилизировать ситуацию контрударами до бесконечности было невозможно. Вечером 22 августа немецкий XI корпус начал отход из Харькова, и днем 23 августа город был занят советскими войсками. Последнее, четвертое сражение за Харьков завершилось. Ограниченные результаты дал также контрудар у Ахтырки, начавшийся 18 августа (как мы видим, синхронности действий немцам добиться не удалось). Отбит немецкий контрудар был тем же универсальным методом – нажимом на фланг. По вклинившемуся противнику 20 августа ударили с севера войска 20-го гвардейского стрелкового и 3-го гвардейского танкового корпусов. Благодаря разнице во времени нанесения немецких контрударов в направлении Ахтырки были задействованы части 1-й танковой армии. В итоге фланговое вклинение противника было не только остановлено, но весь XXIV танковый корпус был отброшен на юг. Ахтырка была освобождена советскими войсками уже 24 августа 1943 г. Этот эпизод стал последним аккордом борьбы германского командования за удержание стабильного фронта на Украине. Немецкие подвижные соединения были вымотаны «Цитаделью», контрударами июля и августа 1943 г., и к тому же не выполнялось правило двукратного превосходства в подвижных соединениях над наступающим, которое выводилось выше (в третьей лемме). Начался неудержимый откат войск группы армий «Юг» к Днепру.
Командование Юго-Западного фронта готовило фланговый контрудар в июне 1941 г. даже в несколько худших условиях, чем Манштейн наступательные действия в районе Ахтырки и Богодухова. В августе 1943 г. немецкое командование достаточно обоснованно надеялось [135] на ослабление противника боями июля месяца. Так, например, 1-я танковая армия М. Е. Катукова начала «Румянцева», будучи укомплектованной автомашинами примерно на 50%, а танками и личным составом – на 80%. В результате часть мотострелков армии Катукова передвигалась пешком, как обычная пехота. Напротив, советским войскам в июне 1941 г. противостояла полностью мобилизованная армия и укомплектованные практически на 100% по штатам дивизии и корпуса. [136]
Увлеченный подсчет только бронетехники сторон, которым грешат многие историки, описывающие контрудары мехкорпусов лета 1941 г., на самом деле дает крайне ограниченное представление о реальной силе противников. В течение всей войны немецкие танковые соединения уступали советским танковым дивизиям, а позднее танковым и механизированным корпусам (организационным аналогам дивизий) по числу танков, но превосходили их в артиллерийском отношении. Соответственно, часть задач, которые решались немцами при помощи артиллерии, советским танковым соединениям приходилось решать танками. Сразу после войны, 21 мая 1945 г., в докладе командующему бронетанковыми и механизированными войсками 1-го Белорусского фронта руководство 2-й гв. танковой армии предлагало:
«Основные штатные изменения, вносимые на совещаниях и заседаниях, касались следующих моментов:<…>
3. Усиления артиллерии армейского и корпусного подчинения, с целью большей самостоятельности армии, особенно в период ее боевых действий в оперативной глубине. Это усиление идет по линии необходимости иметь:
– артиллерию с навесной траекторией, для чего в состав артбригады предлагается ввести четвертый гаубичный полк и по одному гаубичному полку в корпусе;
– контрбатарейную группу 152 мм П<ушек->Г<аубиц>{54}».
Даже в 1945 г., на вершине своего могущества в войне, советские танковые войска не имели сильной гаубичной артиллерии. Установки залпового огня («катюши») лишь частично перекрывали задачи тяжелой [137] артиллерии. Причина этой слабости была в отсутствии в СССР подходящего тяжелого скоростного тягача в достаточных количествах. Напротив, немецкие танковая и моторизованная дивизии с первого до последнего дня войны обладали гаубичной артиллерией калибра 150-мм, буксируемой полугусеничными тягачами. Советские танковые соединения в 1943-1945 гг. пользовались эффективной артиллерийской поддержкой только при действиях совместно со стрелковыми корпусами и общевойсковыми армиями, как правило, в период преодоления тактической обороны противника. Немецкие танковые соединения в 1943 г. получили бронированную самоходную артиллерию (105-мм САУ «Веспе» и 150-мм САУ «Хуммель»), весьма устойчивую к контрбатарейной борьбе. С появлением у немцев САУ появилась разница не только в весе залпа артиллерии подвижных соединений СССР и Германии, но и в возможностях ведения ими артиллерийских дуэлей. Подсчеты только танков в связи с этим выглядят еще глупее.
В 1941 г. к слабости артиллерии (чаще всего просто отстававшей в процессе маневрирования соединения) прибавлялся недостаток пехоты. Во-первых, это были недостатки штатной организации танковых дивизий образца 1941 г. В СССР была повторена типичная ошибка раннего этапа строительства механизированных соединений – они были перегружены танками и недогружены пехотой. Через этот этап проходили в разное время танковые войска Германии, Англии и США. Во-вторых, заложенная в штат недогрузка усугублялась неотмобилизованностью армии. До поступления автомашин по мобилизации многие танковые соединения были фактически лишены большей части штатной мотопехоты и моторизованной артиллерии. Фактически это выражалось в значительно сокращенном числе мотострелков, [138] которые могли выполнять с танками своей дивизии все маневры Приграничного сражения.
Имеет смысл считать не штуки танков, а танковые соединения. В Киевском особом военном округе к началу войны имелось шесть соединений, которые можно полноценно использовать как самостоятельные. Полноценное использование в качестве подвижного соединения означает хотя бы теоретическую возможность сняться с места и быстро переместиться в заданную точку, перевозя 100% мотострелков и боеприпасы на своих автомашинах, а артиллерию – тягачами. Перечислим соединения КОВО, отвечающие этому критерию. Это 8-я танковая дивизия 4-го механизированного корпуса, 81-я моторизованная дивизия 4-го механизированного корпуса, 10-я танковая дивизия 15-го механизированного [139] корпуса, 12-я танковая дивизия 8-го механизированного корпуса, 7-я моторизованная дивизия 8-го механизированного корпуса, 15-я танковая дивизия 16-го механизированного корпуса. В Одесском военном округе таковыми были 11-я и 16-я танковые дивизии, 15-я моторизованная дивизия 2-го механизированного корпуса. Все перечисленные соединения имели хотя бы близкую к штатной численность автотранспорта и могли хотя бы теоретически действовать как одно целое. Итого шесть танковых и три моторизованные дивизии (девять соединений), что вполне сравнимо с числом подвижных соединений 1-й танковой группы армий «Юг». Это пять танковых дивизий – 9, 11, 13, 14 и 16-я, три моторизованные дивизии – 16, 25, 60-я и моторизованная дивизия СС «Викинг». В качестве 1/2 моторизованной дивизии можно посчитать моторизованную пехотную бригаду СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Итого у немцев 9 подвижных соединений. Можно попробовать привязать подсчеты к батальонам мотопехоты и учесть мехкорпуса низкой комплектности. При этом каждая немецкая танковая дивизия даст на два мотопехотных батальона больше, чем комплектная советская танковая дивизия. В любом случае превосходства в подвижных соединениях, которое мы наблюдаем в успешных оборонительных операциях войны, в соотношении сил КОВО, ОдВО в сравнении с ГА «Юг» не наблюдается. Подсчеты числа танков при этом могут быть чудным упражнением в арифметике, но не дают адекватного представления о возможностях сторон.
