После того как оборона немцев на Зееловских высотах была прорвана, началась операция по окружению немецких войск, все еще обороняющихся на рубеже Одера. К 21 апреля LVI корпус Вейдлинга утратил локтевую связь с XI корпусом СС. Первый был отброшен на Берлин, а второй отступал на юго-запад под нажимом войск 1-го Белорусского фронта. Коммуникации 9-й армии были окончательно прерваны 22 апреля. Образовался так называемый «Хальбский котел», проходящий по советским источникам как «франкфуртско-губенская» группировка противника. Из числа соединений, оборонявших Зееловские высоты, в окружение попали танкогренадерские дивизии «Курмарк» и «Нидерланды», 303, 712 и 169-я пехотные дивизии, 502-й тяжелый танковый батальон СС.
Когда окружение немецких войск юго-восточнее Берлина было завершено одновременно с охватом самого города, немецкому командованию стал очевиден проигрыш сражения за столицу опрометчиво объявленного «тысячелетием» рейха. В своих показаниях в плену генерал-полковник Йодль говорил: «Когда стало ясным окружение Берлина, фюрер 22 апреля принял решение осуществить деблокирование города силами 12-й армии генерала Венка, которая вела оборонительные бои против американских войск. Задача координации действий 12-й армии Венка и 9-й армии Бюссе, вырывавшейся из окружения, была возложена персонально на генерал-фельдмаршала Кейтеля». Уже 23 апреля Кейтель вылетел в 12-ю армию. Армия Венка, оборонявшаяся до этого фронтом на запад против американцев, должна была развернуться на 180 градусов и прорываться к Берлину. Замысел был следующий. XXXXI танковый и XXXIX армейский корпуса 12-й немецкой армии должны были наступать на Берлин из района Фербеллин, Ратенов через Науен; XX армейский и XXXXVIII танковый корпуса этой же армии предназначались для наступления [403] на Берлин с юго-запада через Бельциг, Потсдам.
Соответственно, 9-й армии Бюссе было приказано прорываться на Берлин с юго-востока из района Вендиш – Бухгольц, где соединиться с 12-й армией Венка. Однако маневры немцев по выходу из окружения были предусмотрены планом операции, и вместе с 2-м гвардейским кавалерийским корпусом после 70-километрового марша в прорыв вошла 3-я армия А. В. Горбатова. Она должна была образовать внутренний фронт окружения, встав надежным заслоном на пути немецкой 9-й армии к Берлину. Первоочередной задачей двух советских фронтов по директиве Ставки ВГК № 11074 от 0 ч. 45 мин. 23 апреля было: «не позднее 24.04 завершить окружение франкфуртско-губенской группировки противника и ни в коем случае не допустить ее прорыва [404] в Берлин или в западном и юго-западном направлениях»{201}. Формулировка достаточно эмоциональная: «ни в коем случае не допустить прорыва», то есть усиления берлинского гарнизона за счет отходящих с Одера соединений. Окружение завершилось на день позже запрошенного Ставкой ВГК срока, то есть 25 апреля. В этот день сомкнулись фланги 3-й армии 1-го Белорусского фронта и 28-й армии 1-го Украинского фронта, образовав внутренний фронт окружения.
Не обошлось также без ожидавшихся Жуковым «случайностей» со стороны противостоящей К. К. Рокоссовскому войск немецкой 3-й танковой армии. Уже на второй день наступления, 17 апреля 1945 г., 11-я и 23-я танкогренадерские дивизии СС «Нордланд» и «Нидерланды» получили приказ на выдвижение в полосу 9-й армии Бюссе. 2-й Белорусский фронт еще не начал наступление, и из его полосы начали выдвигать резервы на берлинское направление. Эти две дивизии усилили оборону немецких войск на Зееловских высотах, втянувшись в бои вместо потрепанных в первые дни советского наступления соединений.
Одновременно с выдвижением резервов по правому флангу наших войск, обходивших Берлин с севера, должна была нанести удар «группа Штайнера» (командира III танкового корпуса СС Ф. Штайнера) в составе 4-й полицейской моторизованной дивизии СС, 7-го танкогренадерского полка СС и частями 25-й танкогренадерской дивизии. Последняя еще до начала битвы за Берлин насчитывала по три десятка «Пантер» и САУ «Штурмгешюц». Группа Штайнера усиливалась артиллерией и бригадой САУ «Штурмцгешюц». [405]
Однако командующий 1-м Белорусским фронтом был уверен в успехе. Одновременно с окружением потенциальных защитников Берлина Жуков 22 апреля дает указания по организации боев в городе:
«1. Оборона г. Берлина противником организована очень слабо, а операция наших войск по взятию города развивается очень медленно.
Если допустить и дальше такой плохой темп, <то> противник, пользуясь нашей неповоротливостью, подтянет дополнительные силы и средства и усилит оборону.
2. Я имею сведения о том, что бой организован плохо и части не организованы для ведения боя в городе в соответствии <с> инструкцией по ведению боя в городах.
Я требую: а) немедля организовать штурмовые подразделения в соответствии <с> нашей инструкцией по ведению боя в городах и поставить им конкретные задачи по объектам. Состав техники, придаваемой штурмовым подразделениям, определить в зависимости от важности и характера задач; б) для непрерывности ведения боя организовать круглосуточный бой, для чего в дивизиях иметь дневные и ночные штурмовые подразделения; в) танки и танковые подразделения включить в состав штурмовых подразделений. Ночью для подсвета применить прожектора; г) 9 тк придать 3-й уд. армии для Н<епосредственной>П<оддержки>П<ехоты>, 11 тк придать 5-й уд. армии для Н<епосредственной>П<оддержки>П<ехоты>, 8-ю гв. армию усилить за счет 1 ТА, одной тбр, одного т<яжелого>т<анкового>п<олка>и т<яжелого>с<амоходно->а<ртиллерийского>п<олка>. Количество танков должно быть в этих трех единицах 75-80»{202}. [406]
Этот шаг также вызвал спустя десятилетия поток критических замечаний. Фраза о том, что оборона в Берлине «организована очень слабо», вызвала у В. Сафира бурю эмоций, вопросительный и восклицательный знаки в скобочках в цитате из вышеприведенного документа. Читатель, естественно, ждет, что ему расскажут о том, как была на самом деле организована оборона. Сафир пишет: «Берлин был разбит на девять укрепрайонов, каждый из которых обороняли до 15 тыс. человек. Кроме того, в городе действовало множество боевых групп, сформированных из отошедших (или разбитых в предыдущих боях) немецких соединений. Особую опасность представляли так называемые танково-истребительные подразделения. Они состояли из 20-25 человек, имели на вооружении 8-10 гранатометов «фауст» или «оффенрор», 2-3 легких пулемета и т. п. Немцы активно использовали и подземные сооружения, которые были построены специально для оборонительных боев. Они обороняли каждый квартал, каждый дом, этажи, отдельные квартиры»{203}. Простым путем подсчета с карандашиком в руках соединений, отошедших в Берлин, В. Сафир не пошел. Вооруженные стрелковым и легким противотанковым оружием мелкие подразделения – это несерьезный противник для армии с сотнями стволов артиллерии различных калибров, поддержанной авиацией, имеющей развитую систему связи и снабжения.
Опасным противником для советских танковых и общевойсковых армий были дивизии, способные вести нормальный бой с использованием тяжелого оружия, танков и артиллерии. Поэтому основной вопрос был в количестве пехотных и механизированных соединений, которые смогут отойти в Берлин и дать бой на улицах [407] города. Сколько их было в городе Берлине в штуках к началу штурма, нам В. Сафир не сообщает. Одна, две или десять дивизий оказались на улицах столицы Третьего рейха – здесь гораздо интереснее, чем вооружение мелких групп истребителей танков. Слово «оффенрор» красивое, рычащее, иностранное, но основную массу потерь советских танков в Берлине составили машины, пораженные артиллерийскими снарядами. Но с долей потерь от «фаустпатронов» мы разберемся чуть позже. Давайте попробуем разобраться с теми, кто остался в Берлине или смог отойти в город под ударами советских войск. Были ли у Г. К. Жукова основания говорить о слабости обороны Берлина? Собственно ядро берлинской группировки немецких регулярных войск состояло из остатков пяти дивизий 9-й армии, которые смогли отойти в город. Это были 18-я и 20-я танкогренадерские дивизии, 11-я танкогренадерская дивизия СС «Нордланд», 9-я авиадесантная дивизия и танковая дивизия «Мюнхеберг». 20-ю танкогренадерскую дивизию можно смело вычеркивать, т.к. она оборонялась к юго-западу от Берлина на рубеже Тельтов-канала, ожидая 12-ю армию Венка, и не участвовала в уличных боях. Фактически в Берлин отошли соединения, оказавшиеся между ударной группировкой 1-го Белорусского фронта, пошедшей в обход Берлина, и повернувшими навстречу 1-му Украинскому фронту армиями. Остальных от города отсекли. Строго говоря, 18-я танкогренадерская дивизия и 11-я танкогренадерекая дивизия СС были «неожиданностью» со стороны немцев, противостоявших 2-му Белорусскому фронту К. К. Рокоссовского. Они были переброшены из 3-й танковой армии Майнтофеля в 9-ю армию Бюссе уже после начала Берлинской операции советских войск. Если бы 2-й Белорусский фронт начал наступление одновременно с 1-м Белорусским фронтом, даже этих соединений среди защитников немецкой столицы не [408] было бы. Резервом, выдвинувшимся в Берлин в последние часы до его окружения, стал усиленный батальон 33-й гренадерской дивизии СС «Шарлемань», насчитывавший всего около 350 человек. Подавляющее большинство соединений, находившихся в подчинении армии Бюссе на 16 апреля 1945 г., были аккуратно отрезаны от Берлина.
