В конце главы про Ельню и Киев Владимир Богданович не удержался от того, чтобы помечтать: «Правда, сам Жуков окружения избежал. Ему повезло. До начала германского наступления на Москву Сталин направил Жукова в Ленинград. Иначе хлебал бы Жуков баланду в немецком лагере военнопленных, как сотни тысяч солдат и офицеров Резервного фронта, которых он своими бесконечными штурмами Ельни обрек на плен и смерть»{97}. Несомненно, что попавший в немецкий плен Жуков был голубой мечтой многих его противников. Но эти девичьи мечты В. Суворова не могли реализоваться [232] чисто технически. Сменивший Г. К. Жукова на посту командующего Резервного фронта маршал С. М. Буденный в плен в октябре 1941 г. не попал, так же как командующий Западным фронтом И. С. Конев и командующий Брянским фронтом А. И. Еременко. Все эти фронты попали под удар «Тайфуна», но окружение управления фронта могло произойти только в такой катастрофе, как киевский «котел». Ни до, ни после этого управление фронта в окружение не попадало.
Картина операций на советско-германском фронте в августе и сентябре 1941 г. гораздо сложнее, чем тяжеловесный шестидесятнический диптих «бессмысленные контрудары» и «имбецил Еременко обещает невыполнимое Сталину и Шапошникову» или бездарная акварелька Владимира Богдановича «Жуков атаковал Ельню, забыв об угрозе Киеву». Советское командование пыталось решить проблему срыва планов противника наступательными действиями. Немецкое командование копии полученных от Гитлера директив № 33 и № 34 в Генштаб Красной армии не отправляло, и смена стратегии «Барбароссы» стала в какой-то мере неожиданностью для советского руководства. В результате мобилизационных мероприятий на московском направлении были накоплены достаточно крупные силы. Их было недостаточно для построения непробиваемого заслона с плотностью северного фаса Курской дуги июля 1943 г., но они уже могли проводить локальные наступательные операции. Когда начались операции вермахта на флангах советско-германского фронта, начальник Генерального штаба Красной армии маршал Б. М. Шапошников и командующий Западного фронта Маршал С. М. Тимошенко оказались в весьма щекотливом положении. Немедленного наступления на Москву не последовало, а накопление сил на московском направлении уже произошло. [233]
Что делать? Растаскивать собранные на московском направлении силы по флангам? Во-первых, это долго, а во-вторых, для эффективного маневра резервами требуется знать, что именно будет делать противник. Были накоплены почти исключительно стрелковые соединения, откорректировать перемещения которых маршем после выгрузки из эшелонов было затруднительно. Будет простое перемалывание прибывающих резервов по частям с одновременным ослаблением войск на московском направлении. Тогда было решено сыграть в традиционную для войны игру «кто лучше наступает». По Директиве Ставки ВГК № 001254 (обратите внимание, что номер на единицу отличается от Директивы Ставки ВГК на проведение операции Резервного фронта) от 25 августа Западному фронту предписывалось перейти в наступление с целью «разбить противостоящего противника и во взаимодействии с войсками левого крыла Резервного фронта к 8 сентября 1941 г. выйти на фронт Велиж, Демидов, Смоленск»{98}. Если сторонник танковых дивизий Г. К. Жуков собрал у себя на фронте три таких соединения июльского штата, то на Западном фронте была одна «сотая» танковая дивизия и пачка мелких соединений поддержки пехоты из девяти танковых батальонов и двух танковых бригад.
Удары армий Западного фронта были достаточно сильными и вызвали серьезное беспокойство командования группы армий «Центр». 28 августа Гальдер записывает в дневнике: «10.30 – Телефонный звонок от фон Бока: Он взволнованно сообщил мне, что возможности сопротивления войск группы армий подходят к концу. Если русские будут продолжать наступательные действия, то удержать восточный участок фронта группы [234] армий не будет возможности. Свежие дивизии, двигающиеся от Гомеля, не смогут прибыть на угрожаемый участок (5-й армейский корпус) ранее 3.9. Сомнительно, что при таком положении мы сможем долго продержаться. В случае если мы отведем свои войска на фронте 9-й армии, то мы будем вынуждены отвести и войска 4-й армии. Фронт можно будет удержать только в случае ввода моторизованных соединений»{99}. Несколько дней спустя, 3 сентября 1941 г., фон Бок записал в своем дневнике: «Мощные атаки против VIII корпуса вчера и сегодня вынудили нас предоставить 255-ю дивизию в распоряжение 9-й армии. Вечером 9-я армия, которая только сегодня утром заявила, что в состоянии выправить положение собственными силами, затребовала у нас еще и 162-ю дивизию. Я не могу ее послать, пока не получу другие части, которые смогут занять ее сектор под Смоленском. Процесс спрямления Ельнинского выступа вряд ли позволит нам высвободить хотя бы один полк ранее 6 сентября». Это были атаки на правом крыле Западного фронта. Об атаках левого крыла фронта фон Бок написал: «На южном крыле 4-й армии противник, поддержанный танками, прорвал чрезмерно растянутый фронт 34-й дивизии (Бехлендорф) и вклинился в ее оборону на значительную глубину. Я передал единственный свой резерв, 52-ю дивизию (Рендулич), в распоряжение армии при условии задействовать ее, если это действительно необходимо». Из этих высказываний понятно, что советскому командованию удалось создать кризисное положение, сохранить устойчивость фронта группы армий «Центр» немцам удалось не без усилий. Более того, фон Бок пишет, что вследствие сосредоточения усилий авиации на поддержке наступающих войск на центральном участке [235] советская авиация господствовала в воздухе. Понятно, что в. случае более успешных действий армий Западного и Резервного фронтов ни о каком наступлении Гудериана на Киев не могло быть и речи. Его моторизованные корпуса были бы растащены на отражение ударов советских войск на Смоленск и Рославль. Также могло оказаться проблематичным использование частей 3-й танковой группы для замыкания блокады Ленинграда.
Однако добиться решительного результата ударами Западного, Резервного и Брянского фронтов не удалось. Маршал Шапошников 10 сентября 1941 г. Директивой Ставки ВГК № 001805 прекращает наступление Западного фронта:
«Длительное наступление войск фронта на хорошо окопавшегося противника ведет к большим потерям. Противник отошел на заранее подготовленные оборонительные позиции, и наши части вынуждены прогрызать ее. Ставка приказывает прекратить дальнейшие атаки противника, перейти к обороне, прочно закопаться в землю и за счет второстепенных направлений и прочной обороны вывести в резерв шесть-семь дивизий, чтобы создать мощную маневренную группировку для наступления в будущем»{100}.
Фактически это было признание поражения наступательной стратегии Генерального штаба Красной армии в августе – сентябре 1941 г. После остановки часть сил ударных группировок растаскивается на парирование возникших на флангах советско-германского фронта кризисов. Ельнинская операция заслонила действия войск всего московского направления в этот период, и к ней были привязаны действия всех четырех первых гвардейских дивизий. Однако 3-я и 4-я гв. стрелковые [236] дивизии воевали не под Ельней. Они даже никогда не входили в состав Резервного фронта, находясь в подчинении соседнего Западного фронта. Оба соединения (тогда еще 153-я и 161-я стрелковые дивизии) действовали в составе 20-й армии примерно в 30 км к северо-западу от Ельни, и сама Ельня в их боевых задачах никак не фигурировала. Армией в этот период (до того самого 10 сентября 1941 г.) командовал генерал-лейтенант М. Ф. Лукин. При общем неуспехе наступления 20-й армии эти две дивизии отличились, и именно их изъяли и отправили в 54-ю армию под Ленинград, в состав которой они были включены 20 сентября 1941 г. Перераспределены также были интеллектуальные ресурсы – 11 сентября, после отказа от продолжения наступлений Западного фронта, маршал С. К. Тимошенко был назначен командующим войсками юго-западного направления. Пост командующего Западным фронтом получил командовавший в августовских наступлениях 19-й армией И. С. Конев – тоже своего рода признание личных заслуг при общем неуспехе операций. Впрочем, сколь-нибудь значительного растаскивания ресурсов Западного и Резервного фронтов не произошло: нужно же было чем-то защищать московское направление.
