2-й удар – с целью прорвать оборону на реке Лама и захватить Гжатск.
3-й удар – с задачей прорвать оборону на реках Руза и Нара и овладеть Можайском, Боровском, Малоярославцем, Медынью.
4-й удар – наносится по Юхновской группировке противника с целью овладеть Юхновом и отрезать немецкую группировку (выталкиваемую третьим ударом). [292]
Наконец, 5-й удар – наносится с целью захвата районов Киров, Мосальск, Сухиничи и выхода на рокаду Вязьма, Киров»{135}.
Мнение в обоих случаях достаточно аргументированное и авторитетное. Но давайте перейдем от общих рассуждений к конкретике. О каком «одном мощном кулаке» может идти речь? Зимой 1941/42 г. у Красной армии не было самостоятельных механизированных соединений, и это делало не имеющими перспективы глубокие удары. Немцы могли осуществлять такие операции, как окружение Западного и Резервного фронтов под Вязьмой в октябре 1941 г. за счет наличия танковых групп. Объединенные в танковые группы моторизованные корпуса имели в своем составе танковые и моторизованные дивизии, пригодные для прорыва в глубину крупных масс танков и мотопехоты. Именно танковые группы были теми самыми «мощными кулаками», которые могли выполнить те задачи, о которых пишут Васильченко и Кононенко. Создание «кулаков» из наполнявших армии начала 1942 г. стрелковых дивизий не давало нужного эффекта. Передвигающаяся пешком пехота не могла обеспечить достаточно быстрого продвижения вперед, чтобы противник не успел отреагировать и парировать это продвижение. Несколько более подвижные кавалерийские корпуса могли решать ограниченный круг задач – их ударные возможности были весьма ограниченными. В силу этих причин даже с использованием «костылей» в лице воздушных десантов темп продвижения «мощных кулаков» Красной армии оставлял желать лучшего. Это позволяло немцам перебрасывать резервы, останавливать наступление, а [293] затем отсекать вторгшиеся в построение их армий «аппендиксы».
За примерами далеко ходить не приходится. Ударная группировка Юго-Западного и Южного фронтов в составе нескольких армий в ходе Барвенковско-Лозовской операции под Харьковом пробилась довольно глубоко, но окружения крупных сил противника в Донбассе не получилось. Точно так же довольно глубоко продвинулась 2-я ударная армия Волховского фронта, но запланированного окружения вновь не получилось. Впоследствии обе ударные группировки были отрезаны и уничтожены, соответственно в мае 1942 г. и в июне 1942 г. Стандартным приемом немцев, уменьшавшим результативность наступлений зимой 1941/42 г., являлось удержание «угловых столбов» в основании прорыва. Немцы всегда находили населенный пункт, находящийся поблизости от советского прорыва, и стягивали к нему крупные силы, обеспечивая плотную оборону. Обходя узлы сопротивления в начальный период операции и отказываясь от «лобовых атак», впоследствии увязали в позиционных боях за «угловой столб». В общем случае «угловой столб», во-первых, суживал прорыв, облегчая обрезание его горловины, а во-вторых, оставлял за немцами контроль крупной коммуникацией, идущей к прорвавшимися в глубину построения немецких войск советским армиям. Например, в случае с Харьковом таким «угловым столбом» был Славянск. Он как суживал горловину барвенковского выступа, так и перехватывал крупную транспортную артерию, проходящую через него. Сужение горловины прорыва впоследствии позволило относительно слабой группе Клейста обеспечить окружение войск трех советских армий под Харьковом в мае 1942 г. Сражения за «угловые столбы» были типичными для наступлений на других фронтах и неизбежно превращались в кровопролитные позиционные бои. [294]
Командующий Западным фронтом Г. К. Жуков понимал или чувствовал все эти моменты. Поэтому он не воспользовался советом полковника Васильченко и не создал сильной ударной группировки на левом фланге фронта (очевидная альтернатива «растопыренным пальцам»). Жуков предпочитал наносить ряд ударов на небольшую глубину, призванных нашинковать фронт противника на ряд мелких «котлов». Он понимал, что без крупных самостоятельных механизированных соединений прорыва в глубину и окружения крупных сил противника достигнуть практически невозможно. Поэтому Г. К. Жуков перепланировал на ходу операцию Калининского фронта, когда стал командующим Западного стратегического направления. Выполняя директиву Ставки ВГК, командующий Калининским фонтом И. С. Конев собрал «один мощный кулак» в лице 39-й и 29-й армий и направил его к Вязьме. Города Вязьма и шоссе Вязьма – Смоленск достигает только кавалерийская группа Горина, перехватить его она не может. В ответ немцы 29 января начинают контрнаступление и в начале февраля отсекают эти две армии от основных сил фронта. Только успешное наступление Северо-Западного фронта позволяет избежать катастрофы. Получив в свое подчинение Калининский фронт, Жуков видоизменяет форму операции. Вместо попытки образовать громадный «котел» в треугольнике Вязьма – Ржев – Юхнов он решил нарезать группировку немецкой 9-й армии на несколько частей. Так, 20-я армия получила задачу выйти в тыл немецкой группировке в районе Ржева, 5-я армия должна была нанести удар на Сычевку навстречу 39-й армии. Тем самым уменьшалась глубина продвижения в оборону противника, и задача создания окружения становилась ближе к реальности. Жуков даже в соображениях о проведении совместного наступления Западного и Калининского фронтов писал: «для более успешного проведения операции ржевско-вяземскую [295] группу противника расчленить на две части…» Уменьшение глубины задач также облегчало маневрирование направлением главного удара: неудачи 20-й армии в феврале 1942 г. заставили Г. К. Жукова перенести участок прорыва в полосу соседней 5-й армии.
Кстати говоря, к аналогичным идеям ограничения масштаба при недостатке сил пришел известный немецкий военачальник Вальтер Модель при планировании наступления в Арденнах. Гитлер настаивал на широком замахе, аналогичном наступлению, проведенному в мае 1940 г., а Модель предлагал операцию на окружение меньшего размаха. Заметим, что командовавший группой армий «Б» Модель был в принципе не против контрнаступления. Но он считал, что выделенных для операции сил недостаточно для проведения наступления на глубину свыше 200 км. Однако аргументы Моделя, Рундштедта и командующего 5-й танковой армией Майнтофеля не были услышаны. В результате начавшееся 16 декабря 1944 г. немецкое наступление в Арденнах превратилось в обычное для советских наступлений 1941-1942 гг. крупное «вклинение» в оборону противника. Под воздействием фланговых контрударов немцам пришлось его эвакуировать к концу января 1945 г.
Одним словом, Г. К. Жуков планировал глубину ударов пропорционально возможностям армий, состоявших из стрелковых соединений и танков поддержки пехоты. Может быть, поэтому в полосе Западного фронта не образовалось крупных «котлов», подобных окружению 2-й ударной. Бои за потенциальный «угловой столб» – Юхнов – Западный фронт вел не в положении укротителя, уже засунувшего голову в пасть тигра. И 43-я, и 49-я, и 50-я армии наступали на Юхнов, находясь к востоку от него и не имея угрозы собственным коммуникациям. Поэтому в отличие от Волховского и Юго-Западного фронтов Западный фронт отделался по [296] итогам немецких контрударов весной – летом потерей только одной армии в 10 тыс. человек численностью 33-й армии М. Г. Ефремова. Соседний Калининский фронт И. С. Конева не удержался от создания крупных «кулаков», которые впоследствии дали материал для «котла» в июле 1942 г.
