Книга Георгий Жуков. Последний довод короля, страница 27. Автор книги Алексей Исаев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Георгий Жуков. Последний довод короля»

Cтраница 27

– Коль наносить удар, то всеми силами!

Перед тем как улететь 26 июня в Москву, Г. К. Жуков еще раз потребовал от Кирпоноса собрать все, что возможно, для решительного контрудара»{55}. [146]

Согласно записи в журнале посещений Сталина, уже в 15.00 26 июня Жуков был в его кабинете. Теперь его задачей было стабилизировать обстановку на Западном фронте в Белоруссии. Начинала формироваться его стезя «кризис-менеджера», бросаемого с одного фронта на другой для стабилизации обстановки. Однако уже вечером 26 июня его ждал неприятный сюрприз с того участка, который Жуков оставил относительно стабильным. Как только начальник Генерального штаба уехал с Юго-Западного фронта, Кирпонос с Пуркаевым почему-то решили, что они умнее Жукова. Командование фронта вдруг предположило, что лучше начальника Генерального штаба понимает обстановку и умеет угадывать следующие ходы противника. Не иначе вызвав духов предков. Было высказано предположение, что немцы развернутся на юг и попытаются прорваться в тыл советским войскам в львовском выступе ударом через Броды на Тарнополь. Соответственно, мехкорпуса выводились из боя и отводились за линию построения 36-го стрелкового корпуса для готовности к отражению этого удара. Советоваться со Ставкой Кирпонос не счел нужным. Разумеется, когда Москва была поставлена перед фактом, решение командования Юго-Западного фронта поддержано не было. Отвод был Ставкой запрещен, и Кирпоносу было приказано продолжать контрудар. Он пытался по телефону отстаивать свое решение, но Верховное командование было непреклонно. Уже утром, когда выяснилось, что противник предпочел не повернуть на юг, а развивать наступление на восток в направлении Ровно и Острога, в штабе фронта с большим опозданием осознали свою ошибку. Контрудар вещь универсальная и оказывал воздействие на противника вне зависимости от флуктуации острия его наступления. [147]

Не без усилий контрудар был продолжен, и группа Попеля из состава 8-го механизированного корпуса (преимущественно части 34-й танковой дивизии) сумела пройти через просвет в построении немецких войск и перехватить южную «панцерштрассе» 1-й танковой группы, по которой наступал XXXXVIII корпус Вернера Кемпфа. В результате наступление немцев было приостановлено. Прорвавшаяся к Острогу 11-я танковая дивизия оказалась впереди с перехваченными коммуникациями. 16-я танковая дивизия корпуса Кемпфа была вынуждена вести тяжелые оборонительные и наступательные бои с корпусом Рябышева и группой Попеля. Перехват «панцерштрассе» остановил развитие наступления 1-й танковой группы до 30 июня.

Даже в урезанном виде прерванный «стоп-приказом» контрудар механизированных корпусов обеспечил более или менее организованный выход войск Юго-Западного фронта из-под угрозы окружения. Поставленные в «Барбароссе» задачи группе армий «Юг» по окружению советских войск в львовском выступе ударом по сходящимся направлениям 1-й танковой группы и 11-й армии из Румынии решены не были. За 6-й и 12-й армиями группа армий «Юг» гонялась почти месяц, добившись их окружения только в начале августа 1941 г.

Если бы Жуков не был вызван в Москву, то нет никаких сомнений, что эффективность контрудара на Украине в июне 1941 г. могла значительно вырасти. Контрудары зависят от следующих ходов противника в куда меньшей степени, чем попытки остановить острие наступления противника «прочной обороны». Разумеется, нужно вести сдерживающие действия на ожидаемом направлении наступления противника, хотя бы для воспрещения передвижения подвижных соединений врага в маршевых колоннах. При этом я не склонен приписывать [148] Г. К. Жукову способностей Нострадамуса. Он также не был уверен в направлении следующего удара противника. Но рекомендованные им фланговые удары оказывали воздействие на противника вне зависимости от его следующего хода. Если бы Жуков руководил контрударом Юго-Западного фронта, то к удару на Дубно были бы привлечены силы стрелковых соединений 36-го стрелкового корпуса. Это позволило бы если не разгромить, то серьезно потрепать 16-ю танковую дивизию корпуса Кемпфа и пробить коридор к прорвавшимся к Дубно частям 8-го механизированного корпуса.

Также позволю себе выдвинуть еще одну версию самоубийства Н. Н. Вашугина. Допускаю, что корпусному комиссару было стыдно, что он не смог отстоять перед командующим фронтом и его начальником штаба позицию Г. К. Жукова. Согласно мемуарным свидетельствам, Вашугин покончил с собой, узнав о дезорганизующих последствиях «стоп-приказа» вечера 26 июня.

Масса танков КОВО стала единственной опорой разорванных на оперативно не связанные эшелоны советских войск на Украине. Растянутые по фронту стрелковые дивизии удерживались от коллапса и череды окружений только контрударами танков постепенно таявших механизированных корпусов. Предложения обойтись меньшими силами при ближайшем рассмотрении выглядят просто смешно. Рецепт счастья от Владимира Богдановича звучит следующим образом: «В 1-й германской танковой группе 799 танков. <…> Для того чтобы сдержать такое количество германских танков на государственной границе и не пустить их на свою территорию, Жукову в Украине и Молдавии было достаточно иметь 266 танков примерно такого же качества, как германские. А у Жукова в составе Киевского и Одесского военных округов было 8069 танков, в 30 раз больше, [149] чем требовалось для обороны»{56}. Как были выведены 266, понятно – число 799 было разделено на три. Это грубейшая ошибка, проекция тактики на оперативный и стратегический уровень. Трехкратное превосходство в силах на направлении главного удара – это необходимое условие прорыва обороны противника. Однако с учетом необходимости прикрывать сразу несколько вероятных направлений для обороны на фронте в сотни километров трехкратное общее превосходство противника будет означать катастрофу. Соответственно, 266 танков на фронте от Припятской области до Черного моря – это в лучшем случае полсотни танков на направлении главного удара 1-й танковой группы. Эти танки будут молниеносно раздавлены. Еще полсотни танков, которые будут переброшены из львовского выступа, разобьются о фланговый заслон из пехотных дивизий. При условии высокой подвижности наших танковых соединений на отражение удара 799 танков противника нам нужно минимум столько же боевых машин. Если же требуется еще стабилизировать растянутые на широком фронте обороны стрелковые соединения, то количество необходимых для эффективного ведения обороны танков возрастает в разы.

История войны, если не ограничивать ее изучение одной стороной и первыми несколькими днями, показывает следующее. Во-первых, контрудары, ввод в бой с марша, по частям и т.п. прелести – это жестокая необходимость в оборонительной операции. Только они позволяют добиться решительных результатов в условиях неопределенности планов противника. Во-вторых, контрудары сами по себе не являются «Панадолом», способным одним махом решить все проблемы. Поставленные [150] командованием задачи могут быть решены только частично, и в конечном итоге, возможно, придется отходить. Вопросы: «Почему 1-я танковая группа не рассыпалась от контрударов мехкорпусов с Т-34 и KB?» и «Почему советские танковые армии не были остановлены огнем «Тигров» и «Пантер» у Богодухова?» – одинаково бессмысленны. В обоих случаях контрудары позволили обороняющейся стороне избежать немедленной и оглушительной катастрофы. В случае с дубненскими боями июня 1941 г. это окружение советских войск в львовском выступе, а в случае с августом 1943 г. – окружение и уничтожение армейской группы «Кемпф» в районе Харькова.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация