В 1944 г. в германской армии уже существовала целостная концепция «фестунгов» (крепостей). Предложена она была, кстати говоря, самим Гитлером. По его мысли, нужно было укреплять и оборонять узлы дорог в условиях полной изоляции. В качестве одной из «крепостей» к лету 1944 г. готовился Витебск. Запомним это название — город Витебск действительно находится в узле дорог. Однако в 1944 г. эта концепция не была поддержана германскими командирами и командующими. Причем надо сказать, что старшие офицеры формально выполняли приказы о «крепости». Несмотря на угрозу окружения, отход из Витебска корпуса генерала Гольвитцера был запрещен. Спешно вернувшийся из отпуска командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Буш лишь транслировал Рейнгардту приказы Верховного командования Вермахта, то есть Гитлера, «держаться любой ценой». Что в нашем случае означает оборону «крепости Витебск».
Когда Витебск оказался окружен, а произошло это уже в первые дни советской операции «Багратион», в город из Ставки Гитлера, «Волчьего логова», была отправлена радиограмма: «Одна дивизия остается в Витебске и продолжает оборону. Доложите имя командира». Командиром оставленной в «крепости» дивизии был генерал-лейтенант Хиттер. Однако, несмотря на приказы, остатки гарнизона во главе с генералом Хиттером пошли на прорыв вечером, буквально через несколько часов после ухода основной массы корпуса на запад. Но далеко им уйти не удалось. Вскоре Хиттер и оставшиеся в живых солдаты и офицеры его дивизии пополнили ряды военнопленных. Ожидаемого фюрером эффекта от «крепости Витебск» не последовало. По существу, ее удержание было саботировано германскими генералами, начиная от Рейнгардта и заканчивая Хиттером.
К стратегии «фестунга» германское командование вернулось, когда война пришла на территорию самой Германии. Теперь эта идея фюрера уже была поддержана многими командирами тактического звена. Условия для обороны были в чем-то лучше, а в чем-то хуже, чем в 1943–1944 гг. В условиях 1945 г. нехватка самолетов и горючего существенно усложняла снабжение по воздуху, но тем не менее оно все еще имело место. Этим немецкие «фестунги» в какой-то мере перекликаются с советскими окруженцами 1941 г. С другой стороны, гарнизоны «крепостей» получили техническую новинку — фаустпатроны. Они стали «карманной артиллерией» обороняющихся, что было особенно актуально в условиях быстрой потери гарнизонами традиционной ствольной артиллерии.
Показательным примером немецкого «фестунга» является оборона города Познань (нем. Позен) — узла дорог на дальних подступах к Берлину. Справедливости ради нужно сказать, что его удалось удержать, направив руководить гарнизоном фанатичного полковника Гонелла. Удержание Познани немцами воспрещало использование транспортного узла советскими тыловыми службами, что ухудшало условия снабжения войск на плацдармах на Одере. Кроме того, удержание немцами крупных узлов железных и шоссейных дорог, Шнейдемюля и Познани, стало важным фактором развития событий на берлинском направлении. Это была одна из причин, вынудившая советское командование отказаться от наступления на Берлин в феврале 1945 г. Группировка противника, окруженная в районе Шнайдемюля, была уничтожена к 14 февраля, а крепость Познань пала только 23 февраля. То, что один из стрелковых корпусов 8-й гвардейской армии штурмовал Познань, было одной из причин перехода двух других стрелковых корпусов армии Чуйкова к обороне на захваченных плацдармах на Одере. В связи с этим слушать увлеченные послевоенные рассказы тов. Чуйкова об упущенном шансе взять Берлин в феврале 1945 г. вдвойне удивительно.
Исторические примеры «фестунгов»-крепостей позволяют сделать вывод о том, что недооцененным советским командованием средством воздействия на противника является удержание железнодорожных узлов. Сделать это можно, превратив города, в которых находились эти узлы дорог, в опорные пункты с круговой обороной. Далее окруженный в городе гарнизон сопротивляется до последней возможности или же в ожидании деблокирования, препятствуя использованию железнодорожного узла противником. Как показывает пример Познани, важным условием является кадровый вопрос — назначение подходящего командира комендантом «крепости». Также жизненно необходимой является заблаговременная подготовка «крепости» к обороне. Накопать за несколько часов окопов по периметру города, прямо скажем, недостаточно.
Одним из крайне необходимых условий существования «крепостей» является «воздушный мост», связывающий их с тылом. Транспортная авиация ВВС Красной армии в 1941 г. не обладала нужным количеством самолетов подходящей грузоподъемности для снабжения окруженных группировок численностью 100 тыс. человек и более. Однако снабжать, точнее, поддерживать на плаву гарнизон численностью 10–30 тыс. человек даже транспортной авиации 1941 г. было по силам. На 1 июля 1941 г. в распоряжении советского командования имелось 88 ПС-84 (Ли-2), 22 ТБ-1 и ТБ-3 (точнее, Г-1 и Г-2), 104 ПР-5 и П-5, 259 У-2. Что возможно сделать даже небольшим количеством самолетов, показывает история действий Московской авиагруппы особого назначения (МАГОН) в ходе боев за Севастополь летом 1942 г. Тогда силами 21 самолета ПС-84 за 10 дней было произведено 132 самолето-вылета из Краснодара в Севастополь и доставлено туда 7 пассажиров и 222 176 кг грузов. В сутки в Севастополь доставлялось до 20–30 тонн грузов. Это страшно мало в сравнении с Демянском или Сталинградом и совершенно недостаточно для более чем 100-тысячной группировки советских войск в Севастополе. Однако для немногочисленного гарнизона «крепости» это хорошая поддержка. Тем более от «крепости» не требуется держаться месяцами, и какие-то запасы могут быть созданы в подготовительный период.
«Припятская проблема»: белорусский вариант
Припятская область позволяла нависать как над флангом 1-й танковой группы (что благополучно делала 5-я армия ЮЗФ), так и над флангом 2-й танковой группы (что сделано не было). Необходимым условием осуществления этого нависания было удержание обороны фронтом на запад. В труднопроходимой лесисто-болотистой местности это было делать проще — можно было оборонять направления, перекрывая немногие дороги. Соответственно, сдерживание с фронта наступающих параллельно танковым группам пехотных соединений Вермахта приводило к разрыву между ними и вырвавшимися вперед моторизованными корпусами. У танковой группы появлялся растянутый фланг, причем на этом фланге была непросматриваемая с воздуха местность. К чему это приводило, показано выше на примере 5-й армии — переоценке немцами засевших в лесах войск. Периодические выпады из лесов на проходившие мимо них пути снабжения танковой группы только усугубляли бы эту завышенную оценку. На выходе затраты немцами крупных сил на защиту фланга и дорогостоящие экспедиции в глубь лесов. Командование 4-й армии эту богатую идею провалило. Фактически в штабе 4-й армии… забыли об одной из своих дивизий, которая вела бои южнее Бреста. Бывший начальник штаба 4-й армии Л. М. Сандалов впоследствии писал:
