Тем временем в частях конно-механизированной группы завершалась подготовка к запланированному наступлению. Необходимость деблокирования 124-й стрелковой дивизии стала одним из главных лозунгов дневного боя. Политруки повторяли слова Суворова: «Сам погибай, а товарища выручай». Если общая обстановка была покрыта мраком для рядовых бойцов мехкорпуса и кавкорпуса, то необходимость выручить попавших в беду товарищей не вызывала сомнений.
На рассвете над изготовившимися к атаке частями мехкорпуса пролетели в строю «девяток» бомбардировщики СБ. Для них еще ночью были выложены полотнища с обозначением переднего края. Взаимодействие с бомбардировщиками ранее отрабатывалось на довоенных учениях КМГ, и, несмотря на дедовские методы целеуказания, оказалось небесполезно. СБ ушли за лес, и вскоре послышались отдаленные взрывы, над лесом поднялся черный дым. После короткого огневого налета артиллерии заревели сотни танковых двигателей. Наступление КМГ началось. Наступление велось вдоль дорог и в долинах речушек — местность в направлении предполагаемого контрудара изобиловала лесами, местами она была заболочена. Благодаря эффективной поддержке артиллерии танкам и мотострелкам удалось преодолеть опиравшуюся на естественные преграды немецкую оборону. Точнее ее будет все же назвать завесой, ввиду растянутости фланга XXXXVIII корпуса почти что на 80 км, построить сколь-нибудь прочный фланговый заслон не представлялось возможным. Фактически сама местность стала более серьезным препятствием, чем немецкие пушки и пулеметы. Немало танков застряло на заболоченных берегах речек Слонувка, Радоставка и Болдурка. У застрявших машин сразу же засуетились ремонтники. Танки вытаскивали из жижи мощными тракторами «Ворошиловец».
Неприятным сюрпризом для немецких танкистов и артиллеристов стали танки КВ и Т-34. Им удалось подбить насколько тяжелых и средних танков, но противотанковая оборона под атаками тяжелых танков оказалась расстроена, и пехота отступила. Местами это отступление напоминало бегство. Преодолев рубеж заболоченных речек, советские танки и мотопехота вышли на открытую местность под Берестечко. Прорыв к переправе у местечка Шуровище привел к прерыванию основной линии снабжения 11-й танковой дивизии. Советское наступление было настолько внезапным, что выскочившие из леса «бэтешки» сходу врезались в стоявшие на шоссе колонны немецких грузовиков. Колонна была заперта на шоссе авианалетом, и пробку из горящих грузовиков просто не успели разобрать. Многие грузовики в итоге оказались просто брошены. После короткого боя мост в Шуровищах немцы взорвали, отступив на западный берег речки Стырь. Однако эта мера предосторожности оказалась бесполезной. Вскоре засевшие в Шуровищах немцы услышали грохот двигателей танков Т-34 и БТ, приближающийся с запада, — еще одна советская танковая колонна подходила к ним по другому берегу реки. Смешавшимся частям 57-й пехотной и 11-й танковой дивизий пришлось отступать дальше на север, к Берестечко. Город был спешно превращен в крепость, ощетинившуюся зенитками. Его штурм последовал во второй половине дня 24 июня. Подтянув артиллерию и подавив ее огнем зенитки, части мехкорпуса проложили себе дорогу на улицы Берестечко. Уже в сумерках в город ворвались советские танки. Уличные бои при свете пожарищ шли до глубокой ночи. С захватом Берестечка обе дороги, по которым осуществлялось снабжение передовых частей XXXXVIII корпуса, оказались перехвачены. Ушедшая дальше на восток 11-я танковая дивизия оказалась изолирована. По радио ей был отдан приказ: подготовить «ежа» (позицию для круговой обороны) и ждать. Наступление на Дубно остановилось. Пехотинцы мотострелковых полков дивизии Крювеля молча копали окопы, прислушиваясь к грохоту боя далеко позади, в Шуровищах. Зарево пожарищ в тылу и рассказы выскочивших из пробки на шоссе водителей грузовиков о танковых атаках нагоняли еще больше уныния.
Несмотря на неожиданно сильный советский контрудар, командование 1-й танковой группы не впало в прострацию. Была немедленно вызвана авиация. Однако ее успехи, ввиду быстро меняющейся обстановки, остались ограниченными. Из-за опасения удара по своим бомбардировщики V авиакорпуса бомбили в основном советские тыловые колонны. Еще одним ответным ходом стало наступление 16-й танковой дивизии. Уже в середине дня она была брошена в атаку во фланг наступающим советским танкам. Боевая группа дивизии атаковала от Радзехова в направлении на Лешнев. Здесь разыгралось крупное танковое сражение. Его результаты были разочаровывающими. По его итогам немецкие танкисты докладывали: «Появились очень быстрые тяжелые вражеские танки с 7,62-см орудием, которые прекрасно стреляют с дальних дистанций. Наши танки им явно уступают»
[36]
. Отбить узел дорог Лешнев контрударом 16-й танковой дивизии не удалось.
Однако нельзя сказать, что советское командование осталось полностью удовлетворено результатами первого дня наступления. Мощный контрудар во фланг со стороны Радзехова стал полной неожиданностью. Танковый бой под Лешневым стоил больших потерь. Командир КМГ генерал Рябышев сам лично ездил в Лешнев для оценки обстановки. Множество подбитых немецких танков не могло не радовать, но поле боя также оказалось заставлено подбитыми и сгоревшими танками БТ, Т-28 и Т-34. Некоторые из них еще горели. Кроме того, оказались расстреляны почти все 76-мм бронебойные снаряды для танков новых типов. При повторении танковых атак противника КВ и Т-34 оказались бы безоружными. Всю ночь Лешнев лихорадочно укреплялся. Для обороны Лешнева и подступов к нему пришлось выделить танковую дивизию. Для прикрытия левого фланга конно-механизированной группы пришлось задействовать весь 5-й кавалерийский корпус. В руках генерала Рябышева оставалось все меньше войск, которые можно было бы бросить в наступление, дальше к северу от Берестечка. Он с нетерпением ждал подхода 4-го мехкорпуса, который также планировалось задействовать в контрударе.
Еще одним неприятным сюрпризом стали непрекращающиеся удары с воздуха. Командующий КМГ раздраженно докладывал в штаб фронта: «Вражеские бомбардировщики действуют совершенно безнаказанно, ходят по головам. Прошу прикрыть истребителями»
[37]
. Для установления связи со 124-й стрелковой дивизией был отправлен отряд из броневиков и роты танков. Он вернулся уже ночью с делегатом из окруженной дивизии. План дальнейших действий не вызывал сомнений — пехотинцев нужно выводить из «мешка». Было решено, что утром следующего дня КМГ наносит удар на Горохов, одновременно в направлении на Горохов прорываются части 124-й дивизии. Для координации совместных действий вместе с броневиками в расположение окруженной дивизии доставили радиостанцию.
Тем временем командование 1-й танковой группы приняло трудное, но казавшееся в тот момент единственно возможным решение — развернуть против прорвавшихся в Берестечко советских танков III моторизованный корпус. Его наступление приостанавливалось, занятые позиции временно сдавались пехоте, а 13-я и 14-я танковые дивизии разворачивались на юг.
